поэтому на Западе все чаще раздаются унылые голоса о бесперспективности их деятельности в Советском Союзе» [21].
Следует особо подчеркнуть, что, как ныне однозначно констатируют как отечественные, так и зарубежные «историки диссидентского движения в СССР», в начале 80-х годов оно начало изживать себя, в значительной мере сойдя на нет. Причем объясняется этот факт далеко не только «усилением карательной политики КГБ», как пытаются его интерпретировать недруги нашей страны.
Доверенное лицо Ю.В. Андропова Виктор Григорьевич Камешков так вспоминал о первой встрече с кандидатом в депутаты в 1980 г.:
«Принял он нас в точно назначенное время, сам вышел навстречу и пригласил расположиться за длинным столом для совещаний. Кабинет председателя КГБ был прост, отделан под дерево желтого цвета, на рабочем столе правительственные телефоны, на стене — небольшой портрет Ф. Дзержинского и его же бюст на маленьком столике. В приемной — офицер, выполнявший роль секретаря...
Вскоре от некоторой напряженности не осталось и следа.
Создавалось впечатление, что Андропов даже внутренне рад поговорить с людьми из провинции, узнать, чем они живут...
Особый интерес он проявлял к благоустройству, строительству жилья, ценам на рынках, настроению рабочего класса. Уже в то время у Андропова были предложения о способах снижения цен на рынках.
На встрече с избирателями в г. Горьком, выступая после секретаря обкома КПСС, выйдя на трибуну, Андропов лукаво задал вопрос:
— Что, мне тоже пользоваться бумагой при выступлении?
И около часа Андропов рассказывал об экономическом и международном положении СССР, при этом всего лишь несколько раз заглянул в маленький блокнотик, чтобы уточнить несколько цифр по экономическому развитию страны. Надо сказать, что ораторские способности у Юрия Владимировича были прекрасные: говорил он четко, взвешенно, без лишнего пафоса, чувствовалось, что он владеет обстановкой в стране» [22].
Отметим, что, будучи депутатом Верховного Совета СССР, Юрий Владимирович не только проводил формальные встречи с избирателями, но и был в курсе их проблем, оказывал в случае необходимости им помощь, которая, учитывая его партийно-политический статус и личный авторитет, была немалой.
«Депутатскими» делами Андропова, приемом избирателей в приемной КГБ СССР на Кузнецком Мосту занимались его помощники по Политбюро И.Е. Синицын (1973—1979 гг.), затем Павел Павлович Лаптев и Виктор Васильевич Шарапов.
Причем к Андропову обращались и жители других округов, отчаявшиеся найти помощь и защиту, не находившие должного внимания и понимания в ЦК КПСС, Президиуме Верховного Совета СССР, Прокуратуре СССР.
Авторитета члена Политбюро ЦК КПСС оказывалось достаточно, чтобы соответствующие органы неформально относились к адресованным им запросам, обращениям и жалобам граждан.
И эта не афишировавшаяся, малоизвестная сторона многогранной деятельности Юрия Владимировича, о которой тем не менее становилось известно достаточно широкому кругу лиц, по долгу службы сталкивавшимся с обращениями, просьбами и ходатайствами народного депутата, явилась еще одной составляющей рождения феномена Андропова.
Очередной виток незримой холодной войны между США и СССР был начат в конце декабря 1979 г. после ввода Ограниченного контингента советских войск (ОКСВА) в Демократическую Республику Афганистан.
С высот сегодняшнего дня можно однозначно констатировать, что решение о поддержке антиамериканских сил в Афганистане было политической ошибкой советского руководства в лице Политбюро ЦК КПСС.
Поддержанной членом Политбюро Ю.В. Андроповым.
Но был ли ввод советских войск в Афганистан причиной или лишь поводом для очередного обострения советско-американ-ских отношений?
И могло ли иное политическое решение предотвратить приход к власти в США Рональда Рейгана? Объявление им нового «Крестового похода» против коммунизма? Вряд ли.
Ведь его политика была обоснована стратегией помощника по национальной безопасности предыдущего президента США Збигнева Бжезинского.
А тот, в свою очередь, считал, что с 1972 г. соотношение сил в холодной войне стало меняться в пользу США, из чего делался вывод, что следует проводить более жесткую, наступательную политику в отношении СССР.
Используя в качестве предлога «третью корзину» — третий раздел по гуманитарным вопросам Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанного главами 35 государств в Хельсинки 1 августа 1975 г. Игнорируя
при этом два других его раздела — об экономическом сотрудничестве и обеспечении военно- стратегической стабильности.
Окончательный удар по этим «корзинам» будет нанесен Р. Рейганом в 1981 г. Подчеркнем также, что позднее, в 1989 г., Западом будет полностью предан забвению принцип нерушимости послевоенных границ в Европе.
Следствием этого стал развал Югославии в 1992 г., а затем и «силовое принуждение» в марте 1999 г. бомбардировками авиации НАТО Белграда, столицы Республики Сербия, к отторжению от нее Автономного края Косово.
После этого особенно циничны заявления глав государств — членов НАТО о «сохранении территориальной целостности» Грузии, звучавшие в августе 2008 г. после отражения нападения грузинских войск на непризнанную Республику Южная Осетия.
Так же США и другими западными странами попирался международно-правовой принцип невмешательства во внутренние дела других государств.
Вот как ЦК КПСС информировался Ю.В. Андроповым о планах администрации Дж. Картера по активизации подрывных действий против СССР (спецсообщение 1213-А от 16 июня 1978 г.): «Комитет госбезопасности при Совете Министров СССР располагает сведениями о том, что спецслужбы капиталистических государств и находящиеся на их содержании зарубежные националистические, сионистские, клерикальные и иные антисоветские организации вынашивают враждебные замыслы в связи с XXII летними Олимпийскими играми 1980 года в Москве...
...установлено, что западные спецслужбы, зарубежные антисоветские организации и подрывные идеологические центры придают большое значение использованию канала международного туризма для инспирации враждебных проявлений на территории СССР... Противник планирует использовать этот канал для засылки в нашу страну террористов, эмиссаров и агентов различных враждебных организаций, а также бывших советских граждан, выдворенных или выехавших ранее из Советского Союза. Предполагается их использование в осуществлении террористических актов, массовом распространении антисоветской и клеветнической литературы, пропаганде антисоциалистических и антикоммунистических идей, склонении некоторых советских граждан к выезду в капиталистические страны, провоцировании антиобщественных и враждебных проявлений, сборе материалов о «нарушении прав человека», а также о некоторых негативных явлениях...»
Еще более чем за полгода до ввода советских войск в ДРА, 25 апреля 1979 г., Ю.В. Андропов информировал ЦК КПСС (регистрационный 819-А):
«...Если в 1977 году и первой половине 1978 года наиболее характерными для его деятельности являлись призывы бойкотировать московскую Олимпиаду, то в последнее время на первый план выдвигается идея использовать Олимпийские игры 1980 года для осуществления на территории СССР террористических, диверсионных и иных подрывных акций экстремистского характера. Особую активность в этом плане проявляют главари «Народнотрудового союза» (НТС), сионистских и других зарубежных националистических формирований и антисоветских организаций...
Перед эмиссарами и связанными с ними враждебными элементами из числа советских граждан противник ставит задачу по изучению обстановки и созданию условий для проведения провокационных
