Когда я со всей серьезностью объявила Балтазару, что влюбилась в его соседа, который живет вот в том доме, как раз напротив, тот долго хохотал, шлепая себя по ляжкам, а потом счел нужным проинформировать меня – тот человек женат и ему, Балтазару, жена того человека кажется намного меня моложе. Грустным голосом я согласилась с этим бестактным замечанием. Да, я знаю, на взаимность мне рассчитывать нечего, я и не рассчитываю, с меня достаточно хотя бы говорить о предмете моей любви, узнавать о нем, как он живет, как раньше жил, чем занимается. Это хотя бы мысленно приблизит меня к любимому, хоть как-то успокоит изболевшееся сердце.
Балтазар ржал, как целое стадо жеребцов, а закончил громоподобным зовом:
– Дарееееек!
На лестнице послышался громкий топот, и в дверях показался сын Балтазара Дариуш, которого я до этого видела в возрасте четырех лет. Теперь мальчику было девятнадцать.
– Когда отец включает сирену – надо поспешить, – значит, предстоит что-то интересное, – сказал он мне в радостном ожидании. – Ты чего, тато?
Особой деликатностью Балтазар никогда не отличался и сейчас тоже без околичностей сообщил сынуле об «очередном бзике» этой старой бабы. Я не обиделась, знала, на что шла. Только при чем тут Дарек?
– А что я говорил! – еще больше обрадовался Дарек. – С удовольствием помогу этой симпатичной пани. Видишь, второй раз пригодятся мои фотографии.
Какой милый мальчик, хорошо, что не в папу пошел. Я выжидающе смотрела на него, и мне пояснили, в чем дело.
Оказывается, когда Дареку стукнуло шесть лет, отец подарил ему на день рождения бинокль. Финансовые возможности пана Балтазара позволяли ему подарить сыну целый телескоп или даже обсерваторию, но пока папаша ограничился биноклем. На Рождество ребенок получил микроскоп, а на следующий день рождения – фотоаппарат с телеобъективом и прочими насадками. Сын с малолетства проявлял интерес к оптическим приборам.
Как правило, семилетние мальчики ночной жизни не ведут, их рано загоняют спать. Что вовсе не значит, что они послушно спят. Мальчишка потихоньку выбирался из постели – чудесные игрушки непреодолимо манили к себе, отгоняли сон. В тишине и спокойствии он без помех наслаждался волшебными приборами, практикуясь на том, что оказалось под рукой, а именно – доме соседа.
Вот таким образом передо мной как на ладони предстала вся подноготная о Фреде за последние пятнадцать лет. Правда, в последние два года Дарек несколько охладел к своей страсти, отвлекали девушки, зато накопленное с годами мастерство проявлялось в отличном качестве пусть и редких снимков. Ясное дело, Фредя сам по себе Дарека не интересовал, на Фредю Дареку было наплевать, он просто был предметом многочисленных экспериментов. На Фреде Дарек испробовал все новинки науки и техники последнего десятилетия, и прежде всего в области ночных съемок с помощью приборов ноктовидения и прочих премудростей вроде съемок в инфракрасных лучах, о чем я не имею ни малейшего понятия, потому и попросила этого поразительного юношу в разговоре со мной обойтись, по возможности, без технических и научных подробностей, а сразу перейти к делу, учитывая мою неграмотность.
И тут с самого начала подтвердились мои наихудшие опасения. Фредя лгал мне как сивый мерин. Уже на одном из первых снимков я увидела, как в темноте из его дома выходил Михалек собственной персоной! А этот паршивец Фредя так долго думал, когда я спросила его, не знаком ли он с Михалеком! Думал, как половчее ответить мне… На других фотографиях я уже не встречала знакомых, хотя вот эта рожа вроде бы мне где-то попадалась… Надо бы показать Дарекову коллекцию Мачеку. Дарек не раздумывая согласился дать мне всю коробку со снимками, с возвратом конечно.
А потом пошли и вовсе потрясающие вещи. Тут мальчик упражнялся с телеобъективом. Вот два человека нагнулись над столом и рассматривают лежащие на нем предметы – бумажник, блокнот и какие-то бумаги. Умница Дарек не ограничился общим планом, сосредоточил свое внимание на бумагах, и на нескольких снимках бумаги стали главным объектом, все увеличиваясь в размерах. Вот уже на одной из них можно было прочитать запись по-немецки и фамилию – Хайнрих В.М.
– Квитанция из химчистки на кожаное пальто с гарантией, – с гордостью информировал меня Дарек. – Отец сумел перевести написанное.
А вот просто шедевральный снимок! За столом сидит мужчина. На столе чашки, сахарница. В руке у мужчины малюсенький кадр фотопленки. На следующей фотографии уже один кадр, без мужчины и сахарницы. Вот кадр крупным планом – карта! А вот снова общий план, мужчина держит в одной руке зажигалку, а в другой почти сожженный кадрик фотопленки. Забыв о конспирации, я завыла диким голосом:
– Пленка! Нужна пленка! Раз у тебя есть фотографии, должен быть негатив! Мне нужен негатив, чтобы сделать увеличенный снимок!
Ничуть не удивившись, потрясающий юноша ответил:
– Тогда придется спуститься вниз, покажу пани на экране этот же кадр в увеличенном виде. Мне понравилось, как горит, и я переделал этот кадр в слайд.
– Сейчас пойдем, только я тут просмотрю до конца.
– Тут я уже снимал кинокамерой, но не знаю, есть ли там что для вас интересное. Зимой окна у соседей были закрыты, только летом распахнуты.
– И ты одиннадцать лет провел в беспрерывных съемках?!
– Нет, конечно, – смутился Дарек. – Снимал время от времени. А чтобы изо дня в день, так только один раз, когда сломал ногу, пришлось неподвижно сидеть дома и от нечего делать… Дни напролет проводил я тогда на балконе, ну и напрактиковался.
Очень мне понравился один цветной снимок, представляющий ногу. Точнее, не целую ногу, а только кусочек – стопа человека, пятка приподнята, носок касается земли. Обута нога в элегантный ботинок бежевого цвета, и носок тоже бежевый, но чуть темнее, а над носком виднелся край брюк песочного цвета. Очень мне понравилась цветовая гамма.
Увидев, что меня заинтересовало, Дарек покрылся в фотографиях и вытащил еще одну.
– Пани обратила внимание на очень любопытный экземпляр, – похвалил он меня. – Исчезающий объект.
– Почему исчезающий?
– Кошмарный тип! Сколько я намучился, пытаясь заловить его в объектив, вы не представляете! Появлялся и исчезал неожиданно и самым таинственным образом, так и не удалось сделать его фотографии. А я специально за ним охотился, амбиция заела! Вот только одно фото, где кое-что удалось запечатлеть, на других и того меньше.
И Дарек показал фотографию, представляющую входящего в дом Фреди мужчину. Сам мужчина был уже в темном проеме двери, хорошо получилась лишь исчезающая последней нога.
– Расскажи подробней об этом человеке, – попросила я. – Как давно ты его видел? Часто ли приходил к Фреде? Днем или под покровом ночной темноты? Долго ли сидел в доме?
– Не так давно. Долго в доме не сидел, не больше четверти часа. И приходил в разное время, то днем, то вечером, как придется. Сколько я нервов на него потратил!
– А в чем дело?
– Говорю – исчезающий объект! Пришел, я как раз сидел на балконе со своей ногой, аппарат рядом. Схватился за аппарат, гляжу в объектив, а снимать некого! Исчез, подлец! А я собственными глазами видел, как он по лестнице к двери поднимался! Ладно, думаю, будешь выходить – поймаю. Дождался, выходит. Я схватил аппарат и щелкнул, заранее все навел, так что вы думаете? Пустой кадр! Исчез, подлец! Нет его в кадре и все! Куда делся – ума не приложу. Машины там никакой у него не было, просто испарился. Ну, я разозлился и решил – все равно поймаю. Решил не отвлекаться на другие объекты, установил камеру, навел на дверь соседа, оставалось только щелкнуть. Так этот тип больше не появился, подлец! Напрасно я дежурил несколько месяцев. Да что месяцев, год, не меньше!
– А до этого он много раз приходил?
– Раз десять года за четыре.
– И камера у тебя до сих пор наведена?
– Нет, снял наблюдение год назад, из чего следует, что его не было здесь года два. И осталась у меня
