работники канцелярии бодро занимались своими делами, шутили и не подозревали, какое тяжелое испытание ожидает их уже до обеда сегодня.
Часы шли. Рудольфо принял нескольких посетителей, которые зарегистрировались заранее: принял украшенного перьями воинственного вождя с Коморских островов, голландского бизнесмена с дряблыми желтоватыми щеками и представителя русского казачества. Каждому из них он отвел, как и предписано, около получаса. После ухода казака Мийли заметила, что шеф облегченно вздохнул, из чего можно было сделать заключение, что он вместе с гостем в папахе сплясал казачок.
В одиннадцать часов и две минуты дверь секретаря распахнулась. Какое-то время не было никого видно, и Мийли уже решила, что это просто сквозняк толкнул дверь. Но затем в дверь проскользнул маленький человек в черном костюме, с гладкими темными волосами. Он хихикнул, растянув уголки губ, и сказал тоненьким голосом: “Меня зовут Лу”.
Мийли подумала, что мистер Лу китаец, но он оказался из Тайпея. Он не зарегистрировался на прием, но попросил обязательно о себе доложить. Мийли позвонила по внутренней линии. Шеф попросил подождать минуту. Мийли нахмурила брови.
“Если этот попадет на прием, то шеф не успеет заехать домой и ему придется сразу ехать в аэропорт”, — беспокоилась она, глядя на часы.
Но гость, естественно, попал на прием, потому что он был первым тайпейцем, который появился здесь со времен создания канцелярии.
Господин Лу энергично кивнул и погладил свою черную папку. Его улыбка, казалось, висела в приемной еще долгое время после того, как господин Лу проскользнул сквозь двойные двери в кабинет шефа.
Прошло полчаса. Три четверти. Дверь оставалась закрытой. Стрелка на стенных часах приближалась к половине первого. Мийли охватила тревога, но философски настроенный шофер Пеэтер сказал: “Ну-нуу”. И это подействовало, потому что Мийли была его любовницей. Через десять минут Мийли собралась с духом и решила подать шефу знак, хотя знала, что он не любит, когда вмешиваются в разговор.
На всякий случай она схватила со стола пришедший факс: “Пойду спрошу, может, это очень важно и он должен взять это с собой в Сантьяго. Тогда я сделаю копию”. Мийли остановилась между двумя дверями и постучала. Через минуту она вышла с лицом, покрытым красными пятнами, и сообщила, что шеф стоял с тайпейцем посреди комнаты на одной ноге, другую закинув за шею, и шевелил пальцами. На робкий вопрос Мийли, не пора ли ехать в аэропорт, он никак не отреагировал.
Прошло еще двадцать пять минут, до вылета оставался ровно час. Мийли схватилась за голову и подумала о новой работе.
Известие о создавшейся обстановке распространилось по другим комнатам, и работники один за другим просовывали голову в дверь, понимающе кивали или осуждающе качали головой. Даже Пакс мимоходом глянул через порог и хмыкнул злорадно: “Продолжают трепаться?”
И, о небо — очередной раз Рудольфо доказал, что он будет посложнее, чем кажется на первый взгляд, и мотивы его поведения скрывает загадочная пелена. Так что хотя Рудольфо порой и оставлял впечатление, будто он утратил чувство времени и пространства, витая в облаках, он никогда окончательно не терял ориентиров реальной жизни. Невидимая резиновая нить, связывавшая его с посюсторонностью, растягивалась невероятно длинно, но под конец неизменно отбрасывала его назад.
Конечно, он не забыл, что пора в аэропорт! Старомодная дубовая внутренняя дверь в кабинет распахнулась, и мистер Лу с широкой улыбкой выскользнул из кабинета шефа.
“У меня нет визитной карточки, — сказал шеф очень просто. — Не могли бы мы просто обменяться адресами?”
Конечно, у Рудольфо были визитки, даже четырех сортов, Мийли знала об этом, поскольку сама их заказывала, но шефу на этот раз захотелось именно так завязать знакомство. Они записали адреса в записные книжки: шеф вывел координаты мистера Лу ручкой с золотым пером в блокноте с коричневой кожаной обложкой, тайпеец отпечатал данные шефа в карманном “Canon+е” (шеф потом сказал, что его память — 72 мегабайта).
Затем мистер Лу сделал поклон под углом в сорок пять градусов, резко повернулся и удалился с легким шелестом.
Шеф блаженно улыбнулся, похлопал Пеэтера по плечу: “Едем!” И, танцуя grand jetБ fouettБ, он исчез в своем кабинете. Вернулся оттуда через десять секунд в том же темпе, неся под мышкой папку из крокодиловой кожи с золотой скрепкой. Затем унесся в коридор.
“Получить последние инструкции от главы правительства, — произнесла Мийли важно. Она посмотрела на часы. — Они успевают в том случае, конечно, если Рудольфо не будет заезжать домой”.
“А вещи?” — спросил Фабиан.
“В его распоряжении тут в шкафу всегда четыре одинаковых чемодана, в каждом полный комплект необходимых в дороге вещей”, — объяснила Мийли.
Шеф примчался обратно в комнату, и вдвоем с Пеэтером они вышли оттуда — очевидно, окончательно.
Через четверть часа у Мийли зазвонил телефон.
Это был шеф, который звонил из машины. Он напомнил, чтобы отправили поздравление губернатору Гибралтара в связи с их национальным праздником.
“Вы еще не в аэропорту? — удивилась Мийли. — Вы что, попали в пробку?”
“Нет, — ответил шеф удивленно. — Почему мы должны были попасть в пробку? Мы просто заедем в Меривялья. Мне вспомнилось, что дома у меня настоящая шляпа паломника, и я хочу ее надеть, когда буду сходить по трапу самолета в Сантьяго. Знаешь, дорогая Мийли, такие вещи за границей производят гораздо большее впечатление, чем, скажем, три дивизии двухметровых элитных солдат”. Мийли тихонько охнула. Посмотрела на часы. Даже если бы они гнали на болиде “Формулы-1”, заезд в Меривялья означал десятиминутную потерю времени.
“Ах да, — произнес Рудольфо, как будто прочитал мысли Мийли. — Будьте так добры, позвоните в аэропорт и скажите Воробьянинову, чтобы они задержали вылет, пока я не сяду в самолет”.
“Простите, а кто этот Воробьянинов?” — осмелилась спросить Мийли.
“Откуда я знаю, — весело ответил шеф. — Может быть, он племянник чертовой бабушки, — и, посмаковав немного смущение Мийли, добавил: — Может, он Топский, а может, Боголюбский, возможно, Первозванный, кто бы он ни был, позвоните ему и скажите, чтобы задержали вылет. Пускай удержит этот проклятый „Туполев“ своими собственными руками хоть за колеса. И позвоните поскорее, у нас мало времени”.
И Мийли принялась звонить.
“Вообще-то, он может еще успеть”, — бормотала она, набирая номер.
Но телефон начальника аэропорта был безнадежно занят. Мийли все крутила диск, то и дело тревожно поглядывая на часы, но связаться не могла.
Тогда она начала набирать другие номера.
Повторилось то же самое. Никакого результата. Уже после первых двух цифр в трубке раздавались короткие гудки. Мийли знала из своего секретарского опыта, что в это время некоторые линии уже с первых номеров могут быть заняты минут по пятнадцать.
“Нужно отправить в аэропорт другого водителя, чтобы он передал сообщение”, — предложил маленький Пяхкель из политического отдела. Так и поступили.
Через тридцать минут зазвонил телефон.
“Это он, — ойкнула Мийли, прикрыв микрофон рукой. — Он все еще в Таллинне!”
Да, это был шеф. Он таки опоздал на самолет.
Теперь Рудольфо распорядился приготовить правительственный скоростной катер “Водяной”. Он поплывет на нем.
Кто-то должен был идти к Паксу просить катер.
