— Да нет, не ты, мой дорогой, ты ещё слишком молод, а это до войны было. Я к Фелюне обращаюсь. А говорить с набитым ртом некультурно, да и не всякий поймёт, не все же такие умные… неужели больше не найдётся шампанского?
Со второго раза Меланье удалось попасть в сестру. Та очнулась как раз вовремя, чтобы услышать вопрос о шампанском.
— Как это не найдётся? — возмутилась она. — Конечно, найдётся… Сильвия…
Сильвия не отключалась, слушала гостью и отреагировала сразу.
— Как же, стоит в холодильнике. Или лежит. Доротка!…
Доротка молча встала и вышла в кухню. Крёстная вернулась к прерванному монологу:
— Так помнишь Вронских или нет? У неё ещё были длинные чёрные косы, вокруг головы заматывала…
— Каких ещё Вронских? — проворчала Фелиция, да спохватилась. В конце концов, к ней обращается миллионерша, которая и ей что-то завещала. — Ах, Вронских… И чёрные косы…
— Они же были на крестинах.
Пришлось Фелиции поднапрячься, хотя какие-то Вронские были ей до лампочки.
— А, на крестинах… Припоминаю… Минутку, такая толстая баба с косами, закрученными вокруг головы? А муж у неё худой и жутко высокий, во всяком случае, таким мне казался…
— Потому что ты была ребёнком.
— Так они Вронские? Внешне помню, а фамилию забыла…
— А может, Ястшембские…
— О, Ястшембские, конечно же, я отлично помню! — обрадовалась Фелиция. — И что ты хочешь сказать об этих Ястшембских?
— Да ничего. Просто были.
— Ну и что?
— Да ничего, были и все тут.
Фелиция потеряла дар речи. Заставить её с таким трудом вспомнить происходившее в незапамятные времена — и оказывается, это никому не нужно! За человека её эта Ванда не считает, такой удар по самолюбию. Давно её никто так не оскорблял!
Глядя на старшую сестру, Меланья не смогла удержаться от ехидного хихиканья. Без последствий это сошло ей лишь потому, что пришла Доротка с бутылкой замороженного шампанского и через стол подала её Яцеку. Любая женщина инстинктивно даёт откупорить бутылку тому мужчине, который ей больше по сердцу. В данном случае выбор был небольшим, Мартинек вообще исключался. Не думала Доротка ни о каком предпочтении, просто порадовалась, что наконец-то не ей откупоривать бутылку — до сих пор это входило в её обязанности и не очень хорошо получалось.
Шампанское спутало нить рассуждений гостьи и направило их в другое русло.
— …и когда мой Стасик второй миллион положил в банк, пригласил меня на ужин с шампанским и сказал: миллионером человек имеет право называться лишь тогда, когда у него их минимум два! Один — ещё не миллионер, минимум два. А при пятом миллионе подарил мне колье, которое я вам уже показывала… или ещё не показывала? Ну так покажу, сейчас…
Сорвавшись со стула, шустрая старушка резво взбежала по лестнице. За столом ошеломлённо молчали.
— В неплохой форме пожилая леди, — уважительно прокомментировал Яцек.
— Вы что, верите, что она и в самом деле принесёт колье? — недоверчиво произнесла Меланья.
— Может, бриллиантовое? — с надеждой выдохнула Сильвия. — Ни разу в жизни не видела настоящего бриллиантового колье…
— Вот интересно, те пять миллионов у них сохранились? — тоже с надеждой произнёс Мартинек. — А вдруг ещё столько же сэкономили?
— Или растранжирили! — насмешливо бросила Доротка, явно не проявлявшая по отношению к наследству ни малейшего оптимизма. — Могли на бирже спустить.
Сверху донеслись мощные удары, но не такие, как при стуке молотком.
— Езус-Мария, что она там делает? — вздрогнула Фелиция. — Доротка!
— Не пойду! — решительно отказалась Доротка. — Подумает, меня её колье волнует. Нехорошо подглядывать!
— Я могу сбегать! — неожиданно проявил инициативу Мартинек и с готовностью приподнялся со стула.
— А ну сядь! — прикрикнул на него Яцек.
Мартинек вопросительно глянул на Фелицию.
Та, в свою очередь, вопросительно глянула на Меланью. Меланья пожала плечами, не отрывая уважительного взгляда от племянницы.
— Ну так как? — волновалась Сильвия.
Ответ дала сама Ванда, легко, как девчонка, сбежав с лестницы. В руке она держала нечто сверкающее.
— Вот оно! — сказала миллионерша, с нежностью глядя на ювелирное изделие и осторожно положив его на стол. — Вот, смотрите, именно его подарил мне Стасик на пятом миллионе, любил меня мой дорогой Стасик, больше никто никогда не любил. И на память от него остались мне подарки: покупал он мне изумруды и сапфиры, но уже когда попало, на именины или ещё на какой праздник. А это — это памятное колье, самый дорогой подарок. Антось так на меня сердился, так накричал, когда я надела его на бардак — ведь надо же было что-то надеть…
— На бардак! — вполголоса повторила Меланья. — Что она хотела сказать?
— Наверно, барбекю, — ответила Доротка, тоже не сводя глаз с сияния на столе. — Ну, пикник.
Видимо, у крёстной бабули и в самом деле просто антиталант к языкам.
— …ведь противная Марта понацепляла на себя все свои драгоценности, пусть не думает, я тоже не из-под сорокиного хвоста вывалилась, в поле не обсевок и ей не чета…
Американскую гостью уже никто не слушал, все впились глазами в удивительное колье, которое сверкало и переливалось невиданным блеском. Какие могут быть сомнения — настоящее бриллиантовое ожерелье! Причём бриллианты размером с хороший лесной орех. Никто из присутствующих ничего подобного не видел.
Сильвия первой протянула руку и осторожно поднесла сокровище к глазам, чтобы рассмотреть как следует. У неё колье отобрала Меланья, а потом оно по очереди обошло всех. Фелиция сочла долгом высказать сомнение:
— Вряд ли оно настоящее — уж больно крупны камни. Небось, чешская бижутерия, «Яблонекс».
Мартинек опять проявил не свойственные ему инициативность и энергию. Вежливо вытащив из кулака Фелиции ювелирное изделие, он подошёл к окну и с размаху, широким жестом провёл по стеклу одним из камешков. На стекле проступила глубокая полоса, ясно различимая в электрическом свете, усиленном огнём свечей.
— Настоящие! — удовлетворённо констатировал парень.
— Совсем обалдел! — пробурчал Яцек.
— Стекольщика оплатишь из собственного кармана! — осадила триумфатора Фелиция.
— …потому как не позволял мне надевать его по любому поводу, вот только если какой важный приём, а так велел держать в банковском сейфе, — прорвалась Ванда, — а на что мне в сейфе — ни полюбоваться, ни покрасоваться, но покоя не было от Антося, и тогда я велела сделать имитацию. Так эта имитация до сих пор и лежит в банке Нью-Йорка и пусть себе лежит, у нас там, в Америке, уверены, что ношу я имитацию, а настоящие бриллианты — в сейфе. А рубин Стасик подарил всего один, зато очень большой и с бриллиантиками вокруг, кулончик такой, я вам его тоже покажу…
— Гляди, она и вправду окосела, — шепнула Меланья Фелиции.
— А спать и не собирается.
— Зачем стекольщика? Окну ведь ничего не сделалось, — переживал Мартинек, глядя то, на колье, то на полоску на окне.
Доротка отобрала у него колье и последней стала его рассматривать. Бесподобная, неземная красота!
