кое-какие перчатки, не вожу же я всех с собой в машине!
Холодным, как лёд, голосом комиссар бросил:
— Надеюсь, пан не забыл, что у него имеется мамаша? Благоразумная и спокойная женщина, не то что некоторые… Все ваши перчатки уже давно находятся в нашем распоряжении, так что попрошу не морочить полиции голову. Разве что пан намерен сразу добровольно признаться в совершении убийства?
Яцек застыл.
— Нет, — слабым голосом отозвался он, осмыслив услышанное, и повалился на стул. — Нет, спасибо, не намерен… То есть, не то я хотел сказать… О Боже, ничего не соображаю. В жизни я никого не убивал!
— Вот пока и все на сегодня, — подвёл итог комиссар, сухо попрощался и вышел, уводя с собой явно струхнувшего Павла Дронжкевича.
После ухода комиссара надолго воцарилась тишина в гостиной.
— О Езус-Мария! — простонала Доротка.
Фелиция тоже ожила и взглянула на сестру.
— Ты хорошо расслышала? Выходит, у Вандзи было аж сорок миллионов долларов? Я не ослышалась?
И опять воцарилась тишина, видимо, все осмысливали потрясающую новость. Теперь отозвался Яцек, которому явно придало бодрости упоминание комиссара о его благоразумной матери.
— Я так понял, что пани Паркер оставила наследство в размере сорока миллионов долларов, — откашлявшись, сказал он. — Лакомый кусочек, очень даже лакомый, хотя налоги порядочно откусят от него. И все равно. Но вы являетесь наследницами, уважаемые пани, так что хочешь не хочешь — просто не можете оказаться вне подозрений.
Меланью наконец прорвало.
— Главная наследница Доротка, — немного хриплым голосом заметила она. — Надеюсь, не ты придушила Вандзю? А ну-ка, завари свежего чайку. Хотя нет, какой чаек? Я привезла бутылку красного, у меня в комнате, слетай-ка за ней, надеюсь, эти Пинкертоны не выхлестали. Поскольку никогда в жизни мне ещё не доводилось быть даже свидетельницей такого события, не говоря уже о непосредственном причастии к нему, считаю — надо отметить. Даже если завтра нас всех посадят в эти самые камеры…
— Тогда тем более! — на редкость разумно отозвалась Фелиция. — Может, потом уже не будет такой возможности.
Доротка бросила на тёток взгляд раненой лани и, как лунатик, потащилась наверх. Вино нашла сразу, прихватила с кухни бокалы и штопор и вернулась на место, сунула Яцеку штопор с бутылкой.
— Только теперь я поверила, что Вандзя и в самом деле была набита деньгами, — раздражённо заговорила Фелиция. — Можно было предположить, что она богата, но не в такой же степени! Ну, миллион долларов, ну два, на худой конец, даже пусть целых пять, но не сорок же! Такое в голову не приходило. Если половина из этого достанется Доротке, то как нам быть?
— Сильвия заявила, что они вдвоём сидели здесь и с места не сдвинулись, — нервно заговорила Меланья. — Вы и в самом деле тут сидели? Тогда не понимаю, каким чудом Доротке удалось её убить? К тому же Мартинек слышал после возвращения Доротки ещё один удар.
— Мне кажется, я тоже слышал, — произнёс Яцек, сражаясь с бутылкой. — А Доротка уже сидела за столом…
— Стукнуть мог любой, чтобы обеспечить Доротке алиби, — заметила эрудированная Фелиция.
— Пани предполагает наличие сообщника? — поднял голову Яцек. — И кто это мог быть?
— Любой из нас, — окончательно оправившись от долларового потрясения заявила Меланья. — Вот я попыталась припомнить, как оно все происходило в пятницу, для себя припомнить, не для полиции, и у меня получается — каждая из нас на какое-то время исчезала из поля зрения остальных. Уж не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы убить Вандзю, но, полагаю, немного. Наш полицейский не глуп, у него получится тот же вывод. Интересно, что он тогда сделает?
— Лично мне интереснее знать, которая же из нас это сделала!
— Надеюсь, у тебя хоть по отношению к себе самой имеется определённое мнение? — съехидничала Меланья.
— Не уверена, — задумчиво ответила Фелиция. — А вдруг у меня на короткое время память отшибло? Я ведь тоже порядочно выпила.
— Да нет, пьяной ты не была.
— Ну и что? Нашло умственное затмение, ну я и…
— Вы серьёзно намерены сознаться в совершении преступления? — официально, совсем как комиссар, сухо поинтересовался Яцек.
Полицейский тон подействовал, Фелиция опомнилась. Её настолько потрясла оставленная крёстной бабулей сумма, что она чисто автоматически, по многолетней привычке, вступила в перепалку с сестрой, думая в то же время лишь об огромном наследстве, пытаясь устно подсчитать, сколько же составит её третья часть.
— Нет, что вы, я не намерена! — возразила она. — Ладно, вы правы, это не я. Не буду настаивать. Тогда что мне делать?
— Окстись, кретинка, и успокойся со своими умственным затмением, которого никто из нас не отрицает в данный момент. Лично меня интересуют перчатки, с чего это они так ими заинтересовались?
— Следы! — высказал предположение Яцек. — Отпечатки перчаток! Оказывается, даже то отрывочное образование, которое я получил, приносит пользу. Мне известно, что в настоящее время криминалистика в состоянии выявить не только отпечатки пальцев и идентифицировать их, но и выявить отпечатки человека, действующего в перчатках, и в таком случае устанавливается не конкретный человек, а конкретные перчатки. Понимаете, лабораторный анализ выявляет микроследы ткани, кожи, любых синтетических материалов. Так что, по-моему, в своих изысканиях полиция напала на какие-то перчатки, должно быть, молотком стукнул старушку кто-то в перчатках. Найдут перчатки — найдут и преступника. Разве что она сама перед тем, как дубасить молотком, надевала перчатки.
— Доротка?… — спросила Меланья.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, я ни разу не видела бабули в перчатках. Молоток она держала в голой руке.
— Ну, тогда они живо поймают убийцу! — высказала предположение Фелиция.
Меланья, разумеется, не согласилась с сестрой.
— Ты бы живо поймала, как же! Знаете, вот теперь я начинаю сопоставлять… Балконная дверь… и перчатки… и лестница в садике…
Она замолчала, уставясь куда-то в пространство.
Остальные уставились на неё, и постепенно на всех лицах стало проявляться понимание…
Своего ассистента комиссар Бежан обнаружил в комендатуре. Роберт Гурский сидел за факсом.
Увидев начальство, он удовлетворённо произнёс:
— Этот Войцеховский — чистое золото! Сохранил всю переписку по розыскам крестницы пани Паркер, вот теперь её мне выплёвывает. Телефонные разговоры отлично помнит, их было не так уж много, я все записал на магнитофон с его слов. Хочешь ознакомиться? Могу попросить немедленно перепечатать.
— Подождём до утра, дашь мне завтра. И какой-то вывод ты уже можешь сделать из полученных от Войцеховского сведений?
— Кое-какие соображения возникают. О приезде Ванды Паркер знало множество людей, в том числе и совсем посторонних. Разыскивать её крестницу Войцеховский начал почти пять лет назад. Писал сначала своим знакомым, потом в официальные учреждения. Сначала разыскивал только Кристину Вуйчицкую, мать Дороты. Вот это письма первых двух лет. Вот письма Войцеховского, вот официальные ответы бюро учёта населения. Слишком мало данных, требуются дополнительные сведения.
Бежан сел за стол, положил перед собой кипу бумаг и принялся их просматривать, а Роберт тем временем продолжал говорить.
— Войцеховский договорился тут с одним таким, чтобы тот поискал по кладбищам, вот он, Дариуш Хубек. Тот и разыскал могилы Вуйчицких, в том числе и Кристины, та самая, с датой рождения, имена матери и отца, все честь честью. Вообще фамилия Вуйчицкая у нас не редкость, но в данном случае совпали все
