прочие данные. И тогда Войцеховский стал плясать от этой могилы, так он мне по телефону объяснил. По его поручению Хубек вышел на больницу, в которой умерла Кристина Вуйчицкая, и там узнал, что у неё родилась дочка. Велел Хубеку раздобыть метрику девочки, и теперь уже принялся разыскивать Дороту Павляковскую.
— Труды его окупились, заработал столько, что смог эмигрировать в Канаду, и теперь живёт там припеваючи…
— А этот самый Хубек знал, зачем ищет Дорогу?
— Прекрасно знал. Войцеховский ему обо всем рассказал, чтобы облегчить поиски. Сначала тот нашёл другую Павляковскую, некую Веронику, но оказалось — не та. Она Павляковская по мужу и ни о каких Вуйчицких никогда не слышала.
— А её муж?
— С мужем Хубек не беседовал, жена сказала, что муж и вовсе не знает. В бумагах есть их адрес и телефон, на всякий случай. А потом Хубек эмигрировал в Канаду, Войцеховский обещал ему помочь в этом и слово сдержал, а сам начал переговоры с варшавским нотариусом. Пани Паркер ему покоя не давала, вот и старался поскорее от неё освободиться. Что же касается знакомых, через которых разыскивал Кристину, то их фамилии и адреса у меня записаны на плёнке, завтра расшифруем. Из них лично никто Ванды Паркер не знал, только слышали о ней от своих родных и знакомых, и, сдаётся, много, много чего услышали и от Войцеховского. Пока все.
— Ладно. Выпиши ещё из переписки фамилии и адреса и отправляйся домой. Результаты лабораторных анализов получим завтра.
В самый час пик Доротка остановилась в густой толпе пешеходов на переходе у трамвайных путей.
Толпа пережидала не столько красный свет, который, как известно, у варшавян особого почтения не вызывает, сколько очередной мчащийся трамвай. И второй, встречный, который как раз отъехал от остановки и набирал скорость.
Все последующее заняло не больше двух секунд.
Сначала Доротка краем глаза заметила, как рядом с ней застыл какой-то громадный парень, не менее двух метров ростом и соответствующего богатырского телосложения, сплошные мускулы, нахально пялится на неё, но ей такие не нравятся, слишком уж велик. И тут же сильный удар в спину бросил её прямо под колёса мчащегося трамвая. В ту же долю секунды перед самым Дороткиным носом вдруг возникла рука парня, словно тот ею выстрелил, настолько стремительно она появилась, и на неё навалилась всем телом уже падающая на рельсы Доротка.
— Ты что, девка? — раздался сверху мощный бас. — Жизнь надоела?
Ответить Доротка сумела не сразу — после того, как трамвай проехал. Все ещё не отпуская спасительную, словно чугунную, руку, Доротка с трудом выдавила:
— Нет, меня кто-то в спину толкнул.
И совсем придя в себя, уже нормальным голосом вскричала:
— О Боже, что за, люди! Ведь ещё секунда… Спасибо пану, вы спасли мне жизнь. Спасибо огромное!
— Да не за что, чего там. А люди и в самом деле стали как скотина. Кто же там сзади стоял?
Оба с Дороткой одновременно оглянулись, но разве разберёшь? Люди ничего не заметили, каждый спешил перейти трамвайные пути, пока свободны, все торопились, никто ничего не заметил. Вот если бы человек попал под трамвай, тогда, может, и заметили бы. А так… никакой сенсации.
— Я Владек, — пробасил спаситель. — А тебя как?
— Дорота.
— Давай телефон, да побыстрее, спешу я.
— Нет у меня телефона, — солгала Доротка, совершенно не желая того. Просто из-за тёток уже привыкла так отвечать всем молодым людям, желающим с ней познакомиться. Но теперь ведь особый случай. Девушке стало стыдно. Она ещё не решила, как поступить, богатырь решил за неё. Похоже, и в самом деле торопился.
— Я в «Легии» тренируюсь, там меня найдёшь! — крикнул он и в два прыжка исчез из виду.
Только теперь Доротка почувствовала, что вся дрожит, а ноги её не держат. И совершенно забыла, куда шла. А, вспомнила, в «Хербаполь» за целебными травками для Сильвии.
Полчаса просидела бедная Доротка в каком-то маленьком кафетерии за столиком, будучи не в состоянии успокоить дрожь в коленках и лёгкое головокружение. Перед глазами все стояла ужасная сцена — вот она валится на рельсы под мчащийся трамвай, вся заледенев от ужаса, вот появляется спасительная рука этого, как его, Владека, вот она мёртвой хваткой вцепляется в эту руку, как в железные перила, ограждающие кое-где опасные переходы. Кстати, рука покрепче железа будет, надо же, какая молниеносная реакция, что значит спортсмен, не окажись там этого парня, она как пить дать попала бы под колёса трамвая… двух трамваев, ведь, второй шёл по соседним рельсам. Как хорошо, что рядом оказался этот потрясающий спортсмен из «Легии», это такая сказочная удача, а ведь мог оказаться вместо него какой хлюпик… И все равно, не любит она таких громил, не в её вкусе. Так и бросится разыскивать его в «Легии», как же, разбежалась! А сейчас домой, скорее домой, нет у неё сил тащиться за травками для Сильвии. Но как она пойдёт, если ноги не держат? Нет, пешком не доберётся, придётся подождать автобуса. Да и страшно ходить пешком, вон сколько с ней неприятностей случилось за последнее время. Полоса, что ли, чёрная настала в её жизни или проклятие какое над нею нависло? Ну вот, расклеилась, нельзя так, а ну возьми себя в руки!
Доротка выполнила собственный приказ, собралась с силами и, покинув безопасный кафетерий, продолжила свой путь.
— Ну что ж, вот следы перчатки! — воскликнул Роберт Гурский, знакомясь утром с заключением экспертизы. — Вот они, проклятые. Перехватил лестницу поудобней, как раз в том месте, где и твои пальчики обнаружились…
При том криминальном беспределе, что царил в стране, при наличии бесчисленных мафиозных структур, торговцев оружием и наркотиками, дикого хаоса с кражей и заменой автомашин, набившими оскомины мошенничествами на всех уровнях власти, ежедневными убийствами и бессмысленными актами насилия, это конкретное преступление с конкретными следами преступников и конкретными подозреваемыми были чуть ли отдохновением в работе Отдела по особо тяжким преступлениям, и оба его сотрудника занялись им с жаром. К тому же в них взыграл патриотизм, ибо погибла американская гражданка и посольство США настырно интересовалось ходом расследования. Прекрасный случай показать, что наша полиция ничуть не хуже американской, если не лучше, и чихать нам на их достижения науки и техники, пусть подавятся ими. Похоже, такие же чувства испытывали и эксперты, их заключение было на редкость обстоятельным и красноречивым.
— Не совсем в том же месте, рядышком, — поправил Бежан младшего коллегу. — Так что не наложились на следы перчатки, иначе я бы себе этого не простил. Хорошо ещё, что лестница из шлифованной древесины, на неошкуренных досках фиг бы они что обнаружили.
— Теперь дверь, балконная. Толкнул её с балкона ладонью, изо всех сил, растопырил пальцы, вот ручка преступника во всей красе. Неудивительно, что старушка почувствовала сквозняк. И что, только там?… О, вот и ещё, на перилах балкона. Значит, он влез на балкончик, так, так… Удивляюсь я твоим бабам, как они не боятся оставлять балконную дверь незапертой? Влез, значит, на балкон, о, вот следы на ручке двери, сначала попытался просто нажать на ручку, потом изо всех сил толкнул дверь. Стукнул женщину молотком, аккуратно додушил подушкой. Искал чего-то?
— Видимо, нет, больше нигде в комнате его следов не обнаружено… Если и искал, так только глазами, осматривался. Времени у него не было.
— Понятно, и без того здорово рисковал, дом полон народу, в любой момент кто-то мог войти в комнату к гостье, никто ещё не спал.
— Они к гостье не очень торопились, без причины ни одна к ней не заходила. Если сама не звала их. Все на редкость единодушно показали — в доме царил покой, лишь пока эта язва спала.
Подняв голову от бумаг и фотографий, Роберт задумчиво уставился в потолок.
— В таком случае злоумышленником был тип, который знал о порядках в доме, — пришёл он к выводу. — Обо всех. В том числе и о двери, которая не запиралась. И не исключено, не собирался убивать
