уже от него оторваться. Конечно, после этого пошли мысли, и он пересдал экзамен.
Книга “Звезда полей” (1967 год) – это его дипломная работа (закончил институт в 1968 году), то есть он был уже общепризнанный поэт, хотя при жизни вышло только три сборника: “Лирика” - 1965 год, “Звезда полей” – 1967 год; “Сосен шум” – 1970 год; всё остальное - посмертно.
“Звезда полей” – стихотворение тоже программное; и именно по нему и называется сборник, который принес ему всероссийскую славу.
Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою...
Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром.
Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, когда на свете белом
Горит, горит звезда моих полей…
Это стихотворение оказалось сразу же всеобщим; это стихотворение не просится на пение; для пения у него есть специальное - “Прощальная песнь”.
Но “Звезду полей” сразу стали требовать на бис – ему даже надоело. Это стихотворение сейчас как бы поднято на щит нашим национально-патриотическим направлением. Хотя Рубцову вот такой бескрылый национализм был чужд:
Звезда полей горит, не угасая
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
Почему “мгла заледенелая”? – В ясные ночи небо усыпано звездами, а ему понадобилось такое время, когда свет звезды пробивается сквозь мглу. Поэт, настоящий, - он всегда умнее самого себя. Рубцов наверняка не имел перед собой евангельской строки “и свет во тьме светит и тьма его не объяла” (Ин.1.5), и, тем не менее, стихотворение об этом.
“Звезда полей” – стихотворение о родине и о внутреннем положении России
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней.
И счастлив я, когда на свете белом
Горит, горит звезда моих полей.
Горит, горит звезда моих полей – это сразу стали повторять в Москве, в Вологде, повторять стали люди, которым дорогa Россия. Это стихотворение стало национал?патриотическим гимном, но без малейшего намёка шовинизма. В 60?е годы, когда только отошла хрущевщина, а брежневщина уже началась, это стихотворение явилось как проблеск надежды.
У Рубцова богатейшая пейзажная лирика, и в этом отношении он, бесспорно, - ученик Тютчева. Но его постоянный пейзаж – это вологодчина, поздняя осень (не бабье лето), это всегда – нескончаемые дожди.
“Острова свои обогреваем” (“острова” – это потому, что всё остальное затопило, так то, что осталось и есть острова).
Захлебнулись поле и болота
Дождевой водою. Дождались!
Прозябанием, бедностью, дремотой
Всё объято - впадины и высь.
Ночь придёт - родимая окрестность,
Словно в омут, канет в темноту.
Темнота, забытость, неизвестность
У ворот, как стража на посту.
По воде, качаясь, по болотам
Бор скрипучий движется, как флот,
Как же мы, отставшие от флота
Коротаем осень меж болот?
…………………………………….
Не кричи так жалобно, кукушка,
Над водой, над стужею дорог!
Мать России целой – деревушка,
Может быть, вот этот уголок…
Как же мы, отставшие от флота, коротаем осень меж болот – это полная аллюзия из Блока:
И матрос, на борт не принятый,
Идёт, шатаясь, сквозь буран...
Если говорить об Авелевой тоске Рубцова, то если душа – естественная христианка, то как-то у Рубцова это очень заметно: видно, что Бога он никогда не отвергал и, тем более, не хулил; наоборот, эта постоянная “бьющаяся жилка” не давала покоя.
Виктор Астафьев ещё не умел перекрестить лба, а этот уже умел. Но дело не в том, чтобы говорить о Боге, имя Христово склонял и Лев Толстой, а вот иногда видно, что как будто бы никто о Боге и не говорит, а стихотворение говорит, что этот человек – безусловно христианин.
“Русский огонёк”.
Погружены в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели.
Оцепенели маленькие ели,
И было небо тёмное, без звёзд.
Какая глушь! Я был один живой,
Один живой в бескрайнем мёртвом поле!
Вдруг тихий свет – пригрезившийся, что ли? -
Мелькнул в пустыне, как сторожевой…
Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу (последняя надежда!),
Я услыхал, отряхивая снег:
- Вот печь для вас и тёплая одежда… -
Потом хозяйка слушала меня,
Но в тусклом взгляде жизни было мало,
И неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…
Как много желтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне и поразил
Сиротский смысл семейных фотографий:
Огнём, враждой земля полным?полна,
И близких всех душа не позабудет…
