вышел, так что обрадуется. Ну как, звоним?
Капитана поймали буквально на пороге, он как раз собирался уходить. Приглашение на ужин в узком кругу воспринял с интересом, глупых вопросов не стал задавать и пообещал через полчасика явиться.
Аня спешно принялась сгребать компрометирующие её бумаги, отложив в сторонку несколько копий милицейских протоколов.
— А Казика оставлю вам. Ты могла их и сама раздобыть ещё в те времена. Надеюсь, обо мне никто из вас не проговорится! — строго глянула она на нас. — А я подумаю. Если признаю необходимым, выступлю в качестве свидетеля, судья тоже человек. На косе я бывала, знаю немного тамошние обычаи и людей, например Вальдемара. И в бридж судья тоже имеет право играть, вон, генерального прокурора как раз за это привлекли… ох, нехорошие ассоциации, но если прокурору можно… Ладно, я пошла.
— Возьми такси, — предложила я.
— Зачем такси, я отвезу, — вызвался Костик. — Время позднее, пробок не должно быть, минут за десять, в крайнем случае за четверть часа, надеюсь обернуться.
— Уж постарайся! — взмолилась я.
Тут вмешалась Дануся. Сообразила, хотя себя не помнила от волнения, услышав о приезде следователя.
— Ну что вы, ведь внизу стоит моя машина, водитель извёлся от безделья. Он и отвезёт пани Аню. А то даже обидно, Хамид платит ему такие деньги. А у меня с собой walky-talky, не знаю, как по-нашему. Мобильный телефон? Сейчас свяжусь.
И в результате Аня была доставлена домой с неимоверными удобствами. Потом мне призналась — только в американских фильмах из жизни Голливуда видела такие роскошные лимузины и уже сама не знала, как по дороге полнее воспользоваться сногсшибательным комфортом: развалиться на мягчайших подушках, заказать кофе или шампанское, поговорить по телефону с мужем или… К сожалению, жила она слишком близко и приехала раньше, чем сделала выбор.
Увидев, что у Дануси опять принялись дрожать руки, я попросила её приготовить ещё немного бутербродов в расчёте на капитанский аппетит.
Капитан позвонил в дверь даже немного раньше обещанного. Ему открыл Костик, но при виде незапланированного мужчины выдержанный офицер полиции даже глазом не моргнул, сохранил каменное выражение лица. Капитана пригласили в гостиную, усадили за стол и принялись угощать. И тут полицейский тоже проявил выдержку, хотя другой на его месте вряд ли сумел бы сохранить хладнокровие, ибо среди я без того живописных бутербродиков разместились такие экзотические деликатесы, как салат из улиток, солёный миндаль, засахаренные финики, кусочки бамбука в майонезе, плоды кактуса опунции, а к этому пиво, вино, виски и коньяк. К моему великому сожалению, отсутствовала саранча, сваренная в меду. Может, насекомые произвели бы впечатление?
Как и пристало гостеприимной хозяйке, разговор я начала с угощения.
— Непременно перекусите, пан капитан. Сюда вы приглашены в качестве частного лица, так что поесть придётся. Если ничего не попробуете, я восприму это как нежелание вкусить хлеба в доме врага своего. Уверяю вас, никаких врагов! Сплошные друзья, и дружба в частном порядке принесёт вам несомненную пользу. Хотя ваши чувства могу понять, вы вправе смотреть на меня не только с неудовольствием, но и с отвращением, ведь я, честно признаюсь, обманула полицию самым бессовестным образом. Но сейчас заглажу свою вину, обещаю вам.
— Очень надеюсь, — вежливо ответил капитан и повёл себя как хорошо воспитанный, доброжелательный гость, мечта, а не гость. Что бы ему Дануся ни накладывала на тарелку, ни от чего не отказался, а вкушать хлеб начал с традиционной рюмочки, в данном случае виски с минералкой и льдом. Очень понравилось мне такое начало!
— Когда я сказала, что обманула полицию самым бессовестным образом, — торжественно начала я, — то имела в виду следующее: наврать я ничего не наврала, но умолчала о многом. Взгляните на присутствующих здесь особей женского пола. Что видим, проше пана? Две блондинки, не так ли? Вам это ни о чем не говорит?
Роскошная золотая грива Дануси просто бросалась в глаза. При желании её хватило бы на трех особей женского пола. Капитан с большим удовольствием обозрел Данусю и похвалил:
— И в самом деле, редкой красоты волосы. Так что же?
Пришлось и на себя обратить внимание.
— Мои не столь красивы, но, ручаюсь, свои. От кого пан капитан слышал о двух блондинках?
— У меня создалось впечатление, — мягко заметил капитан, — что тут мне собирались о чем-то сообщить, а не меня расспрашивать.
— Да я и без вас знаю от кого и не расспрашиваю, а просто напоминаю… Так вот… Ага, чуть не забыла. Здесь и в самом деле собирались вам кое о чем сообщить, да что там — преподнести, как на блюдечке, все интересующие вас аспекты преступления, но при одном условии. Вот эта пышноволосая красавица — жена араба. По чистой случайности её угораздило впутаться в ваше преступление, хотя она совершенно к нему непричастна, ни о чем ничего не знает, и вы бы о ней не узнали. Просто мы, как порядочные люди, решили показать её пану и очень надеемся, что в официальном порядке пан к ней и пальцем не прикоснётся. У них, знаете ли, свои обычаи и традиции, и общение с полицией даже в качестве свидетеля может стоить ей семейного счастья. Я говорю серьёзно, это Вам не хиханьки-хаханьки, а вопрос жизни и смерти. Её здесь нет и никогда не было, согласны?
— Если не возникнет насущной потребности…
— Не возникнет. А если даже и возникнет, ничего не поделаешь, придётся вам уж как-нибудь обойтись. Все, что знает, Дануся узнала от меня, в Польшу она прибыла несколько дней назад после многолетнего пребывания за границей, прямиком из Саудовской Аравии…
— Из Швейцарии, — тихонько поправила меня правдивая Дануся.
— Неважно. Главное — Долгие годы её не было в Польше. Ну как, договорились?
Ещё немного поторговавшись, капитан согласился на наши условия. Дал слово джентльмена, что официально к Данусе не прикоснётся. Убедили, должно быть.
— А теперь, — вздохнув, сказала я, — наберитесь терпений. Все началось восемнадцать лет назад…
Званый ужин прошёл на высшем уровне. Несколько раз лицо невозмутимого капитана покрывалось ярким румянцем, глаза вспыхивали совсем не казённым блеском. Полагаю, вышеназванные симптомы явились последствием как моих откровений, так и ненавязчивых действий Дануси. За годы, проведённые в Саудовской Аравии, обязанности гурии вошли у неё в плоть и кровь, и она с потрясающей деликатностью и изяществом подкладывала на тарелку представителю власти самые лакомые кусочки и наливала все самое вкусное, создавая совершенно убийственные коктейли и смеси. Короче говоря, мы так хорошо просветили капитана, что развитая им бурная деятельность быстро принесла ожидаемые плоды.
Об успехах расследования мы узнали, разумеется, от Ани, которая, раз ступив на тропу нарушений, уже с неё не сворачивала. У Орешника имелась двоюродная тётка, по профессии токсиколог. Искренне обеспокоившись состоянием печени племянничка, тётка предостерегала его от употребления вредных для больной печени продуктов и лекарств, даже собственноручно составила список, чтобы, не дай бог, не перепутал, особо отметив те вкусности, а также медикаменты, что хуже яда. Дальнейшее уже не представляло трудности. Раздобыть вкусности и подсунуть их прожорливому Пупсику, сдобрив вредоносными специями, было проще простого. Этот момент обстоятельный капитан проверил особенно тщательно и установил: Орешник раздобыл, Франек подсунул, Валтасар сделал остальное. Таким образом, все трое приложили руку к убийству.
А в доме Идуси разыгралась драматическая сцена.
Значение золотой мухи капитан Бежан понял прекрасно, уж мы тут постарались. Идусю вырвали из объятий Морфея в восемь утра. Её тоже поразил тот факт, что в кладовке при обыске не обнаружили трех уникальных янтарей в полотняном мешочке, и, ещё не совсем проснувшись, она уже и сама не знала, чего придерживаться: клясться-божиться, что были, совсем недавно ими любовалась, или отпереться. Но тогда как же Аня? Ведь она застукала её в тот момент, когда Идуся любовалась необыкновенными камнями. Аня спокойно могла подтвердить — собственными глазами видела. Тогда Идуся и стала нести околесицу. Да,
