– Тоже мне, выдумал! – фыркнула я с состраданием. – В семье преступление, а у тебя такие безжизненные надежды! Всегда во все вмешиваешься, а именно теперь хочешь увильнуть – не вижу смысла и логики. Займись этим, наконец, сам видишь, появляется все больше подробностей, и никто ничего не понимает.
– Ты думаешь, я смогу что-то сделать? Поговорить с духом отца Франека?
– Не знаю, возможно, и с духом. С кем говорить, не знаю. Поговори с кем хочешь. Ты мог бы проверить, в чем дело с этим Менюшко.
– Это можно, надо попробовать…
– Ну так пробуй! Что стоишь?
Марек ещё немного пытался оставаться в резерве, но быстро сломался. Его добил отец, который специально пришёл ко мне и категорически потребовал его участия, пожаловавшись, что больше не выдержит. Для обсуждения загадочного преступления мы выбираем как раз тот момент, когда по телевизору начинается футбол, и окончательно отравляем ему жизнь. Понятно, что пока дело не распутается, мы не успокоимся, поэтому придётся что-то делать. Отцу Марек сдался.
– Только на победу не настраивайся, – предостерегла я его, когда он отправлялся в вояж в окрестности Лукова. – С тем же успехом этот Менюшко может происходить из Колобжега. Что бы не случилось, за идеи Люцины я не отвечаю.
– Ты тоже не настраивайся, я еду туда исключительно для развлечения. Давненько я не был Лукове…
Я бы поехала с ним, но в моей машине треснул глушитель, и от рёва двигателя на лету падали птицы. С мастерской я договорилась только через два дня. Марек, казалось, был этим очень доволен. Я подозревала, что он исчезает с горизонта больше для отдыха от бесконечных разговоров, чем для раскрытия тайн.
Он объявился через три дня, как раз когда я вернулась из мастерской с новым глушителем. Как всегда элегантный, в костюмчике, белой рубашечке, галстучке, свежий, как подснежник, с невинным выражением лица. Я сразу поняла, что он что-то знает.
– Ну? – спросила я нетерпеливо.
В ответ он порылся в портфеле, нашёл и вручил мне портрет молодого человека в военной форме.
– Узнаешь?..
– Покойник! – вскрикнула я, поражённая. – Но, кажется, живой?.. Откуда это?
– Все равно, откуда. Знаешь, кто это?
– Как кто? Наша семейный покойник! Это убитый из Воли! И ты знаешь, кто это?
Марек с удовлетворением рассматривал портрет, выдерживая эффектную паузу.
– Кто это?!!! – заорала я.
– Представь себе, некто Станислав Менюшко…
Короткое мгновение меня преследовала мысль, что это тот человек, который когда-то мчался по полю ржи. Теперь он убит, а вместе с ним ушла в могилу и тайна. Я отбросила это дурацкое наваждение и поразилась тому факту, что воспоминания Люцины оказались подлинными. Марек не захотел больше говорить, пока не удостоверится, что покойника признают все родственники.
До дома моей мамуси я доехала за рекордно короткое время – две минуты и сорок секунд. Собравшаяся за ужином семья вынесла единодушное решение:
– Покойник, как живой! – засвидетельствовала Люцина. – Тьфу, я хотела сказать наоборот – живой, как покойник…
– Здесь он выглядит получше, – благодушно призналась Тереза. – Если бы мне показали такое фото, о нем можно было бы и поговорить.
– И его действительно зовут Менюшко? – удивилась моя мамуся.
– На самом деле, его звали Станислав Менюшко…
– Пожалуйста, не говорите, пока меня здесь нет, иначе вам придётся все повторять, – сказала Тереза, отправляясь на кухню за дополнительными тарелками и приборами.
– А откуда милиция взяла это имя? – спросила я. – Ты случайно не узнал?
Тереза остановилась на пороге.
– Да, узнал. Ваши адреса были записаны на обрывке конверта. С другой стороны не было ничего, кроме фамилии Менюшко.
Тереза вернулась к столу.
– Будете есть руками и с пола, – сообщила она сердито. – Я никуда не иду, никакого уважения от вас не дождёшься. Хотела бы я знать, почему милиция этого не выяснила!
– Я могу и руками, – пробормотала я, – а он говорит, что недавно поел. Будем пить чай.
– Не знаю, не выяснили этого в милиции или только вам не сказали, – одновременно ответил Марек. – До него было легко добраться при условии, что знаешь где искать. Если бы Люцина рассказала милиции, откуда его помнит…
– Ты думаешь, что милиция серьёзно отнеслась бы к рассказу, как сорок пять лет назад он носился по полю? – усомнилась я. – Или, что он из Лукова, потому что прабабка устраивала прадеду скандалы?
– А он не из Лукова. Он из Голодомориц.
– Извини, откуда? – вдруг заинтересовалась Тереза.
