Марек принял командование на себя. Не обращая внимания на протесты Михала и моей мамуси, он объявил перерыв в раскопках и отправил всех родственников на полевые работы. Подключившись к колодезной каторге, Франек абсолютно забросил хозяйство. Найденный колодец мы должны были раскопать только по окончанию уборки и раскопать за один раз, не оставляя злодею времени на махинации. Франек с облегчением вздохнул и на рассвете отправился в поле, родственники складывали снопы, тётя Ядя дала выход своей страсти и щёлкала что ни попадя, меня отправили в фотомастерскую для получения плёнки с подошвами убийцы. С плёнками пришлось ехать в Варшаву, поскольку в Венгрове тематика снимков могла вызвать ненужную сенсацию. То покойник, то громадные следы, то ещё что-нибудь необычное…
Моему приезду в Варшаву очень обрадовался отец, который как раз вышел в отпуск.
– Я хотел ехать в Волю завтра, – сказал он. – Но раз так, поеду сегодня, вместе с тобой. Сейчас соберусь.
Поэтому обратный путь я проделала вместе с отцом, которому я прокричала все сенсационные известия. Делать это было не совсем удобно, поскольку отец сидел сзади и приходилось кричать за себя. На переднем сидении он не хотел ехать ни за какие коврижки, поскольку тридцать лет назад пережил автокатастрофу, от которой до сих пор не оправился. Что из того, что я кричала, он услышал, не знаю, во всяком случае о подробностях он допытывался с большим интересом. Я старалось удовлетворить его интерес как можно полнее, поскольку на месте разговор с отцом о сокровищах исключался. Время от времени он снимал очки со слуховым аппаратом и переставал слышать, а снимал он их потому, что не любил. Выкрикивать тайну на всю округу было исключено, поэтому отец должен был все узнать по дороге. Если бы я знала, к чему это приведёт, то не произнесла бы ни слова.
В Волю я вернулась под вечер. На следующий день, все опять отправились в поле, а отец на рыбалку. Он мечтал об этом ещё с зимы и не существовало силы, которая бы заставила его отказаться. Люцина даже поддерживала его, надеясь, что он может что-нибудь поймать.
С уборкой надо было торопиться, потому что овёс начал осыпаться и даже пшеница созрела. Франек остался последним, он позорил всю деревню, а кроме того, как на зло, в этом году засеял больше, чем обычно. По телевизору обещали чудесную погоду, наверняка, того и гляди пойдут дожди. Мы работали как сумасшедшие, подгоняемые мыслью о колодце, который на этот раз не должен был обмануть наших надежд.
Вернулись мы вечером, в абсолютном изнеможении. За коровник отправился только Михал Ольшевский, который шесть часов работы провёл в музее и держался лучше всех, поскольку там от него никто не требовал слишком больших физических усилий. Из-за коровника он вернулся очень возбуждённым.
– Идите посмотрите! – позвал он нас страшным шёпотом. – Он раскопал колодец под дубом! Наполовину!…
Все как один бросили свои дела и помчались за ним, сообщив ужасное известие, он тут же умчался обратно. Тереза выскочила из ванны, мокрые Марек и Ендрек оставили кран во дворе, моя мамуся помчалась с огромным кухонным ножом, которым резала бекон для яичницы. Отец бежал последним, он один спрашивал, что случилось, поскольку зловещего шёпота Михала не услышал.
Третий колодец был частично раскопан. Он достиг глубины полутора метров, рядом лежала куча выбранных из колодца камней. Внутри стояла лестница, рядом лежала плетёная корзина с верёвкой, привязанной за ручку.
– Ну, знаете! – сказала Тереза с обидой и испугом. – Это наглость! Он даже не скрывается, и все оставил! Что за свинья!
Франек с недоумением разглядывал орудия труда:
– Наша лестница! – сказал он. – И наша корзина!..
– Не верю! – выкрикнула Люцина. – Не такой он идиот, чтобы среди бела дня!.. Это был кто-то другой!
– Немного работы он за нас сделал, – неуверенно сказала тётя Ядя.
– Ага! – со скрываемым удовлетворением ответил Ендрек. – Хорошо поработал!
– В чем дело? – спросил отец. – Больше я не успел, но завтра продолжу…
На мгновение воцарилась тишина. Все ошеломлённо смотрели на отца, который заглянул в колодец.
– Чем глубже, тем труднее, – озабоченно объяснил он. – За один день я не справлюсь, но послезавтра закончу.
– Спросите, о чем он – у меня сил нет, – слабо прошептала моя мамуся.
– Папа, это ты копал? – громко крикнула я.
– Конечно я, – ответил отец. – Больше никого не было.
У меня отнялась речь. Марек и Люцина смотрели на меня голодными взглядами. Отец сиял удовлетворением.
– Ты же пошёл на рыбалку! – простонала Тереза. – Как ты мог одновременно рыбачить и копать?..
– Что? – спросил отец.
Тереза набрала воздуха.
– Ты же пошёл на рыбалку!!! – страшно зарычала она.
– Да, я был на рыбалке, но клёва не было. Сегодня для рыбалки день неподходящий. Я вернулся и подумал, что смогу вам немного помочь…
К моей мамусе вдруг вернулись силы:
– Так почему ты не пришёл на поле? Помогать надо было там!
– А я знаю, где это? А здесь я знаю – это надо выкопать…
– Что ты наговорила отцу? – набросилась на меня Люцина.
