– Э-э-э, нет… Как-то все глупо, – озабоченно ответил сержант. Я не уверен, должен ли я это знать официально… Он знает лучше.
– Он был при освящении, – предположил Франек, обгоняя Марека. – Коня и телегу проглядеть невозможно. А потом наверное подглядывал… Так это было, или нет?
– Ну, скажи же, наконец! – не вытерпела я. – Ты же говорил со священником!
– Я вам отвечу вместо него, – таинственно произнесла Люцина. – Старый гробовщик подглядывал и решил, что в колодце спрятали сокровища…
– Очень правильно решил, – вмешалась Тереза.
– Он рассказал об этом своему потомку, не знаю сын это был или внук, я в этом запуталась. Они хотели забрать сокровища себе, но не могли копаться в присутствии деда, кроме того, они могли перепутать колодцы. Они их тщательно охраняли, и в конце-концов обрели уверенность, что это их собственность. Этот теперешний гробовщик был очередным обладателем тайны, он также считал, что сокровища принадлежат ему, также не мог их достать и также не позволял достать никому другому…
– Откуда ты знаешь? – вдруг поинтересовался Марек.
– Ну наконец-то его попустило, – сердито пробормотала Тереза.
– Ниоткуда не знаю, – очень довольно ответила Люцина. – Вычислила. Ты же просил нас подумать.
Марек присмотрелся к ней с явным удивлением.
– Вот как здорово получается, если вам ничего не говорить, а заставлять думать… По моему мнению – гениальная догадка. Так все и было. Этот последний оказался примитивным маньяком, которому даже не хотелось доставать сокровища, достаточно было быть их обладателем. Он защищал свою собственность и считал, что имеет на это право.
– Интересно, почему он и нас не поубивал? – удивилась я. – Между нами говоря, все наши предосторожности никуда не годились. Если бы он немного постарался, не знаю, ушёл бы кто-нибудь живым…
– А вот здесь было препятствие, – живо произнёс Марек, которому размышления Люцины пошли явно на пользу. – Он сомневался, не имеете ли и вы прав на сокровища. Думать он не привык, а этой неуверенности хватило, чтобы не трогать никого из Влукневских. Просто так, на всякий случай. Он никого из вас не убивал, а просто мешал, возможно, что он собирался все отобрать у вас силой, после того, как вы достанете клад. Очевидно, он не имел понятия, что там лежит.
– Это ты у священника узнал? – поинтересовалась Люцина.
– В некоторой степени. Священник не мог выдать тайну исповеди, но был очень обеспокоен ситуацией. Зато он мог рассказать то, что слышал от своего предшественника, а об остальном нетрудно было догадаться…
– Может, то, что облизанный Никсон его убил и к лучшему, – несколько неуверенно сказала моя мамуся.
Сташек Бельский зашевелился и подвинул кресло к столу:
– В этом-то, извините, все и дело, он его вовсе не убивал…
– Как это? – обиделась Тереза. – Что получается? Он покончил жизнь самоубийством?
Сташек Бельский беспокойно посмотрел на неё и собачью миску, и отодвинулся как можно дальше.
– Нет. Скорее не самоубийство. Но и в преступлении можно сомневаться, разве что тот, второй, его столкнул. Их было здесь двое. Удалось узнать довольно много, но будет лучше, если обо все расскажет он…
К сержанту Бельскому Марек относился с симпатией, поэтому принялся за объяснения. Оказалось, что уцелевшие следы позволяли предположить как убийство, так и несчастный случай. Вокруг колодца крутились две пары ног в разных ботинках, на колесе от трактора отпечатались две пары рук, одна голая, другая – в кожаных перчатках. Руки не делали ничего необычного, но ноги расширили область деятельности, не останавливаясь на просто топтании. Одна пара споткнулась о камень, а другая поскользнулась у цоколя, возможно, в этот момент её владелец и свалился в колодец. Узнать степень участия владельца первой пары невозможно. Внутрь колодца спускались все ноги и все руки, причём, человек, оставшийся в живых, выходил только раз, несомненно в самом конце, поскольку самыми верхними были следы перчаток.
Все указывало на то, что гробовщик и облизанный Никсон неизвестным способом нашли взаимопонимание. Воспользовавшись храпом отца, они общими силами оттащили колесо, раскопали колодец, разбили ящик и вытянули из него все, что удалось. Гробовщик работал внизу, а облизанный Никсон вытягивал мусор наверх. Потом гробовщик свалился вниз и умер на месте, а облизанный Никсон смылся с вещами. Как они решили вопрос взаимного доверия, понять не удалось, возможно, каждый из них намеревался воспользоваться помощью другого, а потом свернуть ему шею или устранить другим способом.
Точное исследование всех следов вокруг забора Франека и по всей деревне, выполненное, следует отметить, на конкурсной основе, показало, что у похитителя сокровищ был велосипед. На этом велосипеде он пару раз съездил от нашего двора к тому месту за деревней, где долгое время стояла какая-то машина. Шины подходили к «Форду». Рядом с колодцем, частично на камнях, частично на сером песочке, лежал кусок ткани или пластика, на котором лежали какие-то тяжести, велосипед курсировал по трассе ткань – автомобиль. Из этого следовало предположить, что преступник, избавившись от конкурента, перевёз добычу к автомобилю бесшумным средством передвижения. Неоднократное возвращение указывало, что как тяжесть, так и объём добычи оказались довольно солидными. Наверняка, добыча заняла всю машину, по самую крышу, тем более, что туда должен был поместиться и складной велосипед с небольшими колёсами. Подобного велосипеда во всей округе не нашли.
– Я вам могу сказать одно, на границе его поймают, – уверил нас Сташек Бельский, когда Марек закончил. – Даже если бы они не получили от нас никакой информации, они не пропустят машину по самый верх забитую предметами старины. Это хорошо.
– Сейчас туристический период, – предупредила я. – Он мог попрятать все в чемоданы и пробраться в толкучке…
Михал Ольшевский на мгновение перестал полировать семирожковый подсвечник, который оказался
