необходимые материалы, а начальник станции оказывал всяческую поддержку Игнатьичу, организуя затем торговлю оружием с другими станциями.
Когда открылся целый цех по производству боеприпасов и под началом Игнатьича работало уже порядка двадцати ремесленников, старик передал свои функции Виталию, а сам с головой ушел в разработку разовых, уникальных образцов оружия и снаряжения, благо спрос на продукцию Игнатьича у сталкеров был бешеный…
— Здорово Игнатьич!
— Андрюша! — заулыбался старик, просеменив ко входу. — Вернулся уже? Вовремя! Я то, поди, уже закончил с твоей игрушкой! Вон, посмотри какая красавица!
Сталкер обменялся со стариком крепким рукопожатием и проследовал за ним к верстаку, где на промасленной тряпице были бережно уложены доведенные до совершенства детали.
— Все как ты просил, — частил Игнатьич. — Приклад, оптика… Вот даже чемоданчик специальный смастерил, чтоб удобнее таскать… Только тяжеловата, зараза, получилась… но тебе то, Андрюша, посильно будет…
Сталкер защелкал фиксаторами, сноровисто состыковывая отлично подогнанные части винтовки, припал к прикладу, с мрачным удовольствием ощутив мощь страшного оружия и с благодарностью посмотрел на старика:
— Спасибо тебе, Игнатьич, уважил! — Сталкер аккуратно положил винтовку на верстак и расплылся в улыбке.
— Да я что… это ж так… ерунда… — обрадовался старик, с украдкой смахнув выступившую слезу. — Патроны вот, погляди, как заказывал…
Андрей взял с верстака увесистый, длинной в ладонь, патрон, с интересом разглядывая наконечник.
— А с этими пришлось повозиться, — посетовал Игнатьевич. — Небольшой сюрприз, так сказать. Бронебойные, разрывные… с проникающим эффектом и задержкой срабатывания. Глядишь, пригодятся…
— Ну, отец, ну угодил! — Андрей принялся складывать патроны в рюкзак. — Теперь повоюем!
Игнатьич, закурив самокрутку, отошел в сторонку, то и дело поглядывая на массивную спину сталкера. В его водянистых глазах явно читалась тревога за близкого человека…. Провожая сталкера у порога, не удержался:
— Ты бы, Андрюша, рассказал что ли старику, что задумал… Неспокойно у меня на душе…
— Ничего, Игнатьич, не впервой! Вернусь через неделю, посидим, бражку твою опробуем! Ну все, отец, бывай.
Дверь за сталкером закрылась. Старик немощно привалился к стене, всем сердцем ощущая надвигающуюся беду…
Ковригин выкатился на станцию, на ходу натягивая видавший виды пиджак. Он был раздосадован тем, что его выдернули с важного совещания и уже собрался задать взбучку охране западного блокпоста, но остановился на полуслове, заметив у тамбура несколько нелепых фигур… мутантов, робко сгрудившихся в углу… А рядом с ними — трупы… Лучшая группа сталкеров, которой Ковригин так гордился… Теперь их искалеченные окровавленные тела рядком лежали на плитах станции, и вместе с их жизнями медленно и неотвратимо утекали надежды всей станции на дальнейшее безбедное существование.
— Как это произошло? — Хрипло бросил Ковригин. Растерянность медленно перерастала в неконтролируемую ярость. — Почему мутанты на станции?!
Из-за спин патрульных вышел, прихрамывая, сталкер Ким.
— Не горячись, Карпыч. Они меня у «косматых» отбили. Думал все, сожрут и не подавятся… А тут они… Кто с арматурой, кто с обрезом… Вообщем, ушли мы… Митяй вот по дороге преставился, не дотянул… А Шуру с Ферзем эти ребята от самой бензоколонки на своих горбах перли.
Ковригин с сомнением посмотрел на покрытых отталкивающего вида наростами людей в грязном тряпье. При других обстоятельствах он не сомневаясь отдал бы приказ открыть огонь на поражение… Но время вносит свои коррективы…
— Ладно… — Ковригин помялся. — Дайте им с собой еды какой… патронов… и… проводите до заставы…
Ким облегченно вздохнул. Впервые за несколько лет наметился какой-то сдвиг в отношениях с мутантами из депо. Жаль только, что цена таких изменений оказалось непосильно высокой. Троих сталкеров уже не вернешь…
— Ты — главный, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес один из мутантов, указывая корявым пальцем на Ковригина. Грубый голос мутанта непривычно резанул по ушам.
— Я главный, — подтвердил Ковригин, переборов отвращение. — А у тебя есть что сказать?
— Сталкеры говорят, завтра опасно будет… Все прятаться будут… — начал мутант, с трудом подбирая слова. — Нам наверху не выжить… переждать надо… Сюда надо… Ненадолго…
— Что? — Ковригин аж поперхнулся. — Ты со своим табором на станцию собрался? Не много ли о себе возомнил? За ребят наших спасибо, конечно, но сброд свой лучше держи подальше отсюда!
Мутант не сводил с начальника станции внимательного взгляда. Ковригин зябко поежился.
— Я приказы повторять по два раза не привык, — обратился он к патрульным. — Проводите «гостей» со станции!
БТР медленно пер по разрушенному проспекту, объезжая завалы и глыбы бетона. За БТРом по земле волочился внушительных размеров лист металла, груженый коробами боеприпасов и различным снаряжением. Жилистый птеродонт, внезапно опустившись на корпус машины, клюнул пару раз бронированный скат бронетранспортера и, разочаровавшись, тяжело перепорхнул на «прицеп». Брезент затрещал под натиском мощного клюва мутанта, но увлекшись, птеродонт не обратил никакого внимания на звук развернувшейся турели. Коротко рявкнул пулемет, и нашпигованная свинцом птичка тряпичным кульком скатилась на мостовую. БТР не спеша подкатил к высотному зданию, уныло взирающую с высоты на разбитый город пустыми глазницами окон. Из машины выскочил сталкер, и, взобравшись на крышу БТРа, приник к прикладу автомата, настороженно оглядывая окрестности. Открылись задние створки, и из нутра бронетранспортера полезли неуклюжие, закованные в массивную броню фигуры. «Братство стали»… Боевая элита сталкеров.
Никто не знал, почему именно «братство». Говорили, что как-то один очкастый технарь из Полиса, впервые увидев отряд, собранный Андреем, хитро так улыбнулся и безапелляционно заявил… И название прижилось… Молва о «Братстве стали» разлетелась по метро со скоростью локомотива. Многие загорелись желанием примкнуть к отряду, но в команде угрюмого сталкера не было места дилетантам. Спаянный за долгие годы вылазок отряд из раза в раз выходил на самые опасные маршруты и задания. Со временем команда обросла первоклассным снаряжением, а при поддержке изобретательного Игнатьича превратилась в крайне опасный, смертельный для фауны города организм.
Деловито пристегнув к правому боку бронекостюма туррельный пулемет, Жора подал на ротор электричество и, с удовольствием ощутив вибрацию раскручивающейся шестерки дул орудия, занял позицию напротив входа. Так и не найдя общего языка с руководством Боровицкой, Жора пустился в свободное плавание по метро, пока не осел в команде старого друга. С другой стороны БТРа встал в охранение огромный, ростом под два с половиной метра, мутант Геннадий. Станковый пулемет и огнемет, которыми он небрежно поигрывал, казались игрушками в его толстых мускулистых лапищах. В отличие от полностью закрытого броней Жоры, Геннадий в силу своей природной стойкости к окружающей среде, всегда игнорировал шлем. К тому же мутант совершенно не представлял свое существование без сигар, которые он самолично крутил из заботливо взращенного табака. Курение в шлеме показалось ему занятием проблематичным, а посему Дым (так его нарекли в команде) ограничился наушником радиосвязи. Эти двое в полном боевом облачении одним своим видом отпугивали непрошенных гостей, а особо непонятных при первой же возможности щедро одаривали доброй порцией свинца.
— Крот, Запал, пошли. — Андрей кивнул в сторону здания, вскинул дробовик и двинулся к провалу входа.
