булыжника. Увидев ее, Лесь оживился, глаза его загорелись радостным блеском, к нему снова вернулись надежда и уверенность.
Он остановился, огляделся, быстро оценил положение и, совершая по пути невероятные зигзаги, решительно приблизился к кувалде. Он хотел сделать вид, что просто переходит в этом месте улицу, после чего кувалда должна была оказаться в его руках. Так и получилось – только с той поправкой, что милиционер, наблюдавший за Лесем, решил, что тот пьян в доску. А схвативший кувалду Лесь только усилил это впечатление, так как согнулся под тяжестью железа. Почти тропическая жара действовала также и на милицию, замедляя действия постового, тем более, что был уже конец его дежурства и он весьма устал. Поэтому только когда Лесь повернул в ближайший переулок, он встрепенулся и стал свистеть. Пронзительный звук милицейского свистка заставил Леся пуститься по улице галопом. Он мчался, подгоняемый страхом, словно олень, от преследующего, который вовсе не был уверен в том, следует ли ему гнаться за таким вором.
Лесь добрался до дома часа через полтора кружной дорогой, переулками, пешком, с кувалдой, спрятанной под летним пиджаком, обливаясь потом и в полном изнеможении. Его измученное тело требовало отдыха. Он уже охотней всего отказался бы от запланированного преступления и бросил бы кувалду, но не хватало ни сил, ни смелости. Молот прирос к его телу и тащил его сам за собой в кошмар, в пропасть, в пучину, и не было сил избавиться от него. Лесю казалось, что если он бросит кувалду куда- нибудь в сторону, то он обязательно погонится за ним.
Не имея иного выхода, Лесь дотащил кувалду до дверей своей квартиры, на цыпочках прокрался в прихожую и, услыхав голос жены из комнаты, судорожным движением вогнал кувалду в шкафчик для обуви. Затем он утер пот, градом струившийся по лицу, и постепенно стал успокаиваться.
Время убийства приближалось неумолимо. Соответствующее материальное обеспечение мирно покоилось в шкафчике для обуви. Теперь необходимо лишь было обдумать общий план действий, а затем претворить его в жизнь сегодняшней ночью. Или завтрашней…
На следующий день после удачной кражи, поздно вечером, Лесь сидел в кресле, дома, и курил. В последнее время главный инженер покидает работу очень поздно, около полуночи, а домой приходит, следовательно, где-то около часа ночи. Срочная работа его уже подходила к концу, поэтому следовало торопиться. Если Лесь хочет его убить, то это следует сделать в ближайшее время. Лучше всего сегодня, потому что завтра может оказаться уже поздно…
При мысли, что приближается неумолимый момент реализации плана и что уже необходимо отправляться на трагическое свидание с жертвой, Лесь почувствовал удивительную апатию и отвращение ко всякому движению. Просто он хотел бы еще раз все хорошенько обдумать и рассчитать. Он представил себе беспомощное тело соперника, падавшее с крыльца возле дома, и эта картина доставила ему мрачное удовлетворение. Некоторое время Лесь упивался ею, а потом подумал, что, собственно, спешить ему ни к чему. Ведь главный инженер еще не раз будет приходить домой поздно. Вот тогда Лесь его выследит, подкрадется к нему с кувалдой и… Но может быть, все же сделать это сегодня?… Да, конечно, только сегодня! Так будет лучше! Никто его не заставляет, но так все же будет лучше. Он уже идет! Вот только отдохнет немного…
Стрелки будильника показывали двенадцать. Необъяснимая, сверхъестественная сила вытолкнула Леся из кресла. Он вскочил, выбежал в прихожую, вытащил из шкафчика кувалду, тихо закрыл за собой входную дверь и ринулся вперед. У него было приподнятое настроение и удивительная ясность мысли. В то же время он был так поглощен предстоящим, что даже не заметил, как преодолел весь путь к дому главного инженера. Спрятавшись в густых зарослях возле дома, он стал ждать.
Вскоре к дому подкатило такси, и из него выбрался главный инженер. Хлопнула дверца, и такси стало удаляться, а главный инженер перешел через газон и поднялся на крыльцо. Он достал ключ и вставил его в замочную скважину. Сзади него, крадучись, словно хищник, появился Лесь. Он и в самом деле был похож на дикого зверя, ибо подбирался к главному инженеру на четвереньках. На четвереньках он взбежал на крыльцо и выпрямился за спиной своего врага.
Это не Лесь размахнулся – это кувалда сама, рванувшись вверх, увлекла за собой Лесеву руку, а затем упала вниз, и страшный удар обрушился на череп жертвы!
Падая, главный инженер издал громкий крик, и Лесь замер от страха. Он тревожно оглянулся и хотел было пуститься наутек, но тут произошло нечто необъяснимое!
Отъезжавшее такси сперва остановилось, а затем задним ходом вернулось назад. Раздался пронзительный вой клаксона, окна соседних домов распахнулись, отовсюду начали раздаваться испуганные возгласы и, в довершение ко всему, из такси выскочил милиционер с пистолетом. Это было уже слишком!
Лесь бросился очертя голову в ночь, в заросли, в неизвестность!
Он в панике мчался по бездорожью, продирался сквозь кусты, спотыкался о какие-то камни, не выпуская из рук кувалды, понимая, что для уничтожения следов преступления он обязан выбросить кувалду в Вислу. Не дай, Бог, бросить ее где-нибудь в другом месте!
А преследование продолжалось! К ужасу Леся, вдали послышались леденящие душу звуки. Это был лай собак. Каждую минуту его могли настичь сторожевые псы! Что делать?!
Заросли внезапно раздались, и запыхавшийся Лесь оказался на улице, по которой полз ночной автобус. Судя по направлению бега, это был район Жвирки и Вигуры, потому что он все время бежал на запад.
В автобусе его поджидала новая опасность в лице кондуктора, от бдительного ока которого необходимо было скрыть кувалду. Лесь спрятал ее за спину, придерживая обеими руками. Но билет-то надо было купить! Делая совершенно нелепые движения, Лесь попытался одной рукой уплатить за проезд, а другой удержать кувалду. Беря деньги, кондуктор подозрительно всматривался в выступающие из-за спины Леся части молота.
Вдруг спасительная мысль мелькнула в голове Леся. В порыве вдохновения он решил притвориться спортсменом. Решительно опустив руку с кувалдой и стараясь держать ее свободно и непринужденно, он сказал с идиотским смешком:
– Вот. Приходится тренироваться и ночью. Молот, знаете ли, требует постоянной тренировки…
– Да, да, – произнес кондуктор, странно глядя на Леся. – Особенно если это не молот, а кувалда. Ею неплохо убивать.
Реплика застала врасплох Леся до такой степени, что небрежно подбрасываемая им кувалда вырвалась у него из рук и со страшным грохотом рухнула на пол, отчего весь автобус содрогнулся.
Это был конец. Страх с новой силой завладел всем Лесевым телом. Кондуктор обязательно запомнит его. Да и водитель уже остановил автобус, привлеченный шумом и необычным поведением своей машины. Редкие пассажиры обернулись и принялись всматриваться в Леся, а сзади послышался вой милицейских сирен.
Лесь подхватил кувалду и стремительно вылетел из автобуса. Через мгновение он уже валялся на земле, а над его головой, ощерив зубы, стоял огромный сильный пес и грозно рычал…
Все последующие события слились в один кошмарный сон. Словно сквозь туман Лесь видел себя в зале суда. В его ушах звучали какие-то слова, и он не сразу понял, что это приговор, окончательно обрекающий его на пожизненное заключение…
Безысходное отчаяние и огорчение охватили Леся в тот момент. И что это дернуло его убить главного инженера – такого порядочного, интеллигентного, симпатичного человека? Что он, с ума сошел, что ли?! Зачем это ему понадобилось? Ведь была же прекрасная жизнь – жизнь, которую так безжалостно и
