бессмысленно надо было испоганить…
Лесь пришел в себя в несколько необычных условиях, не похожих ни на что, ранее им испытанное. Его окружал мрак, слабо разгоняемый светом горящей свечи. Он хотел было подняться, но увидел, что прикован к стене толстой стальной цепью. К ногам его был приварен находящийся на той же цепи огромных размеров чугунный шар. Лесь сидел на земле, чертовски холодной и мокрой, а вокруг валялись пучки старой прелой соломы. Перед его глазами стояла, словно вечный укор совести, та кошмарная кувалда для разбивания булыжников. Волосы зашевелились у него на голове, потому что он осознал, что это и есть место его заключения на всю оставшуюся жизнь! Возле него находился котелок с водой и миска с какой-то бурдой, – видимо, пищей. Из миски торчала вилка. Есть не хотелось, но вилку можно было использовать. Приговоренному к пожизненному заключению терять нечего, зато у него есть масса времени, какой-никакой инструмент и стена, строение которой ему, как архитектору, было хорошо известно. Лесь схватил вилку и принялся ковырять стенку. Вскоре ему удалось расшатать и вытащить один кирпич, потом другой, и вот в стене образовалось довольно приличное отверстие в полметра на полметра. И тогда произошло следующее!
Оцепенев от ужаса, Лесь увидел, что поврежденная стенка вспучилась, из нее посыпались кирпичи, а из образовавшегося отверстия выпал самый натуральный, настоящий скелет!
То, что Лесь находился в жуткой камере, прикованный к остаткам рухнувшей стены, засыпанный кирпичами и глиной, в обществе скелета, еще можно было понять. Но самым невероятным было то, что этот скелет верещал! Верещал над ухом Леся пронзительным металлическим голосом, и все свидетельствовало о том, что он будет верещать до бесконечности!
Эго было уж слишком! Лесь со страшным криком дернулся, стараясь избавиться от скелета, изо всех сил взмахнул окованными руками и сильно ударился локтем. Из его глаз посыпались все звезды Вселенной, и вдруг он очнулся.
Верещал будильник. Лесь лежал под креслом у себя в квартире, и у него чертовски болел локоть. Звенящий будильник лежал возле и показывал шесть часов утра. За окном разгорался жаркий солнечный день.
Лесь еще долго не мог прийти в себя. Как же так, недавно он убил главного инженера, но где камера, где скелет?! Неужели весь этот кошмар был только сном?…
Не веря в свое счастье, Лесь боялся даже пошевельнуться. Он лежал под креслом, ощущая сильную боль в локте, и думал, что находится в самом прекрасном месте в мире.
Но вот он вспомнил про украденную кувалду и облился холодным потом. Он вскочил и с колотящимся сердцем бросился в прихожую. Кувалда спокойно почивала в шкафчике. Лесь сейчас думал лишь о том, как бы скорее от нее избавиться любой ценой – выбросить, уничтожить, словно кувалда обладала некой сверхъестественной силой и его ночной кошмар мог превратить эту силу в реальность. Он уперся ногами и дернул кувалду так, как никогда в жизни ничего не дергал!
Страшный грохот разбудил жену Леся. Еще полусонная, плохо соображающая, она выбежала в прихожую и увидела мужа, сидящего на полу среди остатков обувного шкафчика, который был вырван из стены. Муж нежно обнимал кувалду для дробления камней, весь засыпанный штукатуркой и придавленный упавшей вешалкой.
Всегда невозмутимая, спокойная и уравновешенная, Касенька при виде такого зрелища упала в обморок.
В то утро Лесь явился на работу вовремя. У него было достаточно времени, чтобы привести в сознание жену, убрать в прихожей и дать необходимые разъяснения случившемуся. Он успел даже схватить такси, поехать на мост Понятовского и выбросить кувалду в Вислу, приведя в полное изумление шофера. Не менее удивились и сослуживцы Леся, когда увидели его на работе в положенное время. А Лесь принялся немедленно наводить справки о главном инженере, чем вызвал еще большее удивление. Главный инженер еще не пришел, и никто не мог дать по этому поводу никакого вразумительного объяснения. Беспокойство Леся росло и крепло. Ночной кошмар и подсознательное опасение за жизнь своей несостоявшейся жертвы заглушили в нем все остальные чувства, и привели его на грань потери разума. Он был страшно возбужден, ничего не мог делать, совершенно утратил чувство реальности, и окружающие постепенно тоже начали проникаться беспокойством, заражаясь настроением Леся.
Директор бюро, после долгих и нелегких размышлений, посоветовавшись с коллегами, пришел к выводу, весьма благоприятному для Леся. Он понял, что в его организации работает талантливый архитектор, и его – директора – обязанностью является всяческое внимание и помощь в развитии этого таланта. Директор оценил творческие усилия Леся, понял глубину его художественных замыслов и решил применить новый метод поощрения.
Пани Матильда была проинструктирована соответствующим образом относительно дисциплинарных придирок к таланту, а от имени администрации ему должна была быть вручена премия из общественных фондов. Собственно говоря, премия была уже давно выделена, но только сегодня появилась возможность вручить ее.
По этому поводу директор и собрал производственное совещание, чтобы на нем сообщить приятные новости. Он заранее придал своему лицу соответствующее выражение, произнес необходимые вводные фразы, а затем ласково и приветливо обратился к Лесю, который сегодня справедливо считался героем дня:
– Мне очень приятно, дорогой пан Лесь… – начал было он и умолк.
Дикий, испуганный вид Леся, бросаемые им вокруг беспокойные взгляды, лицо, покрытое трагической бледностью, привели к тому, что директор смешался и потерял мысль.
– Мне приятно… – повторил он растерянно и неуверенно. – Мне приятно…
А Лесь тем временем находился на грани нервного срыва. Он не понимал ни слова из речи директора и видел только, что тот обращается к нему с какими-то словами. Наступившую паузу он воспринял, как необходимость ответа. Находясь полностью в своем трагическом состоянии, Лесь решил хоть что-нибудь произнести. Он несколько раз беззвучно открывал рот, а затем выдавил из себя:
– Где Збышек?!
Это прозвучало с таким неописуемым отчаянием, что директора бросило в жар. Он тоже начал нервничать. Тупо и тревожно уставившись на Леся, он повторил, не понимая, что несет сущую бессмыслицу, но не в состоянии уже удержаться:
– Мне приятно… Мне приятно… Что, где Збышек?… Что??? Как это – где? Збышек здесь! – торопливо произнес он, увидев, как главный инженер появился в дверях.
Главный инженер вошел, не предвидя ничего особенного. И очень удивился, увидев, что все повернулись в его сторону. Он остановился в недоумении, и в этот момент Лесь обрел речевую и двигательную способности.
– Родной мой!!! – крикнул он пронзительно и рванулся к главному инженеру. Он схватил его в свои объятия и принялся исступленно и лихорадочно покрывать поцелуями лицо и грудь. Збышек остолбенел. Он попытался было высвободиться из рук Леся, но тот крепко держал его и изо всех сил прижимал к себе.
