Он на минутку умолк, чтобы перевести дыхание, что позволило его слушателям упорядочить полученную информацию. Краткая, но безошибочная оценка привела к тому, что они затаили дыхание, и напряжение в комнате возросло.
– Я ждал его почти полчаса, потому что он бегал где-то по родственникам и разглядывал снимки из Италии – этот скот их всюду поразбрасывал, чтобы никто не сомневался, что он был в Италии. И проекты я тоже видел. И увидел один проект, который должен быть реализован где-то возле Неаполя. Урбанистика, гостиницы и все такое прочее. Рабоче-технический. Я запомнил его, потому что, скажу вам, это проект!…
Снова он умолк, и выражение отчаяния на мгновение сменилось у него выражением мечтательного восхищения. Но сразу же прежнее выражение вернулось к нему в еще большей степени, а напряжение у присутствующих продолжало нарастать.
– А теперь, чтобы быть кратким: когда он узнал, что мы уже отослали проект на конкурс две недели тому назад, он показал мне снимки их проекта… – Теперь Януш замолчал уже сознательно, с пониманием, что делает. Выражение страха появилось на лицах всех присутствующих. Януш вгляделся в них по очереди, оценил степень произведенного впечатления, снова перевел дыхание и сказал зловеще и выразительно:
– Один к одному – итальянский проект!
Черные, неприятные мысли, которые переполняли головы присутствующих до сих пор, связанные с финансовыми проблемами, вспорхнули и вылетели в окно, словно стая перепуганных ворон. Ужасное известие, принесенное Янушем, отодвинуло прочь все остальные вопросы. Под ногами архитекторов разверзлась пасть вулканического кратера.
Скорость света – ничто в сравнении с человеческой мыслью. Доля секунды понадобилась им, чтобы понять три обстоятельства.
Во-первых, польская организация высылает на польский конкурс украденный итальянский проект. Страшное свинство, смертельный стыд и неизгладимый профессиональный позор!
Во-вторых, тупые, дубоголовые щенки из Белостока, безнаказанно совершив это омерзительное дело и бесстыдный обман, наверняка зарабатывают первую премию и гнусным образом влезают в архитектурную элиту польского общества! Подлая, недопустимая несправедливость!
В-третьих, все остальные архитектурные организации автоматически утрачивают шансы и отходят на второй план. Все невероятные, тяжкие усилия, вся их творческая работа в жару, в поту выпестованные и взлелеянные произведения – летят насмарку. Катастрофа, отчаяние и конец всяческих надежд!
Только долю секунды продолжалась умственная деятельность и только долю секунды длилась тишина. Затем произошел взрыв. Три человека сорвались со своих мест и бросились на четвертого, визжа, рыча, спрашивая, требуя ответа, высказывая мнение о коллегах по профессии, предлагая способы искоренения зла и призывая на помощь сверхъестественные силы. Замешательство окончилось через четверть часа из-за того, что все охрипли, да и на столе Леся опрокинулась бутылка с тушью, и все бросились спасать залитые черной жидкостью чертежи. Тропическая атмосфера несколько охладилась.
– А все же Геньо – идиот, – сделал вывод Каролек. – Неужели он не понял, что ты сообразишь, в чем дело?
– Он не знал, что я видел те снимки, – мстительно ответил Януш, старательно вытирая рейсшину Леся своим носовым платком. – Когда он уходил, то я разглядывал французский стриптиз, а когда он вернулся, то я сидел с итальянской порнографией. Ему и в голову не пришло, что в промежутке я мог видеть что-либо другое.
– Мне бы не пришло, – признался Лесь, силясь стряхнуть тушь с куска хлеба с сыром.
– Так что же делать? – нервно спросил Каролек. – Неужели мы это так и оставим?
– И речи быть не может, – мрачно сказала Барбара. – Столько свинства в мире, что я уже сыта по горло. Мы должны лечь костьми, но это свинство не пройдет!
– И что ты предлагаешь? Известить САРП[3]?
Вулканическая деятельность на мгновение прекратилась. В наступившей тишине все переглянулись.
– Нет, – неохотно сказала Барбара. – Это было бы слишком…
– Да, это уже крайняя мера, – согласился Януш. – Не позволить – это одно, а донести – это другое. Если все всплывет наружу, то они будут скомпрометированы на всю жизнь. Надо дать им шанс.
– И еще необходимо было бы доказывать, а то в САРПе еще чего доброго подумают, что мы хотим подложить им свинью в собственных интересах, – брезгливо сказал Каролек.
– Конечно. А сразу доказать не удастся, потому что тот проект еще не реализован. Кажется, есть только рабочие чертежи. Проект, правда, получил первую премию на каком-то их конкурсе, но потом в него были внесены изменения. И, говорю я вам, прямо наша местность – нарисованная, сделанная! С пригорками и даже, – черт! – речка есть!
– А те снимки?
– Те снимки Геньо делал сам, потому что он там принимал участие в работе.
– На память?
– Холера его знает. Может быть, и бродили у него в мозгу какие-то мысли… Но все равно. Они сделали это наверняка по глупости, и помешать им нужно, но уничтожать их полностью, считаю, мы не имеем права…
– А полюбовно договориться не удастся?
– Что ты? Сейчас? За неделю до конкурса?
– Так что же делать?…
– Украсть, – вдруг вдохновенно сказал Лесь, который вот уже некоторое время не произносил ни слова.
В наступившей вдруг тишине три пары глаз уставились на него с выражением изумления.
– Что? – тупо спросил Януш.
– Украсть, говорю. Весь проект или хотя бы его часть. Ведь некомплектный проект они не вышлют?
Все уставились на Леся, словно перед ними была корова о двух головах и пяти ногах.
Никто ведь из них и понятия не имел о его прошлых преступных действиях и планах убийств, относительно которых кража была не стоящим внимания пустяком.
– А это идея! – медленно проговорил Януш. – Совсем неплохая мысль, – добавил он с нарастающим энтузиазмом и снова посмотрел на Леся теперь уже с удивлением.
– Как украсть? – заинтересовался Каролек.
– Не знаю, – несколько неуверенно ответил Лесь, памятуя о трудностях, с которыми столкнулась реализация его собственных преступных планов. – Наверное, всем вместе. Забраться к ним и что-нибудь стащить…
Януш отрицательно покрутил головой.
– Так просто не удастся. Они охраняют его, закрывают и вообще ходят вокруг него, как около смердящего яйца.
– Ну так что? Разве нельзя как-нибудь осторожно?
– Говорю тебе, что сторожат его как зеницу ока! А сейчас, когда дело идет к концу, они сидят день и ночь, почти без перерыва. И не взломаешь, потому что на окнах там решетки. Я там был однажды и видел.
– Может быть, поджечь их учреждение? – предложил Каролек со слабой надеждой.
– Ничего не выйдет, дом каменный, окна стальные, а двери обиты жестью. До войны там была тюрьма, а сейчас сделали учреждение.
Снова наступила полная напряжения тишина. Потрясенный полученной информацией персонал бюро лихорадочно искал выхода. В возникшем положении кража казалась единственным подходящим средством. Кража не давала возможности тем безмозглым легкомысленным дуракам совершить позорное преступление, и в то же время оставляла им лазейку для исправления. Но как произвести эту, со всех сторон справедливую и морально оправданную кражу?
– Они хоть выходят из бюро?
