оказавшись за автобусной петлёй, и попыталась умчаться прочь. Ничего не вышло, потому как так и не решилась открыть глаза, и, споткнувшись о первый же встречный пень, растянулась на траве, попрежнему крича благим матом и закрывая лицо вымазанными в чешуе руками.
— Это же надо! — произнёс безгранично ошарашенный Павлик, подоспевший как раз к устроенному Мизей представлению. — Ей что, бросили за воротник угря?
Яночка успела немного прийти в себя и ответила, пожав плечами:
— Да ты что! За воротник! Она бы тут же окочурилась! Оставь Мизю в покое, пусть поорёт. Слушай, рыжий Попрыгун тут с кем-то встретился. И сейчас ещё разговаривают. С той стороны, за ящиками. Неплохо бы подслушать. Я должна… мне придётся заняться Мизюней.
Павлику не надо было повторять, он сразу всё понял. Кивнул, свистнул Хабру и исчез за горой ящиков. Тяжело вздохнув, Яночка не торопясь направилась к орущей Мизе, Похоже, Мизя выдохлась и уже не так оглушительно визжала. Её неожиданное представление не собрало толпу зрителей лишь потому, что на площади сразу два мотоцикла включили моторы и их оглушительный грохот перекрывал все шумы. Оба мотоцикла стояли за gd»mhel склада и оба трещали по страшному. На одном из них сидел пан Джонатан. Удалявшаяся Яночка успела заметить, что пан Джонатан тоже двинулся с места, причём его мотоцикл взревел ещё громче, а потом затих где-то за поворотом дороги.
— Кончай реветь, ничего же не случилось, — сердито сказала Яночка, потянув Мизю за руку. — Да вставай же! Или, может быть, ты намерена валяться здесь до скончания века?
— Не пойду туда, не пойду! Ни за что! — канючила Мизя, поднимаясь с песка.
— И не надо, никто тебя не заставляет. Интересно, что тебе сделала рыба?
Всем телом содрогнувшись от ужаса, Мизя попыталась было броситься в сторону дюн, подальше от страшной рыбы, но Яночка крепко держала её за руку. Тогда Мизя принялась объяснять этой непонятливой Яночке:
— Они же такие страшные! Ой-ой! Такие отвратительные, скользкие. И извиваются! Такие ужасные! Ой-ой!
Девочку все ещё била дрожь, и Яночка поняла: ещё немного — и Мизя обратится в паническое бегство, помчится куда глаза глядят. Вернее, не глядят, глаза непременно зажмурит. И кто знает, чем всё это закончится. В любом случае их совместную прогулку никак не назовёшь ни приятной, ни весёлой. Ей же, Яночке, придётся догонять эту полоумную и опять успокаивать, а там Павлик остался один на один с нераскрытой тайной, и она не может ему помочь. Значит, нельзя допустить, чтобы Мизя опять сбежала отсюда.
Первым делом ухватив девочку крепко обеими руками, Яночка вторым сочла провести душеспасительную беседу с этой ненормальной.
— Ты пережила шок! — важно заявила она.
И пока Мизя переваривала информацию, придумала продолжение: — А после шока самое главное — отдохнуть, прийти в себя. Давай-ка сядем вот здесь, спокойненько посидим, тут нам никто не угрожает, смотри, все остались вон там. А ты пока отдохнёшь… Мизя, по всей вероятности, относилась к людям, легко поддающимся внушению, ибо, услышав о пережитом ею шоке и необходимости отдохнуть, сразу же почувствовала себя такой обессиленной, что отказалась от всяких попыток бежать куда глаза глядят и не сопротивлялась, позволив Яночке усадить себя на одну из бетонных плит у обочины дороги. Яночка села рядом. И была очень недовольна, обнаружив, что с их места видны только упомянутые выше две машины и изза них совсем не виден порт. Эх, надо было сесть в другом месте, торчат эти машины перед самым носом! Но ничего теперь не поделаешь, Мизя послушно отдыхала и приходила в себя, сейчас она просто не в состоянии сдвинуться с места.
Яночка опять тяжело вздохнула. Вот навязалась на её голову! Изволь теперь её успокаивать и развлекать. Ну да куда денешься. И Яночка принялась лихорадочно придумывать безопасную тему беседы.
— Ты ещё никогда не была в этом порту? — беззаботно спросила она, вспомнив, что ведь где-то недалеко отсюда Мизя с мамой каждый день обедают. Оказалось, тема нежелательная.
— Ой-ой! — привычно отозвалась Мизя. — Ты что! Здесь же рыбы!
— Но не акулы же! Рыбки не кусаются.
— Зато извиваются! И на людей бросаются, вот как на меня бросилась та ужасная рыба! Ой-ой!
И Мизя сделала попытку вскочить с места, чтобы бежать без оглядки от ужасных рыбок, бросая всполошённые взгляды в сторону порта, видимо желая убедиться, не гонится ли за ней какая-нибудь из этих хищных рыб.
Яночка опять крепко ухватила подругу за руку, принуждая её сидеть на месте, а сама лихорадочно искала другую, уже совершенно безопасную тему беседы. Тут ей вспомнилась милицейская овчарка. Хорошо бы разузнать и о ней, и о милиционере. Зачем он сюда приезжает с собакой?
И Яночка опять заговорила успокаивающим голосом, каким, по её представлению, следует разговаривать с опасно больным человеком.
— Ты мне ещё не досказала про ту историю с золотой цепочкой, — осторожно начала она. — Значит, милиционер, тот самый грубиян, теперь повадился приезжать сюда. Да ещё со своей собакой…
— Ой-ой! — испуганно пискнула Мизя. — А что, она тоже там была?
— Кто? Где? — не поняла Яночка.
— Ну эта дикая собака! Там, где на меня рыбы напали! И милиционер тоже там? Бежим!!! Огромных трудов стоило Яночке удержать уже вскочившую на ноги Мизю, которая вмиг забыла о необходимости отдыхать после пережитых стрессов. Яночка чувствовала, как приходит в отчаяние.
С Мизей нельзя было говорить ну ни на какую тему! Собаки кусаются, куры клюются, рыбы извиваются, кошки… мяучат, наверное? Ага, кошки царапаются! Оказывается, любое животное опасно, так что о животных лучше не заговаривать…
И неожиданно для самой себя Яночка вдохновенно произнесла:
— У одной пани были брильянты.
Мизя не взвизгнула, не сорвалась с места, наоборот, с любопытством поинтересовалась:
— И что?
Ободрённая успехом Яночка продолжала:
— И она положила их на окно. Вернее, на подоконник, чтобы все видели — у неё есть брильянты. Тут Яночка, не сводившая глаз с порта, увидела, как из-за склада вышел милиционер и какой-то мужчина, который вёл за руль велосипед. Они о чём-то оживлённо разговаривали. А рядом с милиционером как пришитый шагал большой пёс, немецкая овчарка. А вот на том кусочке причала, который просматривался между машинами, мелькнул Павлик. Кажется, он бросал палку, заставляя Хабра приносить её.
Мизя дёрнула отвлёкшуюся Яночку за рукав.
— И что? — настойчиво повторила она.
Пришлось вернуться к брильянтам.
— И, конечно, все завидовали этой пани, — немного рассеянно повествовала Яночка. — А брильянты так на подоконнике и лежали… и лежали… И наконец их кто-то украл. Хотя окно и было закрыто.
Теперь из-за склада вышел рыжий Попрыгун, неторопливо обошёл ящики с рыбой, пересёк автобусную петлю и направился куда-то в сторону забегаловки на дороге. Павлика с Хабром уже не было на причале. Милиционер с собакой и велосипедистом, подойдя к автобусной остановке, остановились и продолжали разговаривать. Вдруг милиционер отвернулся от собеседника и напряжённо уставился на что-то, чего Яночке не было видно из-за ящиков и автомашин. Он даже шагнул в ту сторону, но велосипедист задержал его и задал какой-то вопрос. Милиционер отвечал, не сводя глаз с заинтересовавшего его объекта.
— И что? — нетерпеливо тормошила Яночку Мизя.
Внимание Яночки полностью переключилось на происходящее у склада, она совершенно забыла, о чём рассказывала. Пришлось поднапрячься вспоминая.
— Одна пани украла брильянты, — деревянным голосом произнесла девочка, думая совсем о другом. Мизя была в своей стихии.
— Ой-ой! — возбуждённо восклицала она. — Значит, у этой пани другая пани украла брильянты? Ой- ой!
Тут из-за ящиков выскочил какой-то мужчина. Быстро, чуть ли не бегом, он пересёк автобусную петлю и
