направился туда, где сидели Яночка с Мизей. Видимо, это он так заинтересовал милиционера, потому что тот не спускал с мужчины глаз. А мужчина уже был у машин, за которыми сидели девочки. Яночка могла хорошо его рассмотреть. Узкое, вытянутое, какое-то крысиное лицо с близко посаженными глазами. Торчащие уши. Отперев дверцу, человек сел за руль большого «фиата» тёмно-синего цвета. Яночка впилась глазами в номер «фиата» — большого «фиата», тёмно-синего цвета. Заурчал мотор, машина двинулась с места. А Мизя требовала продолжения чрезвычайно заинтересовавшей её истории с кражей брильянтов.
— И что? Как же она их украла? Сама сказала — окно было закрыто! Ну рассказывай же!
— А она выбила стекло, — залихватски покончила Яночка с выдуманной историей, чувствуя, как всю её охватывает сладкая дрожь. Тайна понемногу начинает приоткрываться… И опять неожиданно для себя добавила: — И благодаря этому удалось спасти детей, когда начался пожар.
Мизя была потрясена. В этот момент рыжей молнией пересёк автобусную oerk Хабр, за ним поспешал Павлик. Яночка вскочила с места.
— Это он! Я видела.
Павлик затормозил, глядя вслед отъехавшей машине.
— Ты уверена?
— Железно! Никаких сомнений !
Мизя тоже вскочила.
— Ой-ой! Как же так? Ещё и пожар приключился? Ой-ой! Выходит, та пани украла брильянты во время пожара?
Брат с сестрой непонимающе уставились на девочку. Потом обменялись взглядом. Потом Яночка тяжело вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, обречённо вернулась к потрясающей истории с брильянтами. Завлекательная и неимоверно сложная история об украденных брильянтах заняла весь обратный путь. Шли они по удобной дороге, совершенно безопасной, по которой ходили только люди, так что Мизю ничто не путало. Яночка вдохновенно повествовала, выдумывая все новые, невероятные подробности. Павлику тоже было интересно. Мизя же не помнила себя от восторга — такого ей ещё не приходилось слышать. Золотая цепочка брильянтам в подмётки не годилась.
— Слушай, я больше не могу, — жаловалась Яночка брату уже в лесу, куда они поспешили сбежать, благополучно доставив Мизю домой. — Я спячу с ней. Возможно, уже немножко спятила…
— И даже множко! — перебил безжалостный Павлик. — Уж таких идиотизмов, которые ты напридумывала с дурацкими брильянтами, мне ещё не доводилось слышать. А эта безмозглая дура всему верит. Выходит, машина та самая? Номер запомнила?
— Тот самый. Ну, наш, отечественный. Перед носом у меня торчал, да я не знала, что надо обратить внимание. А милиционер им интересовался.
— Кем? Автомобилем?
— Нет, его хозяином. Ещё раньше наблюдал за ним, когда тот к машине бежал. Павлик не удивился.
— На то он и милиционер, чтобы отличать подозрительный элемент от нормальных людей. А этот явно подозрительный.
— Этот тот самый, могильный преступник! Погоди, давай по порядку обо всём, что там происходило, я же ничего не знаю.
. Павлик был очень ответственным. Желая дать подробный отчёт о происходившем в рыбацком порту, он даже остановился на лесной тропинке, чтобы ничто не отвлекало. Значит, к рыжему Попрыгуну он подобрался, когда тот расстался с первым собеседником и переключился на второго. Первым был рыбак, он ожидал лодку, входящую в порт, и, как только она подошла к причалу, сразу приступил к разгрузке. Вторым был тот самый подозрительный, с крысиной мордой и оттопыренными ушами. Вместе с Попрыгуном они направились к складу, там спрятались за горой пустых ящиков и о чём-то подозрительно шептались.
— И ты не мог подслушать? — набросилась на брата Яночка, не дослушав.
Павлик возмутился.
— Сама бы попробовала! Близко не подойдёшь, а там шум стоял. И всетаки кое-что услышал. Тот, с ушами, сказал: «Не знаю, найду ли», так он сказал, и ещё: «Но ведь ищу же!» И добавил слова, которых я не расслышал. А рыжий был недовольный. «Слишком уж долго это тянется», — сказал и ещё что-то. А тот, с ушами, долго в чём-то убеждал Попрыгуна и все приговаривал: «Зато потом окупится, всё окупится». А тут вдруг подкатил на мотоцикле наш хозяин и заорал на крысиную морду: «Привет, шеф!» Попрыгун отскочил как ошпаренный и поспешил скрыться. Похоже, крысиный шеф тоже рад был смыться, да пан Джонатан не позволил. Соскочил с мотоцикла и к нему. Разговор шёл на повышенных, да что толку, мотора пан Джонатан не выключил, и я услышал только, как наш хозяин допытывался: «Сколько можно ждать?» А тип с ушами вроде как оправдывался: «Да уже немного осталось, что вы себе думаете, тяп-ляп и готово? Это ведь тонкая работа». И опять о чём-то говорили, да я ничего не разобрал, только пан Джонатан сказал: «Может, и найду» и тут помахал рукой милиционеру, тому самому, с собакой, а Ушастый даже перекосился весь, не понравилось ему это. И громко так заявил: «Вам легко, вы leqrm{i, вы тут всех знаете». И ушёл. Пан Джонатан злой был как чёрт, даже вслед ему сплюнул, пожал плечами, сел на свой мотоцикл, развернулся в сердцах и уехал. Хорошо, что ты успела заметить номер машины, я хоть и бежал за Хабром — он по следу шёл за Ушастым, не успел бы.
Яночка размышляла над услышанным. Неприятные новости.
— Выходит, наш пан Джонатан тоже из их шайки, — пришла она к печальному выводу. — Выходит, Ушастый нанял его для раскопки могил и не платит, а пан Джонатан добивается своего. Павлик был в чём-то согласен с сестрой, а в чём-то не согласен, так что одновременно и кивал головой утвердительно и покачивал отрицательно.
— Может, и нанял его для раскопки, — сказал мальчик, — да только концы с концами не сходятся. Ведь это же он сказал, что немного осталось, что он, пан Джонатан, себе думает и что работа тонкая. И выходит, вроде бы это он раскапывал, а пан Джонатан его подгонял.
— Или вот ещё вариант, — подхватила Яночка. — Попрыгун нанял их обоих…
— Не думаю, — возразил Павлик. — Попрыгун явно поспешил, смыться, не желая ничего общего иметь с этим делом и с нашим хозяином. Такое у меня создалось впечатление.
Теперь возразила Яночка:
— Но ведь мы же знаем, что имеет! Постой, Давай рассуждать так. Если он нанял их… если он шеф… знаешь, такой, что предпочитает оставаться в тени… не хочет, чтобы нанятые знали, на кого работают. Ведь у преступников так часто бывает — шефа никто не знает и не видел, чтобы в случае чего не поймали. И, может быть, пан Джонатан знает только своего сообщника с ушами, а шефа не знает. Ничего не знает о Попрыгуне…
Подумав, Павлик согласился с гипотезой, выдвинутой сестрой.
— Что ж, такое возможно. Ушастый как бы передаточное звено между нашим хозяином и шефом, ведёт с шефом переговоры об оплате, и, наверное, это и есть та самая тонкая работа. Пан Джонатан роет землю и ищет, а Ушастый из шефа деньги выколачивает.
— А Попрыгун уверен, что Ушастый сам роет, — дополнила Яночка концепцию брата. — Или его вообще не волнует, кто роет, главное, чтобы нашли. Значит, у нас уже трое подозреваемых…
— Нет! — воскликнул Павлик. — Погоди, давай сосчитаем. Попрыгун — раз. Он тогда в домике сидел. Тот, с лопатой — два. А водитель с машиной — три…
— Водитель же и есть Ушастый!
— Предположим. Но тот, что тогда в темноте с лопатой прибежал, не мог быть паном Джонатаном.
— А ты уверен? Ведь темно же было.
— Уверен. У пана Джонатана борода, а у того не было. Даже в темноте заметно. И это не был Попрыгун, согласись. Выходит, их четверо вместе с нашим хозяином.
Яночке пришлось согласиться, брат рассуждал логично. Значит, есть и четвёртый. Шайка разрасталась не по дням, а по часам. И её многочисленность ужасала, ибо расследовательские возможности брата с сестрой были весьма ограничены.
— Вся надежда на Хабра, — вздохнула Яночка, поставив точку в совещании на тропинке и продолжая путь.
Павлик тяжело топал следом.
