невидимым, его скрывал толстый сук и ветки с листьями. Вот только лежать на суку было очень не удобно, к тому же какая-то острая ветка колола в локоть, но пёс знал, что делает, а мальчик привык ему доверять. Значит, надо замереть и ждать. Яночке тоже очень мешала сухая ветка, которая, казалось, вот-вот проткнёт ухо насквозь, но девочка не осмелилась даже пошевелиться. Она тоже привыкла безгранично верить своему дорогому пёсику.
Вскоре насторожённое ухо уловило какой-то шум. Поначалу неясный, он приближался. Вот уже можно различить в нём шелест раздвигаемых веток, лёгкое потрескивание под чьими-то ногами сухих веток и голоса. Из-за поворота дороги вышли два человека. Стараясь двигаться как можно тише, они негромко переговаривались, не глядя друг на друга, зато насторожённо оглядываясь и напряжённо всматриваясь в лесную чащу. Вверх они не смотрели. Впрочем, даже если бы и взглянули, не заметили бы маленькую фигурку в густой листве граба, не разглядели бы и другую, замершую в непроглядной темноте под кустом, а также неподвижную собаку рядом с ней. Не прекращая разговора, двое неторопливо прошли мимо и скрылись за следующим поворотом дороги.
Павлик не шевелился, когда они проходили под ним, хотя и очень хотелось немного раздвинуть ветки перед глазами. Но и без того он сразу их узнал, как только те вышли на первый же просматриваемый сверху кусочек дороги. Мелькнула чрезвычайно знакомая макушка. Та самая, которую Павлик уже имел возможность во всех подробностях рассмотреть с верхушки дюны, так что теперь не сомневался — тот самый, с глазками и ушами, Яночка же могла видеть их в лицо только коротенькое мгновение, потом довольствовалась лишь созерцанием части брюк и отдельных фрагментов их ботинок. Однако и ей коротенького мгновения вполне хватило.
Подозрительные типы удалились, дети вылезли из укрытий и смогли обменяться впечатлениями. Первым делом принялись благодарить бесценного пса. Какое счастье, что у них есть такой умный, такой сообразительный и заботливый друг! Что бы они делали без него? Выразив поцелуями и ласками признательность Хабру, брат с сестрой приступили к обсуждению новых открытий.
Павлика не устраивала дикция злоумышленников.
— Бормотали, словно у них зубы болят, рот раскрыть поленились! — недовольно ворчал он. — Удалось только часть разобрать. Вот, к примеру, рыжий Попрыгун сказал…
— А ты как понял, что один из них — Попрыгун? — перебила брата Яночка, — Когда нечленораздельно бормочут, да ещё шёпотом, не разберёшь.
— А я его не только слышал, но и видел. Знаешь, сверху видно все. Ну, не все, и то только сначала, но тогда-то я и разглядел обоих. Зато, когда проходили подо мной, хорошо их слышал, хотя почти не видел. Сверху и слышно все…
— Расхвастался… Я же не виновата, что не успела на дерево взобраться. Ну, говори же!
— Так вот, Попрыгун сказал: «Кажется, дело не в нас. Границу стерегут». А Лысый в ответ: «И всё равно надо быть осторожнее, короткими вылазками. Бережёного Бог бережёт». А Рыжий: «Вот как раз и неосторожно с нашей стороны делать такой большой перерыв. Считаю, теперь уже можно… А больше я ничего не слышал.
Настала очередь Яночки.
— А когда проходили мимо меня, один сказал: «…и работать понемногу, надолго не задерживаться». А другой в ответ: «Из-за какой-то глупости задержка получается. Надо бы сообщить…» И все.
— Мало, — огорчился Павлик. — Жаль, что никто больше не сидел под кустом где-нибудь дальше по дороге, глядишь, услышали бы и продолжение разговора.
Яночка презрительно пожала плечами.
— И так услышали немало. Ведь ясно же — они заметили, что пограничники усилили бдительность, и перепугались. Потому и не копали ни вчера, ни сегодня.
— Но сообразили, что пограничники встревожились не из-за них. Думаешь, так оно и есть? И как понимать — «надолго не задерживаться»?
— Не знаю. Послушай, давай-ка ещё раз повторим, что каждый из нас услышал. Может, что и сообразим.
Повторили, причём теперь постарались выяснить, кто именно из злоумышленников что говорил.
Вышло, рыжий настаивал на продолжении работ и поторапливал, а Лысый советовал соблюдать осторожность и работать короткими вылазками. Основательно обсудив услышанное, пришли к выводу: слова «работать понемногу, надолго не задерживаться», равно как и «короткие вылазки», относились к раскопкам на кладбище. Предложение внёс Лысый, такой режим работы казался ему наиболее подходящим в условиях повышенной бдительности со стороны пограничников, а не исключено, и милиции, Даже Павлик вынужден был отметить правильность такого подхода.
— Правильно рассуждает, — неохотно похвалил он лысого злоумышленника. — Ведь чем дольше копаются, тем больше опасность, что их кто-то там застукает. А так — прибежать, разворотить одну могилу и смыться! Попробуй перехвати таких!
Яночка делала упор на положительные стороны чрезвычайного положения. Сказывался оптимистический характер девочки.
— Зато очень хорошо, что сорвался график их работ, — говорила Яночка, — Пока они такими темпами раскопают семнадцать могил…
Пессимист Павлик возражал:
— А вдруг повезёт подлецам, и они сразу найдут, что ищут!
— Да ты что! С чего вдруг повезёт? До сих пор вон сколько роют и всё без толку. Нет, сразу — исключено. Разве что во второй или в третьей могиле…
— А ещё неплохо бы знать, кому они хотят сообщить, — вспомнил Павлик разговор злоумышленников. — Может, на это тоже понадобится время, не сразу приступят к раскопкам.
— Как это кому? — удивилась Яночка. — Ясно же — тому, с глазками и ушами. Хотя, возможно, и пану Джонатану. Ушастый тут не проживает, а вот за паном Джонатаном мы бы могли проследить, — Раз так, нечего медлить! Хабр, за ними!
— Только издалека, — предупредила осторожная сестра. — И хорошо бы, они шли не в нашу деревню. Мизя уже наверняка вернулась с ужина.
По дороге Павлик ворчал по своему обыкновению:
— И опять помешали нам. Как сговорились с кабанами! А мы и места для засады не успели присмотреть, то дерево хоть и большое, да уж больно неудобное, весь живот отлежал…
На первом же перекрёстке появилось осложнение. Одна дорога вела к морскому порту, вторая к порту в заливе. Бегущий впереди детей Хабр засомневался, побежал по первой дороге, потом вернулся, пробежал по второй, опять вернулся и кончил тем, что принялся крутиться на перекрёстке приседая на задних лапах и тихонько повизгивая.
— А это уже свинство! — рассердился Павлик; — Разошлись, мерзавцы, в разные стороны! Что теперь делать?
Хабр нервничал, поторапливал принять решение. Сам не решался, дело хозяев определять, который из преследуемых зверей важнее.
— Погоди, пёсик, нам надо подумать, — успокаивала Хабра Яночка. — Не торопись, минутку подожди. К морю ближе, давай сначала сбегаем туда, а если что — вернёмся к заливу.
— Правильно, к тому же на пляже видимость отличная, пляж просматривается на большое расстояние, — согласился брат, галопом пускаясь вслед за собакой.
Когда они поравнялись с первым портовым строением на дюне, их нагнал пан Джонатан на мотоцикле. Он не стал останавливаться, вообще не обратил внимания на детей, а с грохотом промчался мимо них и затормозил, приметив какого-то рыбака, поднимающегося по склону дюны. Не выключая мотора, пан Джонатан поговорил с рыбаком. Мотор оглушительно трещал, on}rnls разговор заключался в громких криках, и Яночка с Павликом могли понять, о чём идёт речь.
— А что ему здесь делать? — орал рыбак.
— Да он где-то здесь, я видел его машину! — надрывался пан Джонатан.
— Здесь?! — уточнял рыбак.
— Нет, в порту!!!
— А здесь я его не видел!!!
