страстного протеста.
— Да нет, сейчас они пошли загорать. Может, потом, после обеда.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — примирительно пробурчал Павлик.
Схватив свёрток с едой, он быстренько сунул туда ещё четыре помидора и чуть ли не бегом бросился в сторону порта. Яночка свистнула Хабру и поспешила вслед за братом. Приподнявшись, мама смотрела вслед детям, светлые головки которых ещё долго были видны среди пляжующихся. И только когда «конский хвост» Яночки и растрёпанная чуприна Павлика исчезли из виду где-то на подступах к порту, пани Кристина со вздохом опустилась на песок.
— А знаешь, здесь поразительно мало народу, если учесть, какой тут роскошный пляж, — заметила она. — Прекрасное местечко!
— На краю света, — буркнул в ответ пан Роман не открывая глаз. — Последнее, дальше уже граница. Кажется, в трёх километрах отсюда.
— Очень надеюсь, что они её не пересекут, — заметила пани Кристина и тоже закрыла глаза, наслаждаясь горячими лучами солнца.
Яночка с Павликом остановились у лодок, внимательно наблюдая за рыбаками, вытаскивающими камбалу, застрявшую в ячейках сетей. Рыбу бросали в ящики, которые по мере наполнения уносили к баракам на вершине дюны. Интенсивный запах рыбы пропитал все вокруг, а у подножия дюны чуть прикрытые песком остатки рваных сетей с застрявшей в них протухшей рыбой издавали такую вонь, что дышать было невозможно. Вот почему Яночка с Павликом не стали останавливаться в этом месте, хотя очень хотелось знать, что там ещё зарыто. Яночка сразу же принялась карабкаться наверх, к баракам, а Павлик вернулся на берег, к лодкам.
— Всё узнал, — заявил он сестре, когда они продолжили свой путь. — Теперь и сам смог бы ловить рыбу. Они выходят в море вечером и ставят сети, рыба ночью попадает в них, а утром рыбаки опять выходят в море и вытаскивают сети с рыбой. Сейчас они их расправят и аккуратненько сложат. А вообще-то они предпочитают ловить сельдь. Сельдь, говорят они, легче из сети вытряхивать, чем камбалу. У них флажки, видела?
— Видела, — подтвердила сестра. — А для чего они?
— Чтобы сети различать и издали увидеть, где сеть опущена. А по низу сети грузики прикрепляют.
— А это для чего?
— Чтобы сеть не плескалась на поверхности, а до самого дна доставала, а то рыба по низу прошмыгнёт. А ты что видела у бараков?
— Рыбторг приехал, — доложила девочка. — Большая такая машина. Рыбу взвешивают и сразу грузят. Слышала, как говорили — иногда приезжают за p{ani на телегах, забирают улов прямо из лодок. А здесь большой скандал намечается.
— С чего ты взяла?
— А там какой-то важный человек приехал.
— Знаю, боцман.
— А ты откуда знаешь?
— Рыбаки говорили. «О, глядите, — .говорили, — сам боцман заявился. С чего бы это?» Не очень хорошо они об этом боцмане отзывались. Яночка кивнула.
— Все правильно. Тем, наверху, он тоже не понравился. Сказал — приедет министр, так они пусть хоть в лепёшку разобьются, а порядок наведут.
— Какой порядок? — не понял Павлик. — Пляж подмести, что ли?
— Да все из-за этой вони. Видел — там, внизу, целая свалка? Теперь я знаю: треска протухла. В шторм разорвало сети, рыбаки не знали, что с ними делать, ну и закопали вместе с рыбой в песке. А теперь ветром песок посдувало. Никому не хочется браться за это.
— Ничего удивительного…
— А он твердит одно — раз министр, так пусть хоть в лепёшку… А, я тебе уже говорила.
— А они что?
— А они в ответ одно — нет у них времени пустяками заниматься, а если министр так любит порядок, так пусть сам и убирает. Вот я и думаю, большой скандал назревает.
Павлик согласился с мнением сестры.
— Раз министр — скандал обязательно будет, только бы его не прозевать. Смотри, вон туда многие сворачивают. Наверное, проход в дюнах. Пляж у порта был почти безлюдным, страшная вонь отпугивала отдыхающих. Дальше, за портом пляж тоже был пустым, и только пройдя несколько сот метров дети опять увидели на пляже скопление загорающих. Как они и предполагали, здесь и в самом деле находился проход в дюнах и люди тесно расположились на небольшом участке хорошего песка.
— Эти из нашей базы отдыха, — подойдя ближе, сказала Яночка.
— Почему ты так решила?
— Узнала некоторых, когда мы с папой утром приезжали в столовую за завтраком. Вон того рыжего я запомнила. Видишь?
— Ну и ладно. Уходим в лес?
Яночка направилась было вслед за братом в довольно широкий проход между двумя прибрежными дюнами, но вдруг остановилась и тихонько вскрикнула:
— Погоди!
— Что случилось? — обернулся мальчик.
— Хабр… гляди!
До сих пор Хабр благовоспитанно трусил по песочку рядом с хозяевами, как вдруг поведение собаки резко изменилось. Остановившись и опустив нос к песку, пёс принялся бегать туда-сюда по пляжу, принюхиваясь к многочисленным следам, потом, подняв нос, понюхал воздух и наконец, уткнувшись носом в песок, целеустремлённо двинулся по какомуто, ему одному понятному следу. Дети внимательно наблюдали за собакой.
На надувном матрасе сидел рыжий мужчина довольно плотного телосложения и наблюдал за неудачными попытками какой-то пани в море забраться на матрас. Стоя по колено в воде, толстая и обгоревшая на солнце до малинового цвета женщина хотела, по всей видимости, отплыть на своём матрасе подальше и покачаться на лёгких волнах, но бедняжке никак не удавалось влезть на матрас. Тогда малиновая толстушка отошла от берега немного подальше, полагая, что так легче будет правиться с непокорным матрасом. Увы, все её попытки кончались неудачно. С трудом взгромоздившись на матрас с одной стороны, она тут же скатывалась с другой. Захватывающее зрелище настолько поглотило внимание рыжего, что он не замечал ничего вокруг. Не заметил и собаки, которая приближалась к нему как-то странно, словно осторожно подкрадываясь. Каждый раз, как малиновая пани соскальзывала в воду, рыжий подпрыгивал на своём матрасе и хохотал во всё горло.
Со все растущим удивлением наблюдали за поведением собаки её хозяева. Хабр подкрался к лежащим рядом с матрасом ботинкам и одежде рыжего и принялся с поразительным усердием обнюхивать ботинки. Мало того, он даже сунул нос в один из них, откатив его немного в сторону по песку. Видимо, окончательно утвердившись в своих предположениях, Хабр оглянулся на Яночку и, немного отступя, очень довольный собой, победно застыл в классической стойке на зверя.
— Да что же это такое? — чуть ли не с отчаянием прошептал Павлик. — Что он хочет нам сказать? Яночка не знала, что и подумать. Ясное дело, Хабр хочет сообщить им нечто важное. Пёс сделал открытие, вон какой довольный и гордый, а они его не понимают! При чём здесь этот рыжий, почему на всём пляже собака выбрала именно его?
— Не знаю, — прошептала девочка в ответ. — Может, он когда-то с ним встречался? Хабрик, иди сюда, дорогой, оставь этого рыжего попрыгуна в покое.
— Как, как ты его назвала? — рассмеялся Павлик.
— Попрыгун, видишь же — распрыгался. Хабр, Давай пока его оставим. Хорошая, умная собачка! Мы поняли, этот человек что-то сделал. Назовём его Попрыгуном, запомни, Попрыгун! А пока пойдём в лес.
Тут Хабр неожиданно коротко пролаял, что с ним случалось очень редко. И так же неожиданно откуда- то из соседнего грайдола выскочил маленький чёрный пуделек и закатился в пронзительном самозабвенном лае. Рыжий Попрыгун рассеянно оглянулся на него и опять повернулся к морю.
