Иоанна Хмелевская
Проклятое наследство
* * *
Телефон зазвонил поздно вечером. Наверняка я бы просто-напросто не подняла трубку, как поступала уже много месяцев, но именно в тот день в моих жизненных планах произошёл решительный поворот — я прекратила борьбу за спокойную жизнь.
Спокойная жизнь мне нужна была, чтобы написать наконец научно-фантастическую повесть, из-за которой я уже довела до белого каления добрую половину ядерных физиков Варшавы. Работаю я добросовестно, поэтому совершенно чуждые моей душе технические реалии считаю своим долгом согласовывать со специалистами. И не понимаю, почему они этого не любят.
Всем им я задавала один и тот же вопрос:
— Мне нужна такая штука, которая может улавливать космические лучи. Да нет, я знаю, что лучи состоят из частиц, ну, значит, она должна ловить эти частицы. Скажите, что это за штука?
Простой, бесхитростный вопрос вызывал почему-то смятение, хотя отвечали мне по большей части вежливо и всегда одно и то же:
— Да ведь эти частицы все пронизывают. Они, знаете ли, сквозь все проходят.
Я резонно возражала учёным:
— Вот именно, и дело как раз в том, чтобы эта штука имела дно.
Как только упоминалось дно, отловленный физик начинал нервничать и старался сплавить меня коллеге. Хоть бы один проявил оригинальность — нет, реакция у всех одна и та же! Не иначе как злополучное дно представляло собой военную тайну, которую они не имели права открыть постороннему.
Неудивительно, что в таких условиях повесть продвигалась вперёд с большим трудом.
Но я не сдавалась и ни на йоту не отступала от творческих планов, с головой погрузившись в своё занятие и не обращая внимания на странные, удивительные события, с некоторых пор преследовавшие меня. События, однако, множились, упорно отвлекали меня от вдохновенного литературного труда, и наконец пришёл день, когда отвлекли окончательно. Вот в тот день я и прекратила борьбу за спокойную жизнь, сложила, так сказать, оружие в неравной борьбе.
И странное дело: последний гвоздь моей спокойной жизни забила сущая безделица, так называемая вонючка. Незнакомые люди пришли с жалобой и привели моего младшего сына. В их дворе он запустил упомянутую вонючку, доказательством чего служила дыра, прожжённая на штанах виновника. Дело происходило в добром старом дворе, этаком шестиэтажном колодце, так что вонючка полностью оправдала надежды её создателя. Люди, доставившие сына, имели все основания быть недовольными, и мне стоило немалых усилий хотя бы отчасти смягчить их негодование.
И вот тогда я как-то вдруг поняла: борьба за спокойную жизнь мне явно не по силам. И решила её прекратить. Таким вот образом и космические лучи спасовали перед вонючкой.
Ну и вечером того же дня зазвонил телефон.
Время для меня было совсем не позднее, всего одиннадцать часов. Точнее, двадцать три часа восемь минут. Время я так точно заметила потому, что у меня под носом тикал будильник и показывал двадцать три двадцать три, а поскольку он убегает вперёд на пятнадцать минут, сосчитать совсем просто. Задыхающийся голос в телефонной трубке прошептал:
— Спасите, они убьют меня! Умоляю, милицию, скорей, улица Пясечинская, восемнадцать, квартира двадцать один, опять эти двое…
Голос прервался, в трубке послышались какие-то зловещие звуки — хрипение, стон, какой-то удар, после чего наступила тишина. Я замерла, не выпуская трубку. Опять звук удара, стук, потом вроде разговор двух мужчин, ни слова не разобрать. Потом голоса отдалились, слышны были лишь лёгкие постукивания.
Я положила трубку даже не очень удивлённая, так как за последнее время уже привыкла к необычным событиям вокруг меня. И подумала: как хорошо, что я уже распрощалась с мечтой о спокойной жизни, ведь не отреагировать на такой телефонный звонок с моим характером просто невозможно.
Может, это дурацкий розыгрыш? Человек, который звонил, так и не положил трубку.
Проверим. Я подняла телефонную трубку и убедилась: телефон блокирован. Даже если и розыгрыш, надо как-то разъединиться с его автором, не то шутка может затянуться. Шутник оставит трубку рядом с телефоном, утром уйдёт на работу, и я, как минимум, до вечера останусь без связи. А у меня на следующий день запланированы очень важные разговоры, в том числе и с одним физиком-ядерщиком.
Телефон блокирован, и помочь может лишь бюро ремонта телефонов, но туда надо дозвониться, для чего опять-таки нужен телефон. Замкнутый круг.
А если это не розыгрыш? Нет, надо поскорей сообщить в милицию. Пусть она ломает голову.
Милиция… В последнее время мои контакты с ней вдруг излишне оживились — все из-за необыкновенных событий, закрутившихся вокруг меня. А тут снова я, да ещё с таким сообщением! Но другого выхода нет, придётся идти к соседям, чтобы от них позвонить. Спустившись этажом ниже, я взглянула на часы и все-таки нажала кнопку звонка. Потом ещё и ещё, и только тогда вспомнила: два дня назад соседи спускались по лестнице с чемоданами. Глухая тишина за дверью подтвердила предположение — они действительно уехали в отпуск.
Вернувшись к себе и убедившись, что телефон по-прежнему блокирован, я взяла сумку и побежала звонить по телефону-автомату у нашего дома. Телефон-автомат, конечно же, был испорчен. Где ближайший исправный автомат, я не знала, у кого ещё из соседей есть телефон — я не знала, а звонить подряд во все двери не отважилась. Вернувшись к дому, я решила взглянуть на свою машину — сейчас скажу почему.
Думать лучше сидя, и я села в машину. Выбор у меня был богатый: поискать исправный телефон- автомат, поехать на главпочтамт и позвонить оттуда, остановить первую же патрульную машину, доехать до своего районного отделения милиции. И тут мне стукнуло в голову — ведь Пясечинская улица всего в ста метрах отсюда.
Я сидела за рулём, ключ торчал в зажигании, и рука сама собой повернула его. А раз повернула, то машина двинулась. А раз двинулась — в сторону Пясечинской…
Мне пришлось притормозить, потому что с Пясечинской как раз выезжали на старой «варшаве». И больше ни одной живой души вокруг.
Я подъехала к дому номер восемнадцать и вышла из машины. Дверь в подъезд была открыта. Лифт не работал. Я поднялась на пятый этаж и остановилась перед квартирой номер двадцать один.
Может, шутник целился не в меня, а в жильцов этой квартиры, вызывая на их голову среди ночи милицию? А мне звонил совсем из другого места, оттуда и заблокировал телефон? Вот сейчас перебужу незнакомых людей. Надо было просто из любого ночного ресторана позвонить в бюро ремонта. Это же представить невозможно, что я сейчас услышу от разбуженных в полночь людей! А шутник тем временем положит трубку на место, и я даже не узнаю, кто же нас разыграл. Почему я то и дело влипаю в дурацкие истории и с возрастом ни капельки не поумнела?
Естественно, я тут же нажала на кнопку звонка, приготовившись к самому худшему. Тишина. Сделав приятное выражение лица, я нажала ещё раз. По-прежнему тихо. Нажимая в третий раз, я подумала, что ещё возможен и третий вариант: шутник хотел разыграть не меня, не жильцов этой квартиры, а милицию, которую почему-то не любит и решил поиздеваться над нею. После чего я осторожно взялась за дверную ручку.
Дверь оказалась незапертой и легко поддалась, за ней — темнота.
Я в нерешительности стояла на пороге. Может, все они тут спокойно спят, дверь забыли запереть на ночь, и очень интересно, как мне объясниться в милиции, когда меня будут допрашивать в качестве взломщика-домушника.
Пошарив но стене у дверного косяка, я зажгла свет и слегка приободрилась. По-прежнему царила тишина. Передо мной была маленькая прихожая с кухонной нишей и приоткрытой дверью в комнату. Решившись, я на цыпочках прошла через прихожую, включила свет в комнате. И застыла на пороге.
Труп предстал моему взору сразу и целиком. Мне повезло. Если бы я узрела только высовывающуюся откуда-нибудь ногу или руку, я пережила бы гораздо больший шок. В комнате царил умеренный беспорядок,
