В преддверии философии. Духовные искания древнего человека

стратегией правополушарной, ориентирующейся на целостные образы, а не на последовательности дискретных символов. Сопоставление с шизофренией применительно к культуре (а не только к искусству и письму) кажется правомерным уже и потому, что роль двойника — ко (и других частей личности, понимаемых и как независимые существа — бо, ах) напоминает клиническую картину шизофрении. При таком рассмотрении египетская культура включается в значительное число культур, для которых нашим выдающимся психоневрологом С. Н. Давиденковым⁴⁵ предлагалось подобное психофизиологическое объяснение; возможно, что эволюция культуры достаточно долго шла в сторону возрастания левополушарной тенденции, обеспечивавшей возможность абстрактного мышления, вплоть до ее крайних форм, напоминающих шизофрению. Речь идет не столько об аномалии, сколько о превышении нормы левополушарности.

Поясним это на примере египетского изобразительного искусства. Геометрическое его изучение недавно привело чл. корр. АН СССР Б. В. Раушенбаха к выводу, что оно использовало чертежные принципы⁴⁶. Все они характерны именно для стратегии левого полушария, рассматривающего отдельные детали вне их места в целостной зрительной картине, на воссоздание которой устремлены усилия стратегии правополушарной. Этим объясняется и явное сходство некоторых черт древнеегипетского искусства с рисунками детей в том возрасте, когда они особенно интенсивно упражняются в освоении левополушарного умения составлять длинные, правильно построенные тексты на родном языке, которые не обязательно должны быть осмысленны: дети склонны получать удовольствие от текстов заумных — «лепых нелепиц», как часто заумны египетские магические заклинания.

Следовательно, высказываемое в настоящей книге утверждение об архаизме египетской культуры подтверждается ее сходством и с другими типологически ранними культурами, в которых обострена абстрагирующая левополушарная тенденция, и с определенным (активно речевым) периодом развития ребенка. Но в отличие от того, что говорится в книге, подчеркнем: эта архаичность — не абсолютная; и в эволюции культуры, систем знаков и мозга предков человека, и в развитии младенца (а до этого и зародыша — еще во чреве матери) относительно поздний период обострения левополушарной тенденции следует за еще более ранней длительной эпохой становления правополушарных образов, которые (как символы жестов предков человека) давали охват целостной картины мира, а не логические схемы, включающие лишь отдельные детали. В египетской культуре сохранились и пережитки самого раннего пласта представлений, связанных с правополушарной стратегией. Их можно увидеть во многих архаических иероглифах: например, описываемый в книге знак обнимающих (и передающих силу) рук, обозначавший ко — двойника, по своей сути древнее, чем логическое осмысление ко как члена двоичного противопоставления, в которое входит фараон (и члена других противопоставлений, в которые входит бо и ах); иероглиф, передающий жестовое обозначение данного числа как единого целого, древнее, чем операции получения этого числа как члена натурального ряда.

Постепенная победа более абстрактной (левополушарной) стратегии по отношению к таким символам, как обозначения чисел, в большой степени определялась социально-экономическими условиями, складывавшимися после неолитической — резолюции. Бурное развитие производящего хозяйства, применявшего поливное земледелие, скотоводства, ремесла, требовало развития новых форм учета. Они и стали применяться на всей территории древнеближневосточных и смежных с ними цивилизаций, включая Египет и Месопотамию, начиная с IX тысячелетия до н. э. Это были маленькие объемные (трехмерные) символы (шарики, цилиндры, конусы) из глины, которые обозначали числа и важнейшие виды учитываемых хозяйственно значимых предметов (скот, зерно и т. п.). Примерно после 5 тыс. лет использования этих скульптурных символов (нанизывавшихся на шнурки или помещавшихся в особые глиняные конверты) было сделано открытие возможности замены таких трехмерных символов их чертежным изображением на плоскости, первоначально на плоскости конверта, где для надежности дублировались в двухмерной проекции содержавшиеся в нем трехмерные символы. Письмо в Месопотамии и возникло как такое изображение символов (вторичный символ первичного символа, вытеснивший этот последний) на глиняной плоскости⁴⁷ (в духе тех чертежных принципов, которые характеризуют левополушарную стратегию) и в начале (в IV тысячелетии до н. э.) имело функции чисто учетно-бухгалтерские, насколько можно судить благодаря дешифровке протошумерского письма, успешно начатой в 60-е годы нашим шумерологом А. А. Вайманом и приблизившейся к завершению в последних трудах М. Грин, показавшей, что в протошумерских текстах, представляющих собой документы хозяйственной отчетности, встречается большое число сочетаний знаков для чисел-цифр в сочетании с обозначениями соответствующих счетных классов предметов⁴⁸ (как и в аналогичных протоэламских текстах). Некоторые из меток, сходных в протошумерском и протоэламском, в частности знаки пола животных, могут иметь прообразы в значительно более древней системе меток, выявленной в пред-письме, сочетавшемся с пещерной (наскальной) живописью за десять тысяч лет до того — во франко-кантабрском искусстве Западной Европы XV тысячелетия до н. э. Хотя против этой недавно сформулированной гипотезы, естественно, выдвигаются возражения⁴⁹, в ее пользу говорят некоторые косвенные доводы. Во франко-кантабрской цивилизации обнаружены технологические изобретения, которые прямо продолжались в древнеближневосточных центрах неолитической революции. Так, в живописи пещеры Ласко уже использовались пигменты, получаемые при добавлении в металлическую руду костной смеси, дававшей при 1000° тетракальцитовый фосфат (4 СаО Р2О5)⁵⁰. Точно такая же костная смесь при той же температуре использовалась в качестве флюса в урартских печах Мецамора и Аргиштихинили в I тысячелетии до н. э.⁵¹. Речь идет явно о сохранении старых технических рецептов, передававшихся из поколения в поколение на протяжении многих тысячелетий, постепенно подготовлявших неолитическую революцию.

История не «началась в Шумере» вопреки тому, что еще четверть века назад утверждал крупнейший американский шумеролог Крамер, на чьих пионерских работах по шумерской литературе в большой степени основываются главы книги, написанные Т. Якобсеном.

Как предположила на основании собранных ею материалов около века назад С. фон Торма и как доказано за последние два десятилетия открытием большого числа надписей, письменность, сходная с протошумерской, но более древняя, существовала на Балканах и в соседних областях (на северо-западе, включая Венгрию) в V–IV тысячелетиях до н. э. Хотя эта письменность еще не дешифрована, о ее характере (соединение слоговых знаков с логограммами-знаками для понятий и слов) позволяет судить общее число различающихся между собой знаков (более двухсот)⁵², совпадение отдельных знаков с протошумерскими, обозначающими числа и домашних животных; оба вида письма сходны и разделением поверхности таблички на части с помощью горизонтальных и вертикальных линий. Поскольку в той же области Юго-Восточной Европы (в частности, в Венгрии) известны и неолитические скульптурные символы, использовавшиеся для учета (типа шариков), можно думать, что становление системы двухмерных символов могло осуществиться на Балканах раньше, чем в Месопотамии. Древнебалканская культура V и особенно IV тысячелетия до н. э. по развитию металлургии далеко превосходила синхронные ей переднеазиатские центры⁵³. После крушения ее основных очагов в середине IV тысячелетия до н. э. продолжал функционировать в IV–III тысячелетиях до н. э. древнейший центр изготовления серебра и свинца на островах Эгейского моря, в частности на Кикладах, откуда изделия позднее доставлялись и в Египет. Выявленная новейшими исследованиями, использовавшими методы изучения изотопов свинца⁵⁴, система торгово-экономических связей, объединявших в III тысячелетии до н. э. весь эгейский мир, приоткрывает завесу над предысторией кикладской и древнекритской культуры, развитость которой давно поражала исследователей. Эгейские культуры, связанные в то время с египетской, были одновременно и южным продолжением древнебалканских (в частности, в системах письма Крита можно видеть и продолжение символики древнебалканского письма), и восточной частью цепи древних культурных центров, тянувшихся по побережью Западной Европы от Оркнейских островов и Скандинавии на севере до Пиренейского полуострова и островов Средиземноморья. Эти культуры V–II тысячелетий до н. э. характеризуются прежде всего громадными каменными (мегалитическими) сооружениями, которые в последнее время интерпретируются — как астрономические