Переход от бакалеи к гаданию оказался слишком резким, Юстина не ухватила сути.
– И что? – на всякий случай осторожно поинтересовалась она.
– А то, что благодаря гаданию много чего получаем. Вот вчера принесли говяжью вырезку, сегодня у нас настоящие бифштексы. А еще обедали печеночку. И туалетную бумагу, целых две упаковки, хватит на какое-то время. Даже появилась надежда на австрийские колготки.
Австрийские колготки Юстину добили. Уже не встревая, она молча смотрела на тетку, которая и не нуждалась в репликах собеседницы.
– Потому как Геня, понимаешь, гадает в основном продавщицам из разных магазинов и заведующим, сплошные бабы. И у всех проблемы, то сердечные, то по работе. И все к Гене за советом, она ведь всего по одному злотому берет, чтобы гадание исполнилось. А если ничего не брать, тогда не исполнится. Ну и в благодарность получает любой товар из-под прилавка. Знаешь, наша Геня очень неглупая. Правда, я ей посоветовала кое-что, когда в ней способности к ворожбе проявились.
Юстина хоть и сидела в прошлом веке, прекрасно знала ситуацию со снабжением и тоже порадовалась. И оживилась.
– Тетя, а не может ли Геня достать для Идальки чешки? Такие, знаете, тапочки для занятий гимнастикой.
– Дитя мое, не хуже тебя знаю и уже заказала. Должны поступить на будущей неделе, я и размер сообщила. Как раз у заведующей обувным отделом большие неприятности с мужем, чуть ли не каждый день бегает к Гене, та карты раскинет и посоветует, как поступить. Из-за этого вчера вареников не наделала, времени не было. И еще могу заказать бумагу для машинки, с доставкой на дом. Хочешь?
– Господи, конечно, хочу!
– Ну так получишь. Что же я собиралась тебе сказать?
– А вы уже сказали. О гаданиях Гени.
– Да нет, это так, к слову… Ага, вот что. Ведь мой Людвик, вроде тебя, всю дорогу в каких-то старых бумагах роется – записи предков по лошадиной части. У обоих вас тяга к древностям всяким, говорят, так всегда бывает в старинных благородных семействах, из поколения в поколение переходит шизофрения или чахотка, так я уж предпочитаю эту страсть к макулатуре. О чем я? Ага, ну так Людвик в лошадиных бумагах на какие-то давнишние письма наткнулся, тебя интересует?
– Какие письма?
– Он сказал – какой-то мошенник собирался то ли его отца по лошадиной части обмануть, то ли деда, но не обманул, так что Людвику эти письма без надобности. Твой дядюшка, скажу тебе, совсем на старости спятил, того и гляди совсем в конюшне поселится. Иногда думаю – если ему на обед подать тарелку овса, заметит или съест?
Оно, конечно, интересно, съест ли Людвик тарелку овса за обедом, но гораздо интереснее для Юстины были обнаруженные им письма. Для Людвика дед, для нее прадед. Не Матеуш ли? Тогда хронологически события совпадают с дневником прабабки.
Поскольку Юстина с восторгом восприняла предложение получить исторические письма, Гортензия с некоторым трудом выкарабкалась из кресла и, держась за поясницу, направилась в мужнин кабинет. Юстина поспешила за ней. И в самом деле, в чисто лошадиную документацию затесалось три посторонних письма и нечто вроде черновика. Жадно схватив письма, Юстина хотела сбежать к себе, да не тут-то было, Гортензия пока не наговорилась. А сколько еще тем для обсуждения! Барбарино казино, женитьба Юрочки, здоровье Людвика…
С него Гортензия и начала, ибо в данный момент ее престарелый муж занимался тем, что перегонял своих лошадок в Косьмин, и делал это лично. Фургона не взял, а ведь сорок четыре километра, и этот старый дурак решил верхом перегонять, мол, для добрых лошадок это просто приятная прогулка.
– И представь, сам едет, – жаловалась Гортензия. – Вот-вот семьдесят стукнет старому дурню, а он все молоденьким представляется, скоро станет участвовать в скачках с препятствиями, никак не желает примириться со старостью. У них в роду все такие. Барбара вон тоже лет не считает.
– Ну что вы жалуетесь, тетя, – успокаивала старуху Юстина, – дядя Людвик в прекрасной форме, и не исключено, только из-за того, что постоянно ездит верхом. На свежем воздухе, физические упражнения, гимнастика…
Какая там гимнастика? – упорствовала Гортензия. – Ведь у нас две войны за плечами, годы свое берут. Да, кстати, ты знаешь, ведь твоя Идалька тоже ездит? Я так и думала. Ничего ты не замечаешь, уткнула нос в старые бумаги и не видишь, что вокруг делается. А дочка твоя то с утра, то под вечер непременно к лошадкам приедет, стакнулась со своим ненормальным дедом. И вот еще что. Я уже думала, Ядвигин Юрочка при помидорах останется, так нет, эта его Крысенька на свою сторону перетянула, тоже к лошадям склоняется. Вот теперь и перегоняют их в Косьмин. Но зато свадебную вуаль Крыся получит из тюля, это уже Геня наша постаралась, импортные туфли и платье свадебное креп-сатиновое. А перчатки чешские, представь себе, до локтя! Всего шесть пар таких поступило, и одна досталась Гене, которая вовремя предсказала заведующей, что на ней один из ящика женится.
– Из какого ящика? – не поняла Юстина.
– Вот и я говорю – совсем ты оторвалась от действительности. Один засекреченный тип на хорошей должности, заведующая давно на него зубы точит.
– Ого, какие клиентки у Гени! – порадовалась Юстина.
– Представь себе, еще и партийные случаются. А Геня очень неглупая, знает, что кому нагадать. Да и то признаться, карты ее слушаются. А сейчас я голову ломаю над свадебным подарком, как придумаю, Гене подскажу. Тебе ничего подходящего в голову не приходит?
К любимому занятию Юстина смогла вернуться лишь вечером, когда появился Людвик, живой и здоровый, а вместе с ним и Идалька. Оказывается, после школы Идалька на полпути перехватила дедушкину конную экспедицию и, оседлав одну из лошадей, лично доставила ее в Косьмин. Обратно деда с внучкой привез Юрочка на своей машине 'комби'. Когда Юстина, проявив материнскую озабоченность, поинтересовалась у дочери, как же уроки, та с удивлением ответила – уроки на завтра сделала еще на переменах, осталась только застопырка с чем-то странным по физике, но она этого все равно не поймет, даже если год просидит. Пришлось обратиться к отцу. Болеслав, к удивлению матери и дочери, как-то сразу понял – речь шла о переходе силы в энергию или чего-то вроде этого, и задачу с ходу решил. Юстина была
