— Боже мой, я потерял бумажник! — донеслось до нас. — И билеты в нем остались…
Муж протолкался к нему.
— А я нашел бумажник! — сообщил он весело. — Ваша фамилия?..
Разумеется, бумажник оказался этого пана, тот собирался пасть мужу на шею, но помешала толкотня. Вернул свою потерю, и на этом инцидент был исчерпан, я не запомнила этого человека. Через несколько лет, в тот период, о котором уже сейчас идет речь, Михал рассказывал нам как-то о разных разностях в своей жизни и припомнил, как однажды потерял бумажник в театре. Вернулся к нему бумажник через пару минут.
— Представляете, какой порядочный человек. Спросил фамилию и тут же вернул бумажник. Есть же еще на свете порядочные люди!
Я расспросила о деталях.
— Так это был мой муж. Приятно, что я вышла замуж за порядочного человека…
И посему ответственно заявляю — дурацким случайностям несть конца!
С Аней и ее мужем мы довольно часто играли в бридж. Поначалу бывало всякое, но мы быстро перешли на фишки, а вскоре ввели еще одну модификацию, а именно: наши мужья играли на деньги, а мы служили в качестве бескорыстной технической помощи. Иначе игра обходилась очень уж дорого, мы платили проигрыш, а выигрыш забирали они. Мы с Аней согласно потребовали последовательного решения: кто берет, тот и расплачивается.
Бриджи разворачивались захватывающе. Когда я убегала из их дома с воплями, навсегда, мол, порываю с ними всякие отношения, разумеется, из-за Войтека, это еще полбеды. Меня догоняла Аня и возвращала с лестницы, разумно убеждая:
— Возьми себя в руки, не обращай ты на них внимания, себе дороже…
Но однажды из дому выбежала Аня, тоже бурно уверяя, что ноги ее больше в этом доме не будет. Тут уж я вернула ее с лестничной площадки, напомнив, что дом этот ее и она здесь живет. Из вышесказанного понятно, дополнительных развлечений хватало.
В конце концов мы придумали новогодний бридж. Назавтра приходился праздничный день, не худо бы расслабиться. Муж Ани заранее изложил свой взгляд на вещи: никаких новых годов не признает, а это вполне соответствовало и моим тогдашним настроениям. После всех так называемых встреч я реагировала с олимпийским спокойствием: пожалуйста, как угодно, можете встречать Новый год хоть в пижаме. Единственная уступка, на которую Анин муж пошел в связи с исключительной датой, — двойная ставка.
Начали мы довольно рано, в девятом часу. Оба наших пана в бридже выказывали дичайшую скупость и неистовую жадность. И надо же — карта ко мне так и шла, азарт разгорался, страсти бушевали. Радио сначала тихо журчало, вдруг что-то звякнуло — в городе поднялся шум, до нас донеслись звуки государственного гимна. Первый ход был за Аней, она посмотрела на нас и заколебалась.
— Кажется, двенадцать? Новый год?..
— Да черт с ним, пусть двенадцать! — ответила я рассеянно: на руках у меня семь старших карт в червях и бланковый туз пик.
— Двенадцать, вроде бы салют, — пробурчал Войтек.
— Все равно уже первый час пошел. Аня, начинаешь? — решительно потребовала я.
Аня все-таки попыталась почтить праздник:
— Но ведь двенадцать?.. Или уже первый?..
Ее муж, уже неслабо проигрывавший, вдруг впал в ярость.
— Одиннадцать, двенадцать, первый!!! — рявкнул он громогласно. — Что здесь, черт побери, «точное время» или бридж?!!! Начинай!
На меня напал неудержимый смех: это был самый прекрасный новогодний тост из всех слышанных в моей жизни. Наконец-то я пришла в полный восторг на встрече Нового года. И до сих пор признательна за это Аниному мужу.
Ну а теперь о самом бридже — помню одну великолепную партию. В игре участвовал приятель Войтека, тоже прокурор, некий Сташек, приехавший из Лодзи. Мы отправились за город к их общему корешу, местечко называлось, по-моему, Плацувка, впрочем, это неважно. Из четверых игроков трое умели играть, а четвертый, Сташек, только учился, поэтому мы менялись местами, чтобы никто не страдал от плохого партнера. Азарт достиг апогея, очки мы записывали по старой системе, с коэффициентом, разгорелось яростное соперничество, и как раз Сташек достался мне.
Они вовсю отстаивали роббер, объявили четыре без козыря, я объявила контру в надежде, что они, в свою очередь, объявят масть, они объявили реконтру, разыгрывать должен был Войтек, Сташек зашел. Из торговли уже выяснилось, какие у кого карты, я держала трефы, нас могло спасти только одно: выйти с валета под короля треф, который был у игрока справа, в таком случае они лежали. Нормальный бриджист вышел бы с этого валета, но напротив меня сидел хмырь, о бридже не имевший понятия, торговля ему ничего не подсказала. Небось не помнил даже, как я объявила трефы, и вообще не понял, что это значит. Я покорилась судьбе, размышляя, какую глупость выкинет Сташек и удастся ли мне еще что-нибудь предпринять. Да ничего, они свои взятки возьмут, а меня хватит удар…
Сташек вышел с валета треф.
В жизни у меня редко встречались столь потрясающие минуты, не верила собственным глазам. Наши противники легли без четырех, и удар хватил Войтека. А Сташек так и не понял как и почему, пошел чем попало, совершенно не думая, а я до сих пор вижу перед собой этого одинокого валета посередине стола. Вот поистине чудо из чудес!
За игрой мы прозевали последний автобус, другого транспорта до города не оказалось, и шесть километров протопали пешком, но мое прекрасное настроение отнюдь не испарилось…
* * *
Чуть раньше, еще до появления Войтека, имели место два события, о которых я как-то умудрилась не упомянуть. Лилька сбежала от Збышека, а Эльжбета вышла замуж за Стефана.
Лильке я ничуть не удивлялась. Ее Збышек был красив, порядочен, не пил, не курил, спортсмен: играл в волейбол, ходил на лыжах, плавал — одним словом, собрание всех совершенств, но он родился в Силезия, а тамошние обычаи чужды нашим душам.
Силезская жена обязана, например, чистить мужу обувь, невзирая на все свои дела и обязанности, и Збышек аккуратно выставлял в прихожей обувь ровненьким рядком. Жили они тогда у родителей Лильки, и она как-то показала такой рядок моей матери.
— По мне так пускай здесь и прорастут и зацветут, — откомментировала Лилька. — Интересно, дойдет до него что-нибудь или нет.
Вовсе не дошло: примчалась его мать, элегантная дама.
— Ах… — Она в ужасе всплеснула руками. — Какая грязная у Збышека обувь…
Схватила щетку и принялась чистить. Дядя Олек тихонько буркнул моей матери, что собрался было подсунуть ей и свои туфли, хоть одну пару, да побоялся — размер не тот.
Сама я не раз наблюдала и другие шокирующие сцены. Все садились за стол, Збышек еще с чем-то валандался, я попросила:
— Збышек, пока не сел, принеси соль.
— Не знаю, где соль, — недовольно проворчал Збышек и плотно уселся.
— Сейчас принесу, — вскочила Лилька, прежде чем я успела отреагировать.
Однажды мы все вместе смотрели телевизионную передачу. Очевидно, какой-нибудь фильм, потому что развлекательную, например, программу я бы не смотрела, а помню, тогда с интересом уставилась в экран.
— Лиля, — приказал вдруг Збышек, — сделай мне яичницу.
Меня прямо подбросило от злости.
— Ты что, спятил? Совсем мозги отбило?! Ведь она тоже смотрит передачу, не заметил?! Чего ради
