«Что за фигня? – недовольно подумал Дима. – Я так здорово ехал, как на рикшах. И вдруг меня будут тащить, словно мешок картошки?»
– Осторожно, не придави ему живот, – прохрипел Слюнько.
Парализованный профессор лежал без движения, и дождь лился на его обращенное к небу лицо. Алена подползла к Игорю Георгиевичу и легла рядом. Ее глаза помимо воли закрывались. Вконец изможденная девушка, потерявшая много крови, уже не чувствовала ни холода, ни голода. От ее брючины тянулся кровавый след. Секунду спустя рядом с Аленой свалился Леша.
– Вокруг так много бабочек, – тихо произнес он, – и они все такие красивые.
У него начался бред.
– Держитесь. Я вас всех люблю, – громко сказал Манусевич, держа на плечах Диму и стараясь не показывать, как ему тяжело.
Потом он повернулся, пошатываясь под тяжелой ношей, и зашагал в сторону шоссе.
Виктория наконец смогла вздохнуть. Она лежала на полу пещеры. В груди у Сушко болело и жгло, в легкие попало много воды. Перевернувшись на бок, Виктория закашлялась. Рядом, лицом вниз, лежал Юрий. На коленях возле Бадмаева стояла Ева.
– Он жив? – одними губами прошептала Сушко. – Пожалуйста, скажи мне.
– Да, – ответила Ева. – Определенно, он жив. Он дышит. И у него бьется сердце.
В этот момент Бадмаев слегка шевельнул рукой.
– Все нормально, – сказала Ершова, – ты же знаешь, твой любимый мужчина – бывший спецназовец. А эти ребята так просто не сдаются.
Она слегка улыбнулась. Виктория заплакала. Слезы текли и текли, и она ничего не могла с собой поделать. Ева подползла к ней и обняла за плечи.
– Не плачь, – сказала она. – Все хорошо. Ты молодец. Спасибо.
Сушко кивнула. Она смотрела на Бадмаева. Слегка пошатываясь, Ева принялась растирать мужчине спину, пытаясь его согреть.
– Он захлебнулся и переохладился, – сказала она. – Но вскоре, я думаю, придет в себя.
В ту же секунду Юрий захрипел и начал отплевываться. Он попытался глубоко вдохнуть, но закашлялся.
– Фу, – проговорил Бадмаев спустя несколько секунд, – ну я и нахлебался!
Он повернул голову и посмотрел на Викторию.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – улыбнулась Сушко. – Как ты себя чувствуешь?
– Ужасно, – признался Юрий, начиная потихоньку смеяться, – но значительно лучше, чем в тот день, когда меня контузило в Анголе.
Они крепко обнялись, не переставая чихать, кашлять и отплевываться.
– Все нормально. Мы все живы, – сказал Юрий, вставая. – Теперь нам надо найти яйцо и Колбасову. Мы слышали голос нашей директрисы, но я не представляю, где ее искать. В том месте, где мы засекли ее причитания, нет ни малейшего прохода. Там, по моим сведениям, находится сплошная глухая стена. Впрочем, очевидно, что как-то туда попасть можно. Я просто пока не понимаю, как.
– Хорошо, что вы хотя бы знаете, в какой стороне искать вашу коллегу, – кивнула Ева. – Я слышала крик. Вы думаете, это была она? При каких обстоятельствах пропала эта женщина? Я так поняла, что вы ее потеряли, а потом случайно обнаружили.
– Пропала она при обстоятельствах совершенно загадочных, – сказала Сушко, – у нас тут на станции произошла настоящая детективная история. Мы раньше вообще думали, что мы с Юрой – единственные, кто остался в живых. Но, услышав голос Анастасии Геннадиевны, поняли, что ошибались. Наша директриса жива!
– Это хорошо, – выдавила Ева. – А что случилось с остальными сотрудниками биостанции?
Повисла тяжелая пауза.
– Мы думаем, что они мертвы, – пробормотала Виктория.
Ева ошеломленно заморгала глазами.
– Что, все до единого? – переспросила она.
– Боюсь, что да, – ответила девушка. – Мы подозреваем, что были убиты трое наших коллег – завхоз Иванов, энтомолог Курочкин и орнитолог Шварц. Правда, наверняка это можно сказать только об орнитологе. Мы нашли его тело.
Ева встала.
– Вы сообщили об этом в милицию? – спросила она.
– Да. Но только о смерти Валерия Шварца и пропаже Вениамина Курочкина, а также о краже яйца, – кивнула Сушко. – Об этом рассказала им еще лично Колбасова. Она звонила в УВД города Туапсе при мне.
– Мне нужно срочно связаться с начальством, – сказала Ева. – Где тут выход на поверхность? А после этого сосредоточимся на поиске вашей директрисы и попытаемся вычислить и поймать преступника.
– Пойдем! Мы тебя проводим, – кивнул Бадмаев. – У нас на биостанции есть спутниковая связь.
Все трое пошли по туннелю.
– А что касается яйца, – продолжила Ершова на ходу, – то я знаю, где оно. Там, с другой стороны ловушки, есть помещение, о котором, видимо, никто из сотрудников биостанции не знал. Оно состоит из двух комнат и туннеля между ними. В одной комнате стоит каменная чаша, а в другой располагается инкубатор, где и лежало яйцо. Я его перепрятала.
Виктория и Бадмаев ахнули.
– Да, там находится логово преступника, – пояснила Ева. – Так что я знаю, где он затаился, но не имею ни малейшего понятия ни кто он, ни как туда попасть, минуя ловушку с водой.
Все это было очень важно, но прежде всего Ершова хотела вызвать помощь, которая освободила бы из каменного мешка ее будущего мужа – Владимира Рязанцева.
Защокин и Филимонова быстро и бодро шагали вперед. Они оба были отлично экипированы и находились в хорошей физической форме.
– Должен признаться, уважаемая коллега, что вы идете быстрее меня, – улыбнулся академик.
– Я на двадцать лет моложе, – пожала плечом Марьяна.
– Мне всего лишь пятьдесят три, – расправил плечи Защокин. – Я очень молодой академик.
Филимонова рассмеялась. Этот мужчина обладал неплохим характером. Дождь продолжался, но это почти не влияло на скорость продвижения ученых.
– Интересно, что мы будем делать с яйцом, когда найдем его? – спросила Филимонова. – Скажите честно, какие у вас идеи на этот счет?
– Ну, не факт, что мы его найдем, – помрачнел Защокин, – но это не исключено. Я надеюсь на лучшее. Главное, чтобы барионикс не вывелся до того момента, как мы обнаружим яйцо.
– Почему? – удивилась Марьяна. – Вы хотите лично наблюдать за тем, как маленький динозавр появляется из яйца?
– Да, – отрезал Александр Павлович. – Я хочу при этом присутствовать.
Марьяна бросила на Защокина насмешливый взгляд.
– А ведь я знаю, почему вы этого хотите, – сказала Филимонова.
– Да? – удивился академик. – Признаюсь, юная леди, я очень в этом сомневаюсь.
– Я знаю, – повторила Марьяна.
Академик бросил на девушку быстрый взгляд.
– Тогда вы должны знать, – хитро сказал он, – что лежит у меня в маленьком ящичке, который я сейчас несу в руке.
– Алмазный резак и портативная лазерная установка, – тут же отозвалась Филимонова.
Академик остановился, словно налетел на стену. На его лице появилось выражение глубокого изумления.
– Не может быть, – растерянно сказал Александр Павлович. – Вы не можете этого знать!
– Могу, – отрезала Марьяна. – Только не надо говорить, что я не права.
Защокин молчал. Он стоял на дороге и не шевелился.
