ничего не брала. Я увидел, что она зашла с пакетом сегодня, но не стал ей ничего говорить. Все равно покупателей мало, и я успеваю увидеть, что делает каждый.
– Сквозь вешалки видишь? – усмехнулась Таня. – Не придумывай!
– Голову, плечи и ноги видно везде, по всему залу, кроме примерочных, – не согласился Артем. – Более того, эта девушка, Ксения, вызывает у меня доверие. В отличие от тебя.
И он покосился на Таню.
Таня бросила на него ответный бешеный взгляд.
– И не надо мне больше глазки строить, – продолжил Артем, – ты же с кем-то живешь, не надо мне тогда выдавать авансы.
Лариса пребывала в ступоре – за последние пять минут Артем сказал больше слов, чем за предыдущие четыре недели.
– Идиот, – сказала Таня.
Было видно, что она взбешена.
– Я ничего не могу сказать, – произнесла Айгуль, – у меня есть вверенный мне участок, касса, и я ни на что другое не отвлекаюсь.
– Она постоянно что-то читает на рабочем месте, – заявила Таня. – Какие-то книги. А еще и пишет что-то.
– Это только когда никого нет, – сказала Айгуль.
Таня повернулась к Ларисе.
– Кстати. Лариса однажды взяла с работы домой платье за полторы тысячи долларов, синее такое, на бретельках, со стразами, молнией на боку и с прозрачной черной кокеткой. В театр якобы сходить. И лифчик черный от комплекта с силиконовыми бретельками. Сказала, что якобы потом все сдала в срочную чистку, принесла обратно и повесила. Все бирки на месте, она их внутрь заправляла. Теперь вот хочет взять куртку, замшевую такую, черную, под горло. Смотрит на нее уже который день. Якобы она ей нужна на стадион сходить, на футбол…
Круглые глаза Ларисы выпучились, как будто среди ее родственников были совы.
– Миша подглядывает за Люсей, когда думает, что никто не видит, а еще я слышала, что он живет в тумбе под памятником Ленину, ну под тем, что напротив театра стоит, там еще кафе «Крошка-картошка» слева…
Таня обвела взглядом всех присутствующих.
– А что? – сказала она. – Я всего лишь сказала правду. Я честный человек.
Запах шоколада смешивался с ароматом марципана, ликера, ванили, корицы и пралине. Бутик был так плотно наполнен запахами, что в воздухе, казалось, висит шоколадный туман.
– Я хочу купить ей что-то особенное, красивое, необычное, но чтобы его можно было съесть, – сказала Марина.
– Купи ей шоколадный рояль, – отозвался Дима. – Или нет! Вот смотри, шоколадная компьютерная мышка.
– Лучше туфлю на шпильке. Шоколадные туфли на шпильке, это так прекрасно. Лучше могут быть только настоящие туфли.
– Ну так подари настоящие. Твоя сестра будет рада.
– С тех пор как я перестала дарить ей дорогую одежду, наши отношения улучшились, – сказала Марина. – К тому же зачем дразнить ее коллег Луи Вюиттоном, школьная учительница в таких туфлях – это вызов обществу. Лучше шоколадку.
– У вас сложные отношения, – произнес Дима, – я вообще в это не лезу. Что скажешь, то и купим.
– Правильно, – согласилась Марина, купив шоколадную шкатулку с шоколадным бантом. – Кстати, ту девушку, что попалась на краже белья, вероятнее всего, выпустят из-под ареста и поместят в закрытую психиатрическую клинику. Говорит, что ее родители были алкоголиками, есть ей в детстве было нечего, и она была вынуждена воровать конфеты в магазинах. А теперь, когда она выросла, выучилась и у нее социально все нормально, девушка сражается с клептоманией. Мы можем что-то для нее сделать?
– Мы, конечно, много чего можем, – сказал Дима. – Но только если она действительно принесла это белье назад. Остальное-то она не приносила. Только один комплект. А остальное, собственно, где?
– Другими словами, либо она врет и взяла белье, чтобы его украсть, либо она действительно принесла его назад, а остальное украл кто-то другой.
– Ну да.
Продавщица упаковывала шоколадную шкатулку с таким благоговением, будто это была не сладость, а золото с бриллиантами.
– Это легко выяснить, – произнес Дима, – поручи своему товароведу составить список всех недостач со временем пропажи, с расцветками и размерами.
– Ага, – кивнула Марина, показывая продавщице жестом, что она возьмет еще пару коробочек трюфелей из миндаля, фисташек и фундука в белом шоколаде с пралине и какао. – Главное, выяснить, когда пропало то белье, которое девушка якобы принесла назад. Если в субботу, то есть основание ей верить. Кстати, наш охранник, Артем, ей верит на все сто, говорит, что видит, что она не врет.
– А ты веришь?
– Не знаю пока. Надо еще факты собрать. К тому же вопрос о пропаже остального белья остается открытым – либо это все она, либо кто-то другой.
– Скорее всего она, – покачал головой Дима и купил себе шоколадную гоночную машину.
Покупательница была девушкой в теле. Полненькая, невысокая, округлая, с волосами, выкрашенными в радикально черный цвет, и бровями-ниточками, она брала с вешалок одну вещь за другой, пока их не набралось с пару десятков. Тогда она пошла в примерочную, с трудом удерживая ворох одежды, который напоминал объемом и формой стог сена.
– Пожалуйста, проходите, – сказала Таня, отдергивая шторку.
Покупательница протиснулась боком. Несколько минут в примерочной что-то шелестело, падало и сопело, а потом шторка распахнулась и девушка медленно выплыла наружу. Блузка трещала, плотно облегая ее бюст и бочка, и не давала вздохнуть, юбка охватывала попу и ноги, мешая сделать хоть шаг.
– Маловато, – произнесла Таня, – я сейчас вам побольше размеры подберу.
Девушка бросила на Таню гневный взгляд.
– Великовато, – прохрипела она.
Покупательница попыталась вздохнуть, и пуговицы на ее груди предательски затрещали. Она снова испуганно затаила дыхание и втянула живот.
– Может, все-таки поменьше не надо, – предположила Таня.
– Может, и не надо, – согласилась пышечка. – Думаю, это в самый раз.
Она не удержалась и вдохнула. Бюст натянул ткань, нитки треснули, и пуговица с легким звоном оторвалась, отправившись в полет в сторону витрины.
– Надо трикотажное все покупать, – вздохнула девушка. – Так пуговицы и летят, так и летят…
Она развернулась и степенно засеменила в примерочную.
«Нет, я много чего в жизни не видела, но не думала, что у нас продаются специальные шубы для беременных, – подумала Марина и засмеялась. – Ладно уж брюки, джинсы, комбинезоны, джемперы, пижамы, купальники, сарафаны и платья… так даже и шубы».
Она зашла в помещение и взяла корзинку. Слева стояли ряды баночек, тюбиков и бутылочек.
«Отлично, – подумала Марина, – возьму-ка я крем от растяжек. И вот этот крем, для упругости груди, наверное, неплохо бы купить. Она еще купила специальный укрепляющий шампунь и салфетки для подготовки груди к кормлению».
Далее висели специальные пижамы.
– Ах, – сказала Марина, ощутив нежность прохладного шелка.
Пижамка была хороша, со свободной длинной рубашкой и свободными же брюками капри.
«В ней будет все время прохладно, – подумала Марина. – Шелк такой гладкий, нежный».
Она взяла пижаму и отнесла ее на кассу.
Дальше начинались костюмы.
