них не был принцем. Так, обычные хорошие люди: начальник королевской охраны, повар и механик в гараже. Они все время были рядом и очень любили принцессок, но девушки ждали принцев издалека и не обращали внимания на тех, кто близко.
– Уля, – улыбнулась Даша, засыпая. – Плинцесски поумнели.
Она заснула. Елена Варфоломеевна сидела рядом с ней, ожидая, пока девочка заснет покрепче. Потом в комнату на цыпочках вошла мама и сменила няню.
– Вещи собрала? – спросил следователь Елену Варфоломеевну.
Няня кивнула. Он подошел к ее чемодану, взял за ручку и поднял. Елена Варфоломеевна была одета в джинсы, джемпер и короткую куртку.
– Там что, кирпичи? – осведомился он, взвесив чемодан на руке.
– Платья, босоножки, косметика, купальники, – сказала Елена Варфоломеевна.
При слове «купальники» следователь почувствовал укол пониже живота.
– Взяла у Вильчинских отпуск?
– Да, на неделю.
– По-моему, недели мало.
Следователь снова поставил чемодан на место.
– Иди сюда, – позвал он. – Начнем отдыхать прямо сейчас.
Он сорвал с нее куртку, потом джемпер.
– Самое сладкое – это то, чего ты долго ждешь, ждешь, а потом-таки получаешь, – сказал он, снимая с девушки майку и белье.
– Ааааааааааа, – произнес следователь, впившись губами в сосок, – я самый счастливый человек на свете.
Он целовал ей то грудь, то губы, обнимая и прижимая к себе и думая, что никогда он не держал в объятиях более любимой и дорогой ему женщины и что его не интересует ни разница в их возрасте, ни какие-то мелкие недостатки в ее внешности. Елена Варфоломеевна была для него самой прекрасной девушкой на свете, одновременно и лучшим другим, и возлюбленной.
«Никогда нельзя сдаваться сразу, – думала няня, целуя любимые губы, – это мне еще бабушка рассказывала. Пусть ты влюбилась с первого взгляда и тебя тянет сразу снять с себя всю одежду, не делай этого».
