чем-то растет! Значит, там кочка.
– Не исключено, – прохрипела Алина, – но это чисто теоретически. А практически под ногами у меня сплошная липкая жижа, ничего твердого.
В рот ей попала грязная вода, Пузько закашлялась, начала отплевываться, но захрипела и чуть не захлебнулась.
– Нет! Не-е-ет!!! – закричала Околелова.
– Скажи моему бывшему мужу-сантехнику, что я все еще люблю его, – прохрипела Алина.
И скрылась под водой.
Булкина стояла и смотрела на открытый холодильник. Лезть внутрь не хотелось, но природное любопытство, щедро приправленное авантюризмом, просто-таки гнало секретаршу вперед.
– Так, что это у нас? – спросила саму себя грудастая красавица, исследуя внутренности холодильника. – Рычажок для регулировки температуры воздуха, две круглые вмятинки по бокам, кнопка для автоматического включения света при открывании дверцы, рифленая поверхность на дне, стеклянная полка наверху, маленький морозильник, термометр. И все?
Она встала на колени и принялась выстукивать пластиковые стенки, внимательно прислушиваясь.
– Если моя догадка верна, – пробормотала Светлана Георгиевна, – и холодильник предназначался для транспортировки почивших партайгеноссе в потайную лабораторию для глубокой заморозки, то внутри должен быть какой-то специальный датчик или, на худой конец, кнопка.
Секретарша Рязанцева уткнулась носом в дно рефрижератора, от которого слегка несло луком и пролитой кока-колой.
На первый взгляд – ничего. Рифленая поверхность.
Вдруг Булкина увидела нечто удивительное, взвизгнула и отскочила.
– О ужас! Я была права! – прошептала она.
На белой поверхности дна холодильника смутно виднелся отпечаток пары мужских ботинок.
– Вино! Это вино! Из бутылки, которую я в него швырнула! А он в него ступил! – радостно кричала Света, прыгая по номеру.
Теперь она точно знала, что маньяк появляется из холодильника.
По стенам директорского кабинета были развешаны фотографии в рамках из темного дерева. Ева оставила чашку с кофе на столе и подошла поближе к изображениям.
– Это вы фотографируете? – спросила она.
– Да, – кивнул Сергей Витальевич, отхлебывая ароматный дымящийся напиток. – Я занимаюсь этим уже много лет, меня в свое время научил отец.
Почти на всех фотографиях была изображена природа, и только одна, расположенная почти вплотную к двери балкона, была с земляникой. Сочные красные ягоды эффектно контрастировали со свежей зеленью листьев.
– Моим первым фотоаппаратом был пленочный «Зоркий-С», – продолжил директор, – потом – первая советская мыльница «Вилия-Авто», которую, в свою очередь, сменил «Зенит».
Ева слушала с большим вниманием. Внезапно откуда-то сверху раздалась отчаянная стрельба. Все постояльцы санатория – и те, кто спал, и те, кто и не думал ложиться в постель, вскочили как ошпаренные, услышав оглушительные выстрелы и последовавшие за ними дикие крики. Директор санатория, глаза которого стали круглыми, как чайные блюдца, вскочил из кресла. Ева приоткрыла рот от удивления. Оба ринулись к выходу из кабинета. В коридоре толпились постояльцы, некоторые из них выглядели удивленными и настороженными, но испуга не было – санаторий был напичкан сотрудниками спецслужб различных стран и журналистами, а склонностью пугаться не отличались ни первые, ни вторые. По направлению к Еве и директору быстрым шагом шел полковник Рязанцев.
– Что случилось? – спросил он Ершову.
– Понятия не имею, – отозвалась девушка, – но надеюсь, что ваша любимая секретарша не пострадала.
Владимир Евгеньевич покрылся красными пятнами.
– Сейчас не время выяснять отношения, – прорычал полковник. – Надо узнать, что стряслось!
– Это где-то наверху, – сказала высокая брюнетка, журналистка одного из женских глянцевых журналов. – Правда, Галя?
Ее подруга энергично закивала головой. От обеих сильно пахло коньяком. Почти все постояльцы, стоявшие в коридоре, синхронно сорвались с мест и побежали наверх. Некоторые при этом украдкой взводили курки пистолетов, спрятанных в карманах и под полами пижам. Вся толпа влетела в коридор четвертого этажа и остановилась, тяжело дыша и озираясь.
– Камеру взял? – вполголоса спросила девушка в ночнушке с надписью «НТВ» на спине.
– Натурально, – кивнул молодой человек, – у меня рефлекс. Если я куда-то бегу, то обязательно с камерой.
– Ой, у меня заперто изнутри, – удивилась брюнетка из глянцевого издания, пытавшаяся открыть дверь в свой номер. – Галя, что бы это значило?
Общественность стремительно передислоцировалась. Теперь на подозрительную дверь смотрело с полдесятка камер и было нацелено с дюжину пистолетов. В номере раздался шум. Что-то упало. Потом дверь комнаты распахнулась, и в коридор выбежал молодой человек с диким взглядом и всклокоченными соломенными волосами.
– Местный маньяк – бисексуал! – прошептал он. – Он нападает и на мужчин тоже!
Парень с камерой испуганно вскрикнул и прикрыл рот рукой.
– Не бойся, Вадик, – ласково сказала девушка в ночнушке из НТВ, – сегодня я буду ночевать с тобой.
Двухметровый Вадик бросил на коллегу благодарный взгляд.
– Что это? – воскликнул Володя, стоявший возле «Хаммера» и вглядывавшийся во тьму. – Кто-то кричит?
– Я ничего не слышал, – покачал головой Энгельс.
Володя продолжал прислушиваться.
– Это где-то там, – сказал хозяин «Хаммера», слегка наклонив голову на бычьей шее. – Я четко слышал, как кто-то кричал «нет».
– Все это бред, – скривилась от раздражения блондинка, нервно курившая возле автомобиля, – у тебя обман слуха. Галлюцинации! Сколько мы тут еще будем торчать, а? – И она решительно отбросила окурок в сторону.
– Не надо этого делать! – закричал Макс, проследив за ее движением.
Но было поздно. Тлеющий окурок упал в сухие слежавшиеся иглы, и они мгновенно занялись, взметнувшись ярким, как пионерский костер, пламенем. Володя сорвался с места и принялся топтать огонь ногами во вьетнамках, подпрыгивая от боли, когда горячие угли обжигали его голые пятки, и громко ругаясь матом. Через секунду к хозяину «Хаммера» присоединился Максим, который начал отчаянно приплясывать на горящих иголках ботинками компании «Белвест». Блондиночка завернулась в шаль, пожала плечиками, залезла на пассажирское сиденье «Хаммера» и со скучающим видом уставилась куда-то в сторону.
– Бисексуал? Да вы что? – удивленно переглянулись Рязанцев и Сергей Витальевич. – Это первый зафиксированный случай нападения маньяка на мужчин!
– Может, он мутировал? – предположил Околелов.
– Вряд ли, – покачал головой директор. – Все-таки у нас не ядерный полигон и не база для испытания биологического оружия, а мирный российский санаторий.
Муж Нелли пригладил торчавшие вверх соломенные пряди и нервно сглотнул.
– Жаль, что я не попал в этого гада, – сказал он.
– Да уж, – вздохнул Сергей Витальевич, – хотя тогда мы, скорее всего, не узнали бы ответа на то, каким образом призрак попадает в номер.
– И при чем здесь холодильник, – подсказала Ева, блеснув темными глазами.
– Да.
Владимир Евгеньевич закурил и принялся ходить по директорскому кабинету. Из приоткрытого балкона тянуло ночной прохладой.
