аппаратуру в шторку, и вперед. А то скоро стемнеет, и тащить эту технику на старых «Жигулях» в санаторий будет совсем стремно.
– А хоть кто-то в этом санатории есть? – спросил Максим. – А то нам надо не только туда приехать, но и продержаться целую ночь. Прямо как в гоголевском «Вие»!
– Не знаю, – вздохнула Алина, – но надеюсь, что крепкие двери и комнаты закрываются на ключ.
– А еще там есть призрак – сексуальный маньяк, – напомнила Нелли.
– Ладно, хватит болтать, поехали, – сказала Алина.
Кряхтя, они завернули тяжелый агрегат в старую штору и пошли к дверям.
– Хорошо, будем считать, что возражений ни у кого нет, – сказал Рязанцев. – Я, Ева Хасановна Ершова и Светлана Георгиевна Булкина едем на научный симпозиум под видом ученых и глаз не спускаем с Кулибиной. Если что, я вызову подмогу. Будьте наготове. На самом деле, как только Лилия Степановна выступит, продемонстрирует установку и расскажет о принципах ее работы, всяческая опасность для ее жизни и здоровья исчезнет. А так как, – Рязанцев прошуршал бумагами, лежащими у него на столе, – доклад Кулибиной запланирован на двенадцать часов завтрашнего дня, то и нашу миссию после этого можно считать выполненной. Другими словами, наша задача заключается в том, чтобы до момента выступления с головы профессора не упал ни один волос.
– А где сейчас Лилия Степановна? – спросил Берестов.
– Она дома, как сообщили Скляров и Яровенко. Профессор находится под их наблюдением.
– А установка где? – спросила Ева.
Все обернулись и посмотрели на девушку.
– Действительно, – повторил капитан Сергеев, – где сейчас установка?
– Видимо, в университете, – пожал плечами Владимир Евгеньевич. – Где же ей еще быть?
– И кто, как и когда доставит устройство на симпозиум? – задумчиво спросила Ева.
– Лучше всего об этом было бы спросить Кулибину, но она с нами общаться не хочет, – вздохнул полковник и смахнул с лакированной поверхности стола несуществующие пылинки, – у Лилии Степановны исключительно сложный, неуживчивый и несговорчивый характер. Я, честно говоря, не знаю, как к ней подступиться.
– Надо налаживать контакты с другими сотрудниками кафедры, – сказал Берестов.
– Налаживать контакты – это хорошо, но долго, – парировал полковник, – а установку повезут сегодня.
– Может, ее как раз сейчас и везут, – добавила Ева.
Владимир Евгеньевич посмотрел на часы и встал.
– Тогда мы поедем в санаторий, где будет проводиться конференция, прямо сейчас, – сказал он.
А потом нажал на кнопку интеркома и под испепеляющим взглядом Евы, которой от ревности сразу стало трудно дышать, сообщил Светлане Георгиевне новость об отъезде.
Нелли, Алина и Максим доволокли установку, завернутую в цветастую штору, до дверей кафедры и остановились, глядя на ключ, торчащий в замке.
– Ну, открывайте дверь и пошли, – храбро сказала Околелова.
– Мне страшно, прямо под ложечкой сосет, и все время кажется, что за мной кто-то следит, – прошептала Алина, бросив испуганный взгляд на окна. На улице темнело. Небо стало темно-синим, чернильным, как море в грозу. – Сейчас мы вытащим агрегат, а на нас набросятся и заберут его, чтобы потом подпольно производить нефть. А тебя, меня и Максика застрелят!
– Сразу не застрелят, – сказал Энгельс, вытирая очки краем поношенной рубашки, который он вытащил из-под старенького растянутого свитера, – сначала нас будут долго пытать, пытаясь выяснить пропорции исходного сырья.
– Жуть какая, – поежились девушки.
– Впрочем, – вздохнул Максим, – я не думаю, что кто-то будет делать нефть подпольно. Скорее агрегат заберут представители нефтедобывающих предприятий и немедленно уничтожат. Потому что несколько таких установок способны серьезно подорвать их бизнес, а то и вовсе похоронить. Из искусственной нефти бензин получается чище и лучшего качества, чем из настоящей.
Без очков глаза Макса выглядели близорукими и растерянными.
– С другой стороны, если мы не привезем в санаторий этот нефтегонный аппарат, нас уволят, – напомнила Нелли, – уж Лилия Степановна это нам организует. Да еще и кричать будет так, что мы оглохнем и придется покупать слуховые аппараты.
– Может, ты подгонишь машину под окна, – обратилась Пузько к Максиму, – а мы с Нелли сбросим агрегат точно в открытый багажник?
Максим и Нелли задумались.
– Нет, не пойдет, – отрицательно покачал головой Энгельс, – а вдруг вы промахнетесь и самовар шарахнет мне по крыше? Тогда у нас не будет ни прибора, ни машины и нас точно уволят, всех троих.
– Ну, тогда можно не бросать, а опустить на веревочке, – робко добавила Алина.
Макс подошел к окну и посмотрел вниз.
– Нет, слишком рискованно, – сказал он, – а вдруг веревка оборвется или кто-нибудь перехватит аппарат на уровне второго этажа? Что мы тогда будем делать?
Энгельс вернулся назад к двери и нахмурил брови, изображая напряженную работу мысли. Алина вытащила из ящика стола плитку шоколада и впилась в нее зубами. Когда она волновалась, то всегда хотела есть.
– Надо разведать путь, – сказала Нелли, – может, нас и не ждет никто! Может, мы тут просто психуем на пустом месте и никакие шпионы, разведчики, бизнесмены, нефтяники, автомобилисты, металлисты и металлурги под дверью нас не караулят. Кто пойдет проверять?
Девушки повернулись и посмотрели на Максима.
– Ладно, я понял. Иду, – сказал молодой человек.
Энгельс медленно повернул в двери ключ и с опаской выглянул в коридор. Там было сумрачно. Коридор извивался длинной кишкой и заканчивался лестницей. На лестнице стояла темная фигура. У подоконника расположились еще двое. За правым плечом Макса кто-то вежливо кашлянул. Энгельс вздрогнул и отпрыгнул в сторону с резвостью кузнечика, а потом ринулся назад на кафедру и захлопнул за собой дверь.
– По-моему, это был американец, – прошептал Максим, отдышавшись, – он кашлянул как-то по- иностранному. И вообще, у нас на этаже полно людей. А обычно в такое время уже никого не бывает. Это точно нас ждут!
– Может, в милицию позвонить, – предложила Алина, давясь шоколадом, – пусть нам выделят охрану?
– Лилия Степановна не велели, – веско сказала Нелли, скривившись, как от горчицы.
Алина немного подумала. Она выглянула в окно, высунувшись на улицу чуть ли не по пояс, а потом решительно подошла к агрегату и попыталась его поднять.
– Килограмм двадцать, не меньше, – сказала Алина. – Я думаю, что надо идти по карнизу в мужской туалет, других вариантов нету.
– А может, лучше в женский? – тут же предложил Энгельс. – Он тут, рядом. Он ближе, чем мужской!
– Нет, – отрезала Алина, – в женский мы не пойдем, он слишком близко, и мы не сможем выйти из него незамеченными. А мужской – чуть ли не на другой стороне крыла. Из туалета мы проскользнем на пожарную лестницу, спустимся вниз, пройдем через подвал и выйдем как раз недалеко от стоянки.
– И все эти маневры мы будем выполнять с этим шариком в руках? – возмутился Максим, показывая на опутанное проводами устройство.
– Нет, – сказала Алина, – все выполнять с устройством в руках будешь только ты, наш единственный мужчина. Мы с Нелли пойдем налегке.
Она выбросила в мусорное ведро пустую обертку из-под шоколада, облизала коричневые губы, подошла к окну, распахнула его пошире и встала на карниз.
– Ну, поехали, – сказала она и махнула рукой, как космонавт Гагарин, – тут всего-то метров пятьдесят. И свет не выключайте, пусть все думают, что мы еще здесь!
