– Я тебе не верю, – сказала она наконец. – Не верю.
Дима смотрел на нее с печалью. Он сидел в метре от нее и не шевелился.
– Мне не нравится твой взгляд, – сказал он.
– Мне вообще ничего уже давно не нравится, – ответила она.
– Твою машину отремонтировали, – вдруг заявил он. – Она по-прежнему стоит у меня в гараже. Можешь пользоваться. Я почему-то решил, что тебе понравится этот голубой цвет.
Марина вскинула голову.
– Издеваешься? – спросила она.
– А что еще можно подарить девушке, у которой все остальное есть? – пожал плечами он.
– Ты мой злой гений, – сказала она. – Ты превратил мою жизнь в кошмар.
– Мы должны написать на него заявление и сдать в милицию, – сказал Виталик.
Марина лежала на подушках. Осунувшаяся и с пустым взглядом.
– В милиции считают, что рыжая девушка была просто-напросто наркоманкой. Непредсказуемой. Шприц принадлежал ей.
– А яма?
– Видимо, Лена гуляла по лесу и провалилась в волчью яму. Меня вызывал следователь. Он тоже считает, что это случайность.
Марина посмотрела на него диким взглядом.
– Так что напиши заявление! Пусть его проверят. Это он, он. И записки надо сдать в милицию. Все три. Там, где «Смерть близка» написано.
– У нас где-то дома две. Третья у Лены… Ой, нет! – махнула она рукой. – Записок у нас нет, я Диме отдала все три.
Виталик молчал.
– Ты с ним трахалась? – спросил он.
Глаза мужа остекленели.
– Нет, – сказала Марина. – Успокойся, ты думаешь о всякой ерунде. Идиот. Все вы идиоты.
– Меня смутили тапки. И халат, который ты ему купила, – сказал Виталик. – Чужим такое не покупают. Только близким. Это не ерунда. Мне… больно.
– Ничего не было, – покачала головой Марина. – Пусть тебе не будет больно.
Голова у нее была тяжелой, как из свинца. Марина откинулась на подушку.
Мозг Марины работал все хуже и хуже.
Она шла по торговому центру, и яркий синеватый свет слепил ее, отражаясь от белых полов, белого потолка и стеклянных витрин. Впервые Марине не хотелось ничего покупать. Платья, блузки, джинсы, сапожки на тонких каблуках – все то, что волновало ее, радовало и вдохновляло, теперь было словно мертвым.
В отделе, где Марина покупала бирюзовое платье, никого не было. Консультант читала книгу. Марина подошла и оглядела стол.
– Здравствуйте, – сказала она.
– Ой, – красавица с белоснежной кожей и черными волосами, такая, как обычно изображают в сказках Белоснежку, широко улыбнулась. – Попалась интересная книжка, – зачем-то сказала она.
– О чем? – спросила Марина.
– О том, как коллектив небольшого агентства по недвижимости в едином порыве сплотился против хозяйки предприятия. Потому что заместитель хозяйки пообещал им больше. Потому что хозяйка забирала все себе, выплачивая нищенскую зарплату. Потому что у нее все было, и ее все ненавидели и все завидовали.
– Какая прелесть, – сказала Марина. – Интересно?
– Так себе, – призналась черновласка с мраморной кожей. – Если честно, слишком много незнакомых слов.
Марина обвела бутик глазами. Недалеко от входа висело великолепное платье-футляр, черное, глухое, по колено, с молнией на спине.
– Ткань тянется? – спросила Марина.
– Да! – обрадовалась продавщица. – Примерим. Вы давно у нас ничего не покупали.
– Может быть, попозже, – сказала Марина. – А где ваша фиолетовая авторучка? Вы записывали, кто у вас что-то купил, этой авторучкой.
– Украли, – развела руками красавица. – Прямо со стола. Вы ее тоже помните, да? Красивая была!
– Кто это сделал? Вы не запомнили?
Девушка хотела было отрицательно покачать головой, потом огляделась, на лице появилась нерешительность.
– Странно, когда уважаемые люди, да еще и постоянные покупатели, тырят ручки, – сказала она.
На пухлых губах промелькнуло выражение обиды.
– Да, странно, – кивнула Марина, продолжая имитировать непринужденную беседу, – может, случайно захватили покупатели вашу ручку?
– Я думаю, клептомания, – понизила голос продавщица, – бывает такая болезнь. Женщина-то уже немолодая, одета очень хорошо… лицо гладкое-гладкое. Но все равно возраст виден.
– Ботокс?
– Не думаю. У нее темные такие волосы, челка лоб закрывает, а щеки гладкие, и подбородок. Удивительно, почему я решила, что ей лет сорок? Не знаю. И волосы блестящие, до плеч, и фигура спортивная. В целом, ухоженная женщина, можно сказать, что и без возраста совсем. Нос, правда, меня смутил, будто она пластическую операцию делала. А авторучку вот стырила.
Марина посмотрела на черное платье-футляр.
– Я померяю, пожалуй, – сказала она.
– Вам будет хорошо, – с энтузиазмом подхватилась черновласка. – Такие платья подчеркивают то, что надо, и то, что не надо, скрывают. Очень выгодный крой.
Игорь сидел в рюмочной.
– У него была куртка в полоску, как у зебры, – пьяно говорил он. – Они покупали белье постельное в подсолнухах. Но я его не запомнил, куртку – да, а лицо – нет. Понимаете?
Марина сидела рядом.
– Нет, я ее не убивал, – сказал он, перескакивая на другую тему. – Она меня обманывала, но я даже и не думал… Мне просто песня нравилась, что все прицепились к этой песне?
– А что вы еще запомнили, кроме куртки? – спросила Марина. – И не был ли он похож на Диму?
– На вашего этого богатого уродца? – спросил Игорь, – любовника моей жены? Да ни разу.
Перед утомленными глазами Марины словно вспыхнул свет. Ну конечно, Дима не мог быть тем самым любовником Лены, потому что Игорь бы его узнал.
Она стукнула кулаком по столу.
– Тупица, – сказала она. – Бестолочь.
– Вы о себе? – проявил проницательность Игорь. – Или обо мне?
– О себе, – сказала Марина.
– Самокритично, – похвалил ее Игорь. – А я вот от милиции скрываюсь.
– Хорошо вы скрываетесь, – сказала Марина, – в рюмочную вот пришли. Видят вас все.
– Сейчас уйду, – сказал Игорь. – Я хотел бы знать, кто ее убил. Надеялся, что вы уже выяснили. А так все собаки на мне висят.
Он хлебнул водки, слегка расплескав стакан.
– Тот парень был высокий, с короткой стрижкой, брюнет.
– А какие-то особые приметы?
– Обыкновенный. Необыкновенной была только куртка. Хитрец. Все смотрели на куртку. Смешную, яркую, такую… клубную. А внешность совершенно обыкновенная. Нормальный симпатичный парень.
– А возраст?
– От двадцати до сорока.
Марина закрыла глаза.
