сокрушаясь, – у кого праздник, как праздник, а тут работа пятки припекает…
Сегодня Иван Дмитриевич с утра на работе и выглядит необычно. Волосы на голове один к одному расчёсаны, глаза весело поблёскивают. Он, как врач, в белом халате по ателье разгуливает легко, без вечного своего брюзжания – Мишке это даже хорошим предзнаменованием показалось.
С Мишкой Иван Дмитриевич за руку поздоровался, спросил:
– Ну, как отпраздновал, Михаил?
Мишка неопределённо махнул рукой, в шкафчик полез, чтоб тоже в халат облачиться. Но Иван Дмитриевич, заметив его желание, попросил:
– Ты, Михаил, сегодня за меня на совещание передовиков сходи. Осилишь? Работёнки там много будет…
Мишка опешил от неожиданности. Что-то необыкновенное сегодня происходит со старым мастером, и он, наверное, с удивлением на него посмотрел. Этот пытливый взгляд Мишки не прошёл незамеченным.
– Ты что так на меня посмотрел, Михаил? – спросил Иван Дмитриевич, – вроде удивился даже. А я давно решил – парень ты старательный, пора тебе и солидные дела поручать.
– Вот сегодня как раз и нельзя, – тусклым голосом сказал Мишка.
– Что случилось?
Пришлось Мишке всё без утайки рассказать, и про свадьбу, и про этот горький упрёк, в его адрес брошенный, и про свой необдуманный шаг с подарком.
Иван Дмитриевич слушал внимательно, потом долго молчал. А Мишка даже радовался этому молчанию – значит, решает Иван Дмитриевич, как всю эту историю поскорее заведующей выложить. Но Иван Дмитриевич заговорил про другое:
– Да, дела, – начал растягивать слова Иван Дмитриевич и не удержался от нравоучения: – Говорил тебе, Миша, не спеши. Он ведь как – резвый сам наскочит, на тихого – бог пошлёт.
– При чём тут бог, Иван Дмитриевич?
– Это ты прав, бог тут не причём. Бог-то бог, а сам не будь плох.
Потом, помолчав, добавил:
– Всё равно давай так договоримся – иди на совещание. А аппарат можешь мой забрать.
– Да, но… – замычал Мишка.
И вдруг Иван Дмитриевич, краской вспыхнув, впервые словами зачастил, как в барабан забухал:
– Почему ты, Михаил, мне не веришь? Давно в тебе заметил неприязнь эту. А ты гордыню сломи, сломи гордыню. Сам виноват. Говорят, кто пьян, да умён – два угодья в нём. А ты сам в историю влетел, никто не виноват.
И уже спокойно спросил:
– Можешь мой один совет принять?
Мишка головой утвердительно кивнул.
– Ну, так вот, заведующей об этой своей истории с аппаратом не рассказывай…
– Но это же нечестно! – крикнул Мишка.
– А кто говорит, что это хорошо? Только вот один совет тебе дам. Прими от меня тысячу двести рублей и в магазин кати, аппарат быстрее покупай. А через год рассчитаешься. По сто рублей каждый месяц… Надо как-то из положения выходить.
Через час Мишка уже шагал в магазин. Шёл он с деньгами в кармане. Шёл и размышлял о человеческих отношениях. И выходило, что многого он в жизни ещё не знал, Мишка, многое ему ещё предстояло понять и усвоить, как в хорошей доброй школе.
