– О, Сара, я не видела Бар… я хотела сказать – лорда Девенхэма, со времени пикника, хотя вчера он приезжал, но нас с мамой не было дома, а когда мы вернулись, отец уехал по каким-то дурацким делам… как будто не мог подождать… я так и не знаю, о чем у них был разговор и почему Бар… лорд Девенхэм приезжал вчера к папе и почему не приехал сегодня, хотя я все утро была дома, и, понимаешь, если завтра в Комберфорде будем только мы с мамой, Рейвенсден может увести Бар… я имею в виду лорда Девенхэма, знаешь, у мужчин всегда появляются какие-то свои дела, когда их матери принимают других дам… В общем, если еще целый день я не увижу его, то просто умру от любопытства!
Чувствуя себя немного оглушенной таким бурным потоком слов, Сара посмотрела на подругу и переспросила:
– Бар?..
– Я не успела сказать тебе, мы с лордом Девенхэмом познакомились поближе… в общем, его зовут Барни, – стараясь казаться безразличной, но все же покраснев, пролепетала Джулия.
– Барни, – задумчиво повторила Сара. Перед глазами вдруг возникла картина: Джулия и Девенхэм, выходящие из-за руин склепа, томное выражение глаз Джулии, розовая припухлость ее рта, немного напряженный взгляд Девенхэма. – Боже мой! Там в руинах… Вы…
– Да! Да! Да! – вызывающе выкрикнула Джулия. Потерявшая дар речи Сара не узнавала подругу. Перед ней стояла раскрасневшаяся, трепещущая от счастья молодая женщина. – О Сара, когда он поцеловал меня… это было потрясающе.
– Потрясающе, – слабо отозвалась Сара.
– Да. И еще. Клянусь, когда он улыбается, мне кажется, ноги перестают меня держать…
– Перестают держать ноги. – Сара прекрасно понимала, что Джулия имеет в виду. Перед глазами возник твердый, красиво очерченный рот Рейвенсдена, и она огромным усилием воли заставила свою руку не дотронуться до внезапно ставших сухими и горячими губ. Кажется, теперь и она потеряла контроль над своими ногами, почувствовав необходимость сесть.
– Мне непременно нужно увидеть его как можно скорее, так что бери перо и пиши леди Рейвенсден.
– Писать леди Рейвенсден?
– Да. Сейчас!
Слава Богу! Наконец-то появился предлог сесть.
– Еще чашечку, мисс Линлей?
– О нет… Я хотела сказать, да, благодарю вас, милорд, – бессвязно пробормотала Сара, с трудом оторвав взгляд от губ Рейвенсдена, и смущенно укрылась за чашкой чая. Она все еще не могла прийти в себя после вчерашнего разговора с Джулией, к тому же боялась встречи с Рейвенсденом, но, когда он приветствовал ее так же безразлично-вежливо, как и остальных, ее сердце упало. Обескураженная собственными противоречивыми чувствами, девушка не проронила за вечер ни слова.
К счастью, никому не было до этого дела! Джулия была поглощена разговором с Девенхэмом, а пожилые дамы мирно обсуждали последние сплетни. Сара надеялась, что Рейвенсден не заметил ее смущения, но когда она украдкой взглянула на него, то поняла, что он внимательно за ней наблюдает.
– Вы не знаете, как чувствует себя мисс Шерингтон? – спросил он, будто только и ждал момента, чтобы привлечь ее внимание, и, поставив чашку, тут же поднялся и подошел к ней.
Из-за ярко блестевшего на воде солнца Сара не могла ясно видеть его лицо. Граф снова показался ей огромным и опасным, но, когда он слегка повернулся, как бы удивляясь, почему она не отвечает, в его зеленых глазах не было ничего, кроме вежливого вопроса.
– Полагаю… да… я хочу сказать, что заезжала к ним вчера, – пролепетала Сара. – Софи слегка растянула лодыжку. Доктор Сэлкотт говорит, что через несколько дней все будет в порядке.
– Счастлив слышать это, – проговорил он серьезно. – Надеюсь, эпидемия подвернутых лодыжек на этом закончится.
Губы девушки невольно дрогнули, но улыбки не последовало, вместо этого она внимательно посмотрела на него и отвернулась, отвлеченная вопросом леди Рейвенсден.
Ник сжал губы от раздражения. Ему хотелось схватить поднос с чашками и швырнуть в озеро, но он взял себя в руки и попытался смириться с тем, что сегодня ему не удастся отвоевать потерянные позиции.
В конце концов, она ведь все-таки приехала. Ник поморщился, вспомнив свой вчерашний визит в Гранж. Сэр Джаспер проговорился, что, как только объявили о его приезде, Сара внезапно сообщила, что ей необходимо навестить больную экономку преподобного Баттерлоу. И так как он видел утром эту самую экономку в добром здравии, ему не оставалось ничего другого, как, вернувшись домой, попросить помощи у матери. Леди Рейвенсден пришла в восторг и обещала все устроить.
Теперь приходилось следить, чтобы его склонная увлекаться матушка не зашла слишком далеко. Отказавшись от мысли остаться с Сарой наедине, он прислушался к разговору за столом. И как раз вовремя.
– Естественно, я вернусь в город, как только все уладится, – вещала миледи. – Ничего нет обременительней родителей, мешающихся под ногами, когда их чадо только начинает…
– На самом-то деле, мама, вы просто соскучились по своим друзьям и последним светским сплетням, – вставил Ник, пытаясь придать разговору шутливый оттенок.
– Как тебе угодно, дорогой. Так вот, продолжая наш разговор, я не хочу сказать, что мой драгоценный родитель слишком вмешивался, – с очаровательной улыбкой глядя на Сару, продолжала она. – Он был снисходительным отцом. Впрочем, дедушка тоже был очень мил. Помню, когда Николас, играя в крикет, разбил окно в гостиной, он сердился всего каких-нибудь пять минут.
– Мама, я не думаю, что мисс Линлей это интересно…
– К несчастью, с возрастом характер у него начал портиться, – продолжала миледи, снисходительно улыбнувшись сыну. – Моя мать была единственным человеком, способным унять его, когда он выходил из себя. Со слов Винвика я поняла, что вам, мисс Линлей, это тоже по плечу. Такое ценное свойство. – Она бросила многозначительный взгляд на хмурящегося сына и с улыбкой добавила: – Вы же понимаете, яблоко от яблони…
– Да, мадам. Конечно… – Сара вспыхнула, не слишком понимая, что надо отвечать. Ее мучило сознание, что она навсегда потеряла дружбу Рейвенсдена, и потому ей никак не удавалось сосредоточиться на разговоре. – Я заметила, что слабое здоровье портит характер.
– Вот именно, милочка, – согласилась хозяйка. – Но я на вас рассчитываю. Жизнь в деревне так прелестна. Николас, когда был ребенком, всегда любил проводить здесь лето. Дивное место. И от вашего дяди недалеко. Так удачно!
Сара нахмурилась. Должно быть, уйдя в свои мысли, она упустила нить разговора. Ведь она и так жила с дядей, как можно жить еще ближе к нему?
– Уверена, дорогой сэр Джаспер согласится, – мурлыкала леди Рейвенсден. – Я так поняла, вы уже давно живете с ним?
– Да, мадам, – обрадовалась Сара, что наконец-то поняла вопрос и может дать вразумительный ответ. – Видите ли, мои родители умерли, когда я была совсем маленькой, и моя сес… – на минуту она замерла, но, собравшись с силами, продолжила: —…моя сестра Эми и я переехали в Гранж.
– Бедное дитя, – пробормотала миледи, кивнув, хотя, кого она имела в виду, осталось неясным. – Такая преданность дяде делает вам честь, дорогая. Видимо, поэтому я и не встречала вас в городе последние годы.
– Мисс Линлей утверждает, мама, что у нее нет вкуса к городской жизни, – проговорил Рейвенсден прежде, чем девушка успела ответить.
– Правда? – Казалось, леди Рейвенсден пришла в восторг от этой новости. – Чудесно. И вы тоже играете в шахматы. Какая удача!
Сара окончательно отказалась от попытки понять, о чем щебечет хозяйка, настолько неожиданно она перескакивала с темы на тему. Девушка даже начала подозревать, что это просто невозможно, хотя у нее и появилось неуютное ощущение, что в этой болтовне кроется какой-то скрытый смысл. Слишком уж проницателен был взгляд миледи.
Не успела Сара подумать, когда же леди Риббонхолл решит положить конец приему и она сможет вернуться домой, чтобы остаться наедине со своими печальными мыслями, как невдалеке раздался
