кубинского происхождения, помял ее между пальцами и закурил. По кухне распространился опьяняющий запах дорогого крепкого табака с ароматом шоколада.
— Кира, ты еще не поняла? Мне не нужен 'обычный' сотрудник, найденный в Интернет. Все мои работники, своего рода драгоценные камни, тщательно собранные мной в течение длительного времени. Возможно, мне стоит подробнее объяснить тебе, чем именно я занимаюсь.
Вадим положил подкуренную сигарету в пепельницу и поочередно помял сначала левое, потом правое запястье, при этом он сморщился, словно от приступа боли, но, через секунду, его выражение лица стало прежним — высокомерным, безразличным и насмешливым.
— Я занимаюсь организацией праздников на мировом уровне. Для нас не существует границ и стран; есть только клубы, рестораны, виллы, где мы сегодня или завтра организовываем праздник. Офисы моей компании есть в большинстве европейских и азиатских столиц. Если его нет в каком-то городе, мы организовываем временный офис для работы. Штаб-квартира располагается в Париже. В постоянных офисах работают мои сотрудники из разных стран. Они все отлично образованы, говорят на многих языках, и, как правило, происходят из хороших, но обедневших семей. Богатых ведь работать не заставишь. Одним словом: они все бриллианты.
— Нечто вроде ивент-агентства мирового масштаба? — я решила блеснуть сообразительностью. — Но если, агентство настолько масштабное, почему о вас ничего неслышно?
Мне показался мой вопрос логичным, но у Вадима он вызвал какой-то дурацкий нервный смешок.
— Мы не нуждаемся в рекламе или услугах прессы. Клиентура давно существует, она постоянна. Я скажу больше: это ограниченный круг клиентов, которые не любят новичков. Мероприятия, которые организовывает моя компания, как правило, закрытого характера. Наши возможности практически не ограничены. Для нас всегда есть места на регулярных рейсах в любую страну мира, в любое время. Мы непосредственно сотрудничаем с топ-менеджментом ведущих модных домов. Я и мои сотрудники можем получить все, когда нам это нужно, в любое время суток.
Я слушала внимательно, не вполне доверяя своим ушам. Мышцы в плечевом поясе затекли от напряжения и стали болеть, но я боялась пошевелиться.
— То, что я перечислил безусловные преимущества, но есть и недостатки. Я должен предупредить тебя, что с момента подписания делового соглашения, у тебя не будет личной жизни, личного времени и личных желаний. Ты будешь очень много работать, жить в командировках, спать, ровно столько, сколько можно себе позволить, чтобы исключить вред делу. Договор я всегда подписываю сроком на три года. Как правило, за это время мой сотрудник успевает обеспечить себе безбедную жизнь и начать жить в свое удовольствие. У тебя будет время подумать над моим предложением, но недолго. Сегодня среда. В понедельник мне нужен ответ.
— Но мне понадобится время для того, чтобы уволиться, даже если я приму Ваше предложение, — я невольно перешла на 'Вы'. С работодателями панибратство неуместно, мы не в Америке!
Вадим снисходительно улыбнулся:
— Говори мне 'ты', между нами церемонии уже не уместны? Главное — прими положительное решение, это все, что мне нужно. За остальное можешь не беспокоиться.
У меня остался еще один вопрос:
— Ты сказал, что место освободилось. Контракт предыдущего работника закончился?
Вадим больше не смотрел на меня. Судя по всему, время, отведенное мне, истекло. Он прижал к уху трубку мобильного телефона и ожидал соединения с абонентом. Словно очнувшись от внезапного вторжения в сознание, Вадим перевел взгляд на меня. Казалось, он удивлен, что я все еще здесь.
— Место? Да, освободилось. Контракт тут ни при чем. Вика умерла от передозировки две недели назад.
Вадим начал разговор по телефону. О смерти неизвестной мне Вики, он сообщил, как о порванном пододеяльнике.
Глава 6
По дороге домой я размышляла. С одной стороны, новое предложение привлекало и льстило. Открывало блестящие перспективы и решало ряд вопросов материального характера. С другой стороны, ощущение того, что я впутываюсь в сложную историю, меня не покидало, как бы старательно я не гнала его от себя.
Оставалось еще несколько дней, чтобы принять окончательное решение, но мне, почему-то, становилось страшно. Я раздумывала, стоит ли обсуждать это предложение с Витей, но мне показалось, что он его раскритикует. Кроме того, пришлось бы рассказать всю историю знакомства с Вадимом, а мне не хотелось демонстрировать лучшему другу свои не лучшие черты характера и особенности личной жизни. Мужчинам нельзя говорить всего, даже друзьям и даже 'голубым'.
Придя, домой, сбросив с себя опостылевшие за истекшую половину суток тряпки, я обнаружила, что в моем шкафу нет ни одной чистой шмотки. Такое случается с девочками, которые живут одни. Мы часто не стираем белье, пока не поймем, что трусики, надетые вчера, были последними.
Хотя эта проблема не особенно занимала мое внимание в тот момент, она, тем не менее, требовала какого-то решения. Я вывернула все содержимое моего платяного шкафа, и нашла в куче старого барахла довольно симпатичное облегающее фигуру платьице Sisley темно синего цвета и очень обрадовалась этому факту. Я давно забыла, что оно у меня есть! Найти случайно чистую одежду, которая тебе идет — чувство прекрасное, сродни ощущениям радости от найденной в кармане двадцатки на метро в тот момент, когда ты собралась идти домой пешком через весь город.
Закончив с макияжем, я набрала полную грудь воздуха, выдохнула, затем снова вдохнула, после чего широко улыбнулась своему отражению в зеркале и послала ему воздушный поцелуй. Так меня учила успокаиваться моя бабушка.
Погода стояла великолепная. Солнце светило ярко, небо было настолько голубым, что на него было больно смотреть даже через солнцезащитные очки из последней коллекции Ck. Как будто, благодаря вчерашней непогоде оно очистилось от всего наболевшего, и теперь пребывало в отличном расположении духа.
В предобеденное время на дорогах никогда не бывает пробок. Все усиленно изображают занятость перед тем, как смыться часика на два, вроде как, на обед, на самом деле — по своим делам.
Через двадцать минут я уже стояла в кабинете нашего генерального директора и внимательно выслушивала его мнение касательно стремительного 'морального разложения' моей личности, 'тлетворного влияния на коллектив' и 'плохого примера для подчиненных'.
Олег Витальевич был человеком уникально глупым и скучным. Ему обычно было лень кричать, поэтому в случае необходимости выговора одному из сотрудников, он заводил бесконечный и тоскливый разговор о моральных ценностях, 'целостности коллектива', 'командной работе', и разводил прочую никому ненужную демагогию, от которой клонило в сон, как от слониной дозы транквилизатора. Казалось, он преследовал цель уморить слушателя тоской, чтобы впредь неразумной кадровой единице неповадно было 'шалить'.
Я старалась на него не смотреть, не слушать, и, вообще, не обращать на него внимания. То и дело, боялась заснуть от его медленного протяжного голоса и монотонной интонации. Мое внимание привлек его новый мобильный телефон Сони Ериксон последней модели, почему-то розового цвета. Я начала размышлять о том, стоит ли мне купить такой же? Как он будет смотреться в моей маленькой ладошке? По карману ли он мне? Может кто-то подарит.
Эти мысли спасали меня от скуки еще на протяжении десяти минут.
— Ты все поняла? — донеслось до моего сознания через призму наступающей дремоты, я с трудом подавила желание зевнуть.
Олег Витальевич, похоже, собрался закругляться со своим трепом. Я, будучи совсем не в курсе, о чем он говорил, но, зная содержание текста в целом, согласно кивнула, чем заслужила его удовлетворенную
