такие слова могут уберечь девушку от смертного греха.
— Вить, моя жизнь пуста и бессмысленна. В ней нет ничего, за что стоит бороться или умереть. Меня никто не любит, и я, в свою очередь, тоже никого не люблю, и на машину я до сих пор не заработала!
Не знаю, почему эти совершенно несвязанные между собой неприятности моей жизни я решила увязать в одну жалобу, и даже не понимала, что меня расстраивало сильнее. Если честно, всегда считала, что лучше оплакивать свои горести в мягком салоне автомобиля, чем в городском трамвае, в обществе сидящего рядом алкоголика, нюхая чьи-то подмышки. Заметьте, в современных фильмах редко показывают, чтобы женщина плакала из-за разрыва с возлюбленным в общественном транспорте, потому что это не эстетично. У каждой главной героини есть, хоть и захудалая, но машина.
Витя гладил меня по волосам и убаюкивал, как заботливая итальянская мамаша, разбившего коленку ребенка. Я была тронута его заботой, но стоит отметить, что здоровый сюсюкающий мужик смотрится со стороны, мягко говоря, эпатажно.
— Малыш, а как же я? Я же лучше собаки! Все не так плохо, это просто истерика, — он начал легонько трясти меня за плечи, — Кира, очнись! Так, вставай, идем в туалет, прямо сейчас.
Я с удивлением посмотрела на Витю. Должна заметить, истерика не секунду уступила место удивлению.
— Карамзин, ты что, спятил? Надумал сменить сексуальную ориентацию?
— Ну, что ты за дура! Поднимайся, я настаиваю!
Возражать мне не хотелось. Я послушно встала и поплелась к бамбуковой занавеске, прикрывающей свежее выкрашенные белые двери в подсобные помещения. Останавилась возле зеркала в надежде, что Витя передумает двигаться со мной дальше к кабинкам женского туалета, потому что здоровый сюсюкающий мужик в женском туалете смотрится, не просто эпатажно, а уже пугающе.
— Сейчас повернись и посмотри на себя в зеркало. Посмотри на себя так, словно ты себе незнакома. Просто какая-то незнакомка в зеркале. Что ты про нее думаешь?
На меня смотрю я. Сильно зареванная, с тенями размазанной косметики под глазами и опухшим лицом, но все-таки я — довольно эффектная блондинка с большими глазами, пухлыми губами и высоким лбом.
Вообще-то мне всегда нравилась моя внешность, хотя, она, здорово мешала мне в карьере. Моя кукольная физиономия не внушала доверия работодателям: директорам и кадровикам. Не скрою, моя внешность соответствует скорее секретарской карьере, нежели бухгалтерской или менеджерской. По этой причине мне доводилось куда усерднее трудиться и доказывать свою квалификацию, чем 'синим чулкам' и 'образинам натуральным', чтобы хоть на маленький шажок продвинуться по карьерной лестнице.
— Ну что ты думаешь? Даже такая зареванная, а все равно — замечательная! Я бы все отдал за то, что бы быть тобой. А ты про себя такие гадости говоришь. Да твоя голова десяти стоит! И тело, кстати сказать, тоже. Я сейчас не имею в виду твой вес.
Мне было приятно слышать, что Витя придерживается такого высокого мнения о своей подруге, но мое воспаленное истерикой сознание отказывалось разделять его восторги на мой счет.
— Витя, спасибо! Я тоже очень тебя люблю. И ты самый красивый и замечательный. Если Игорь выгонит тебя из своей квартиры — переселяйся ко мне. Мы поженимся, начнем изображать семейную пару и усыновим сироту из Малайзии. Все решат, что раньше ты только разыгрывал гомосексуалиста.
— Все решат, что я женился на тебе для отвода глаз. А когда ты встретишь свою любовь — мы будем жить втроем, плюс малазийский детеныш? Пикантно, как во французском кино, но, пожалуй, я откажусь от этого предложения.
— Детеныши — это у зверей, — для чего-то заметила я.
Моя робкая попытка пошутить, кажется, возымела не самое хорошее действие. Витя смотрел на меня с обидой и упреком.
— Кира, ты лучшая женщина, из всех, кого я знаю! Не смей себя не любить! А то я тебя убью, обещаю.
Витя прижимал меня к груди и гладил по волосам. Мои сопли и слезы впитывались в его пуловер Лакост, но он не обращал на это никакого внимания.
В туалет зашли две девицы и с укором посмотрели на Карамзина. Он, нисколько не смутившись, предложил им идти дальше по своим делам и не задерживаться.
На работу в этот день мы решили не возвращаться. Целый день катались по городу, заходили в маленькие кафе, смотрели через стекло на дождь и выпивали. За рулем, конечно нельзя, но если очень нужно, то можно. Иногда мы подолгу молчали, иногда без устали говорили.
Витя тоже начал задумываться о целесообразности своей работы в нашем РА. Мы обсуждали, чем еще можно заняться, куда податься и как жить дальше.
— А знаешь, как я хотела бы жить? — спросила я во время случайно повисшей паузы, — не работать, жить в свое удовольствие, ходить в салоны красоты, точнее, не ходить, а ездить на красивой машине, BMW мне бы подошла. Покупать одежду в Dior и Cavalli, спать до обеда, посещать премьеры кинофильмов и спектаклей, крутые тусовки, обедать с подружками — такими же бездельницами, как я и целыми днями говорить про тряпки и ботокс. Наверное, я была бы счастлива. Только не знаю, что нужно сделать, чтобы так жить! Есть три варианта: ограбить банк (самый верный, но и самый опасный выход), выйти замуж за миллионера (это звучит мрачно и совсем не романтично) или заработать много денег (самый благозвучный, но и наименее реальный вариант). С каким удовольствием я послала бы к черту всех этих жлобов и недоумков, дорвавшихся до кресел начальников с образованием два класса, три коридора. Это было бы потрясающее удовольствие, сродни поеданию шоколадного торта или спагетти с сыром, когда не боишься растолстеть.
Витя смотрел на меня скептически. Моя 'скромная' мечта вызвала у него сомнения то ли в здравости моего рассудка, то ли в целесообразности предмета мечтания. Он недолго помолчал, а затем изрек нечто достойное библии:
— Кто-то очень умный однажды сказал: бойтесь мечтать, а то мечты могут исполниться. Ты не сможешь так жить, это не для тебя. Весь этот дурацкий пафос, за которым только пустота, зачем тебе такая жизнь? Ты ведь не карманная собачка в розовых ленточках для развлечений толстосумов. Тебе непременно нужен смысл жизни, настоящий темп и цель, динамично развивающиеся события. А ты захотела всю жизнь мокнуть в ванне с розовой пеной. У тебя, наверное, пмс?
Мне показалось, что Витя попросту не знает, о чем говорит. Как такая жизнь может не нравится? Но желания спорить не возникло. Учитывая, что, в настоящий момент у меня в разработке не было ни одного варианта по существенному самообогащению, я предпочла закрыть тему и не обсуждать мои розовые мечты о розовой пене в ванне.
У нас с Витей получилось настоящее свидание, только без перспективы дальнейших отношений. В тот день я решила: чтобы ни случилось — никогда не предам Витьку, он мой настоящий друг. В наше время такое явление дорогого стоит.
Мы с моим другом расстались около семи вечера. Он отвез меня домой и заторопился к своему любовнику — Игорю, отношения с которым у него тоже трещали по швам. Не знаю, почему я сказала 'тоже'. Мои отношения уже треснули, окончательно и бесповоротно.
Больше всего мне сейчас не хотелось оставаться одной в пустой квартире. Стены и одиночество угрожали меня раздавить.
Я созвонилась с Викой и Аней — моими приятельницами и большими любительницами потусоваться, неважно с кем и где, лишь бы до утра. Мы договорились встретиться в 'Сонной лощине' — новом модном клубе, известном в городе хорошо налаженной поставкой наркотиков и очень злыми ребятами на fase controle.
После разговора по телефону я долго валялась в горячей ванной с пеной и солью с ароматом корицы, сделала маску для волос (к сожалению, мои волосы никогда не отличались силой и густотой, поэтому нуждались в постоянном допинге). Потом долго стояла перед шкафом, выбирая одежду для клуба. Наконец, остановила свой выбор на блестящем топе без бретелек и облегающих черных брюках с мелкими стразами, купленными на распродаже в Naf Naf.
До двенадцати у меня оставалось еще много времени. Я легла на кровать посмотреть очередную
