Но я прошептала:
— Ты никогда не говорила мне причину, по которой тебя отправили на эшафот. Наверно ты и не в силах меня защитить…
Строчки побежали маленькими золотистыми буковками:
' Я виновата в безумии Марека, в смерти многих ведьм, которых он принимал за меня. Ты просишь у меня помощи, но ты пока не готова к такому…Твое тело не выдержит…'
— Илирия, пожалуйста, я не хочу, что б меня убили. Пожалуйста! — моя слеза капнула на пожелтевшие страницы.
' Пока ты еще очень слаба…Помочь тебе моей болью… Прочитай это…Мощнейшие заклинание защитной магии…'
Внизу появился текст заклятия-щита. Я облизала соленые от слез губы и начала его читать:
— Ангелы, что парят…
— Кира, что ты делаешь. Марек тебя вычислит! — Дрейк схватил дневник, но я успела дошептать последнюю строчку.
Сначала вокруг меня засветился круг. Но потом я услышала за спиной знакомый голос. Марек громко произнес мое имя.
Я сидела сырой земле. Ледяной ветер трепал плащ и полы моего белого платья. Астральный вид хранителя порталов не был рассчитан на резкие порывы ветра. Я сжала руками свой посох, все тело трясло. Вокруг меня собралась небольшая группа людей. Помимо Марека мой жалкий вид наблюдали два представителя тьмы, два от света и один от серой силы. Из-за ветра глаза сильно слезились, но одной из белых жриц казалось была Рошель.
— Марек, мы согласны. Убей, об этом никто не узнает. — демон растянулся в довольной улыбке.
— Мы против! — это был голос Рошель.
— Мы лишь наблюдаем. — а это был тонкий голосок Лауры.
Марек повернулся ко мне, в его глазах я увидела тьму, страшную, вязкую и ледяную.
— Илирия…Моя милая Илирия. Я не ожидал, что ты станешь такой! О твоей красоте ходили легенды, а это тело…обычная замученная девушка.
— Я Кира. Я не Илирия. — возможно меня даже не услышали.
— Как Свет мог дать тебе такой шанс, ты же чуть все не уничтожила.
— Марек, попрошу тебя вспомнить, что у нее хватало сил уничтожить все и за секунду до смерти, но она приняла ее, надеясь на спасение души. — представитель света подошел к Мареку.
Но Марек ничего не ответил, он засмеялся и швырнул в меня огненный шар, но он отрикошетил от щита.
Я поджала под себя ноги. Мне захотелось позвать маму, обнять ее и плакать, мне захотелось пойти в церковь и поставить тонкую восковую свечечку для успокоения сердца. Мне захотелось посидеть на лекции, проехаться на побитом трещащем трамвае, постоять в пробке в час пик! Я не хотела погибать…
Марек нещадно атаковал щит. Но вдруг он успокоился и спокойно посмотрел на меня:
— Илирия. Помнишь? Перед смертью ты сказала мне, что твоя мечта все же исполнилась, что ты познала с тем Дамианом настоящую любовь, ту о которой ты мечтала еще маленькой девочкой. Помнишь, ведь это успокаивало тебя. А что я тебе ответил? Что ничего у тебя в нутрии не осталось, кроме той тьмы, что поглотило твое сердце. Кроме той правды, что разведает его. Я сказал тебе, что б ты открыла свои прекрасные глаза, что б ты увидела камеру смертников и сою одинокую тень на стене. Что б ты поняла, что твоя любовь ничего не стоила. Что та жизнь, которую ты ощущала в его поцелуе — ничего не стоит. Ты помнишь, как я повернул твое лицо в сторону окна, из которого были видно серое солнце. Наверно после этого диалога ты решила спасти свою душу? Ну так как? Припомнила. Просто знай, теперь ты никогда больше не взлетишь свободной птичкой к тому серому солнцу.
Марек засмеялся. Сначала мне стало жутко, а потом в голове почему-то пробежали мысли о проваленных зачетах, о обуви, что надо забрать из ремонта. Стало как-то спокойно, а потом все стало происходить будто и не со мной.
Илирия действительно помогла мне своей болью. Эта сила освобождалась всего два раза. Первый — сегодня, благодаря ее боли. А второй, когда мое горе отразилось на глади зеркала, она пришла вновь. Илирия затмила мое сознания, и ее дух стал управлять моим телом.
— Конечно, я это помню…
Марек замер. Так же как и зрители. Она взмахнула рукой и щит, что защищал мое тело, поглотил Марека.
— Ты думаешь, я способна такое забыть. Ты прав, я совершила много такого, от чего бы и демоны испугались. Но каждая душа, даже самая черная хочет спасения. Возможно, отчасти ты убил меня тогда из ревности, из жадности. Ты хотел обладать мной и моей силой.
— Илирия. Ты же чуть не начала Войну.
— Я познала человеческое счастье с ним, а не с тобой… — она пожала плечами и хотела по привычки погладить прядь своих волос, но утром я стянула их в хвост и она лишь раздраженно хлопнула себя по плечу.
— Прощай, Марек. Все великие истории, это прежде всего личные трагедии, правда? Припоминаешь?
Она хотела провести острым ноготком по губам, но я их коротко остригла и Илирия опять разочаровалась. Она подняла обе руки и начала читать:
— Вода морская, теплая. Огонь согревающий. Земля родючая. Ветер свежий. Вода гнилая и холодная. Пламя адское. Земля сухая. Ветер ледяной.
В руках засветились огни.
— Гнилое болото, по нему тропы нехоженые. Воды чистые, в них солнце играет. Пламя всепожирающее, огонь, что в зимнюю пору отогревает. Земля сухая и мертвая, на ней травинка не растет, поле живое, сады. Буря, смерч, бриз, эфир. — Илирия опустила руки и, глядя на Марека, прокричала. — Слышите меня. Поведите его по болотным тропам, пусть ледяной ветер в спину дует, земля сырая его голодом морит, огонь уничтожит. А водица мои слезы омоет, костер меня отогреет, земля цветы подарит, ветер мои волосы погладит.
Марек попятился назад, но его тело окутала дымка. Она стала темнеть, а он кричать. Илирия подошла к нему поближе и начала напевать песню.
— По ее губам стекает кровь, а она пела: 'Боже, пошли мне любовь'! Среди воинов павших ее тело лежит, и сердечко уже не стучит. Копье разбило все ее мечты, а она так хотела любви… — Илирия поджала губы и провела пальцем по искаженному болью лицу Марека. Он с трудом открыл губы:
— Я проиграл, но, а как же Марина…
— Марина, Азарх, Дамиан, Рошель…Я знала многих людей. Возможно, Кире удастся выжить в мире Магика. И она никогда не узнает правды.
Марек заорал и растаял. Она заглянула в глаза каждому из зрителей и тихо пропела: ' По ее губам стекает кровь, а она пела: 'Боже, пошли мне любовь…' С пылью смешалась девичья кровь, Бог не послал ей любовь.'
Тело пошатнулось, и перед тем, как упасть на сырую землю ко мне вернулось мое сознание. И я успела ощутить разрывающую боль в сердце и теле.
Часть ІІ Хранительница
Пробуждение
Я попыталась открыть глаза, но не получилось. Все тело ныло, мозг, казалось, распух. Дышалось тоже с трудом, но у меня было мое сознание. Не заполненное Илирией, а мое. Всплыли воспоминания о забытых ключах, наступающей сессии. Потом в нос ударил запах знакомых духов и начали возникать ассоциации,
