— Как Дик отнесся к твоей беременности?
Розлин нахмурилась и вздохнула.
— Он винит во всем себя и считает, что, будь мама жива, этого бы не случилось. Похоже, все окружающие чувствуют за меня ответственность. Но я же не дура и сама много думала о том, что непросто быть матерью-одиночкой и одновременно делать карьеру. И все же всем вам придется смириться с моим решением.
— Розлин, спорить по этому поводу нам вовсе не обязательно, — примирительно заметил Стюарт.
— Я тоже так думала. — До того момента, как увидела твою реакцию на новость, добавила она мысленно. — Дай тебе волю, так ты бы все сам за меня решил.
— Я просто хочу тебя поддержать. — Видя скептическое выражение ее лица, он стиснул зубы. — Пойми, ты больше не одна.
— Не думаю, что Линде было бы приятно это услышать.
— Линде?! — не понял Стюарт.
— Ну да, той самой Линде, о которой ты в последнее время писал в каждом письме. Не мог же ты так быстро забыть эту «идеальную женщину».
Они всегда довольно откровенно обсуждали личную жизнь друг друга, и Розлин раньше не слишком волновало то обстоятельство, что у Стюарта было много романов. Впрочем, тогда она не была беременна, так что, вполне вероятно, что внезапная острая неприязнь к незнакомой женщине объясняется именно ее нынешним состоянием.
— Ах, эта Линда!
Румянец, выступивший у Стюарта на щеках, означал, что на этот раз дело серьезно, и Розлин попыталась убедить себя, что рада за него.
— Ей может не понравиться новость о твоем будущем отцовстве, — заметила она.
— Черт, Розлин, мне все еще не верится!
Она сочувственно посмотрела в его немного растерянное лицо. Казалось, он все еще не оправился от шока.
— Да, на это нужно время.
— А ты в порядке? То есть у тебя все идет нормально? — Взгляд Стюарта опустился к ее еще не округлившемуся животу.
Розлин вздохнула.
— Я еще не слишком большая, правда? Врач говорит, что все идет нормально.
— Я спрашивал, как ты себя чувствуешь, — уточнил он.
— Тошнота по утрам еще не прошла, и мне, похоже, требуется спать по четырнадцать часов в сутки.
— Что ж, неудивительно, что отец и дядя Дик смотрели на меня, как на змею подколодную, — вздохнул Стюарт.
— Думаю, твоя репутация от этого не пострадает.
— Речь идет не о моей репутации! — горячо воскликнул он. — Я думаю о том, что тебе пришлось перенести одной! Почему ты считаешь меня легкомысленным типом, не способным взять на себя ответственность?!
Розлин попыталась сострить:
— Вини в этом мои гормоны. В конце концов, именно по их вине я оказалась в таком положении.
Но Стюарт отреагировал на эти слова совсем не так, как она ожидала.
— В этом положении ты оказалась по моей вине, и наши отцы наверняка еще не раз мне на это укажут.
Розлин нахмурилась.
— Надеюсь, ты не собираешься делать мне предложение? — настороженно спросила она. — Ради ребенка я готова пойти на многое, но есть же какой-то предел!
Возникла неловкая пауза. Стюарт некоторое время смотрел на нее с каким-то непонятным выражением, а потом сказал:
— Некоторые, знаешь ли, считают меня завидным женихом.
Розлин рассмеялась. По крайней мере, он не совсем утратил чувство юмора.
— Но я-то знаю тебя лучше! И очень рада, что ты решил вести себя разумно.
— Разумно? — переспросил Стюарт. — В смысле не делать тебе предложения?
— Но ведь это было бы катастрофой, правда? — Розлин сморщила маленький носик. — Хотя и считается, что платонические браки, основанные на дружбе, часто бывают удачными, но мне бы, честно говоря, хотелось чуточку больше… огня.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что эту искру высечет Кевин Холл? — сердито спросил Стюарт. — По-моему, он огнеупорный.
— Не понимаю, что ты имеешь против него.
— А я не понимаю, что ты в нем нашла, и никогда не понимал. Почему ты его защищаешь? Ведь это он дал тебе от ворот поворот после… сколько там длился ваш «страстный» роман?
— Ты прекрасно знаешь, что я встречалась с Кевином два года. Послушай, разве тебе понравилось бы, если бы я критиковала твоих приятельниц?
— А то, что ты называла одну из них сарделькой, критикой не считается? — парировал он.
— Это какую же? Что-то не припомню. Впрочем, у тебя их было столько…
— У тебя язык что жало! — уже без улыбки заметил Стюарт и опустился на колени рядом с Розлин. — Но в данном случае отшутиться не удастся. — Он снова взял ее за руку. — Да ты совсем замерзла. — Он нахмурился и стал растирать ей пальцы, чтобы восстановить кровообращение. — Думаю, нам нужно заключить какое-то официальное соглашение относительно ребенка.
— Зачем обязательно официальное?
Когда Стюарт встал на колени, Розлин на какое-то безумное мгновение показалось, что он… Какая нелепость, тут же одернула она себя. Ему и в голову не придет делать ей предложение, да еще и на коленях. Она хорошо помнила, какой откровенный ужас промелькнул на его лице при словах Элли о свадьбе.
— Когда я думаю, что моего ребенка вырастит кто-нибудь вроде Кевина, у меня кровь стынет в жилах, — продолжал Стюарт.
Розлин рывком высвободила руку.
— Ты намекаешь на то, что я не способна поставить интересы своего ребенка на первое место?
— Нашего ребенка, — поправил он.
— Лучше бы я тебе ничего не рассказывала! — в сердцах выпалила она.
В ее жизни и без того полно проблем. Не хватало еще бороться с папашей, наделенным чрезмерно развитым инстинктом собственника!
— А ты этого и не делала, — напомнил Стюарт, и Розлин сначала покраснела, а потом побледнела.
Неожиданно он взял ее лицо в ладони и задержал свой взгляд на губах. На секунду Розлин показалось, что он ее сейчас поцелует, и она испугалась, что Стюарт услышит, как бешено забилось ее сердце. Но, криво улыбнувшись, он отпустил ее и встал.
— Я не хочу на тебя давить, так что скажу маме, что звона свадебных колоколов не предвидится.
— Желаю удачи.
Розлин была рада, что он не пожелал скрепить их временное соглашение поцелуем. От облегчения у нее закружилась голова, и она не рискнула встать на ноги, пока не почувствовала, что дрожь в коленях прошла.
2
