– Все равно надо тебе рассказать о себе капитану. И в каюте полежать, пока все не пройдет!
Обе женщины подскочили от неожиданности, когда Совершенный тихо добавил:
– Команде хватит малейшего слуха о «лихорадке и чуме» на борту, чтобы на уши встать.
– Никто ничего не узнает, – заверила их Янтарь. – И вообще сомневаюсь, что помимо вас да еще Йек кто-то что-то заметит. Йек уже видела раньше, как это бывает. Ее не смутишь. – Тут Янтарь повернулась к Альтии и спросила в упор: – А ты? Тебе не страшно будет спать в одной каюте со мной?
Альтия прямо встретила ее взгляд в сгущающейся темноте.
– Я полагаю, – сказала она, – мне придется поверить на слово. Я не буду бояться заразы. Но капитану ты все-таки расскажи. Возможно, он подыщет тебе такую работу, чтобы ты всегда могла прилечь отдохнуть, если понадобится.
Про себя же она надеялась, что Брэшен как-нибудь изловчится на время совсем укрыть Янтарь от посторонних глаз, чтобы никто не прознал о ее нездоровье
– От тебя только и слышно «капитан» да «капитан». – Губы Янтарь тронула слабая улыбка. – Ты что, все время думаешь о нем только как о капитане?
– Но ведь он и есть капитан, – чопорно ответила Альтия.
Что греха таить! По ночам, на своей узенькой койке, она определенно думала о Брэшене не только как о капитане. Днем – другое дело. Тут иначе было просто нельзя. Но рассказывать Янтарь, как трудно давалось ей подобное размежевание, она не собиралась. Да и что толку об этом рассуждать? Разговорами все равно ничего не изменишь. Лучше уж держать все в себе. Она, правда, подозревала, что Совершенный вполне догадывается о ее истинном чувстве к Брэшену. Она наполовину ждала, чтобы носовое изваяние немедленно изрекло нечто ужасное, насмешливое и разоблачительное. Но Совершенный помалкивал.
– Верно, капитан. Хотя и не только, – неожиданно легко согласилась Янтарь. – Быть может, это не самая худшая его сторона. Сдается мне, он провел немало лет, прикидывая и мечтая, как однажды сделается капитаном. Наверняка ему пришлось изрядно помучиться под началом у скверных капитанов и поучиться у достойных. И вот теперь он сполна может использовать усвоенную науку. Если уж на то пошло, ему здорово повезло. Он сам вряд ли догадывается, до какой степени. Его мечта воплотилась в жизнь! Далеко не каждому это выпадает на долю.
– Выпадает – что? – осведомилась Йек, поднимаясь по трапу на бак и подходя к приятельницам.
Она дружески улыбнулась Альтии, а Янтарь играючи пихнула под ребра. Потом облокотилась на поручни и стала ковырять в зубах. Альтия завистливо косилась на нее. От Йек так и веяло здоровьем и могучей жизненной силой. Девушка-матрос была ширококостной, мускулистой и, судя по всему, нимало не задумывалась о грации и красоте собственного тела. Она не стесняла повязками грудь и всего меньше заботилась о том, что матросские штаны скрывали ее стройные ноги едва до колен. Длинная светлая коса успела выгореть на солнце и морском ветру до соломенного цвета, но Йек и на это не обращала внимания. «Вот то, чем я всю дорогу силюсь быть, но мало что получается, – подумала Альтия удрученно. – Вот женщина, которая нипочем не допустит, чтобы ее пол помешал ей жить как заблагорассудится. Где справедливость?»
В самом деле, Йек родилась и выросла в Шести Герцогствах, так что равенство с мужчиной досталось ей по праву рождения. Потому-то она и в дальнейшем умела без большого труда на нем настоять. Альтии же по сию пору казалось, будто ей требовалось чье-то разрешение просто на то, чтобы быть самой собой. И, похоже, мужчины нюхом чуяли в ней эту слабинку. Оттого ей все и доставалось с таким трудом. В борьбе, происходившей каждодневно и ежечасно, как дыхание.
– Добрый вечер, Совершенный! – окликнула Йек, перегнувшись через поручни наружу. Обернулась через плечо и обратилась к Янтарь: – Не дашь тоненькую иголочку? Заимообразно? Мне кое-что надо зашить, а мои иголки куда-то подевались!
– Дам конечно. Сейчас принесу.
Йек беспокойно переступила с ноги на ногу и предложила:
– Да ты скажи просто, где лежит, я сама возьму.
– Можешь мою взять, – вмешалась Альтия. – Они в аленьком кошеле, вколоты в кусок парусины. Там и нитка есть, уже вдетая.
Альтия знала, что «пунктик» Янтарь насчет неприкосновенности и уединения распространялся и на ее личные вещи.
– Ну вот и ладненько, – кивнула Йек. И хитро сощурилась: – Да, так что вы тут говорили про мужиков? Которым не каждому перепадает? А?
– Совсем не то, о чем ты подумала, – мягко улыбнулась Янтарь. – Мы говорили о том, как бывает, когда мечта воплощается в жизнь. И я сказала, что не многим это выпадает на долю, и еще меньше тех, кто испытал удовлетворение. Для большинства людей исполнение мечты оборачивается величайшим разочарованием: они обнаруживают, что все идет не так, как им представлялось. А еще больше тех, кому заветная цель оказывается просто не по плечу, так что дело кончается горечью и крахом надежд. Но вот Брэшену, похоже, со всех сторон повезло. Он делает то, о чем всю жизнь мечтал, и делает хорошо. Насколько я могу судить, капитан из него получился отменный!
– Это уж точно, – задумчиво кивнула Йек. С кошачьей грацией откинулась на поручни и подняла голову к звездам: – Зуб даю, он и в некоторых других отношениях – малый не промах.
Йек была далеко не скромницей. Альтии уже не раз доводилось слышать, как она без большого стеснения говорила о своем интересе к тому или иному мужчине. И ей определенно не по нутру было длительное воздержание, к которому принуждали ее строгости жизни на корабле. Что ж, если она не могла должным образом побаловать свою плоть, то никто не мешал ей предаться полету фантазии. И этими фантазиями она время от времени осчастливливала Альтию и Янтарь. В самом деле, о чем еще поболтать, валяясь на койке, если не о мужиках? Особенно в те редкие часы, когда они собирались в маленькой каюте все трое. Йек было свойственно довольно своеобразное чувство юмора, а посему ее умозаключения о достоинствах того или иного сотоварища по плаванию, равно как и феерические россказни о минувших любовных интрижках, порою заставляли соседок по каюте буквально умирать от смеха.
До сих пор Альтия неизменно от души хохотала над веселым трепом Йек. Но, как выяснилось, лишь доколе дело не касалось Брэшена. Она задохнулась и промолчала.
