Робин ХОББ
КОРАБЛЬ СУДЬБЫ
(Книга 2)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Зима
ГЛАВА 18
ДОЛГ И ВЕРНОСТЬ
КЕННИТ РАЗГЛЯДЫВАЛ свиток, который держал в руке. Восковая печать валялась на столе разломанными кусочками, запечатлевшими части личного знака синкура Фалдена. Этот достойный делипайский купец успел сжиться с потерей жены и одной из двух дочек. Такому благому исходу немало способствовало то обстоятельство, что сам он, его сыновья и корабль с товарами нисколько не пострадали в день памятного налета на пиратскую столицу: они тогда находились далеко от дома, в торговой поездке. Что касается второй дочери, Алиссум, то она вышла замуж за Соркора, и папаша волей-неволей дал на эту свадьбу согласие – как, собственно, и предсказывал Соркору Кеннит. Оборотистый купец родом из Дарии знал жизнь. Он умел вовремя сообразить, за кем сила. И стоит ли против этой силы переть.
В свою очередь и пиратский капитан отлично понимал, что срочное послание, направленное ему почтенным синкуром, было еще одним средством выразить верноподданнические чувства. И оттого, еще не читавши письма, Кеннит исполнился подозрительности.
Текст был явно очень тщательно продуман. И выдержан в самом что ни есть напыщенном стиле. Добрая треть страницы была занята витиеватым приветствием с пожеланием Кенниту доброго здоровья и всяческих благ. Вполне в духе велеречивого дарийца, вечно одевавшегося как капуста и никогда не жалевшего ни времени, ни чернил на бессчетные предисловия. Ну нет бы сразу-то перейти к новостям.
Между прочим, весьма и весьма безрадостным.
Сердце у Кеннита тотчас заколотилось как молот, но он заставил себя перечитать свиток еще раз, храня при этом самый невозмутимый вид. Если отсеять словесные кружева и оставить голую суть, получалось примерно следующее. В Делипай явились какие-то чужаки, сразу внушившие Фалдену смутное недоверие. Поэтому он оказался одним из первых, кто заподозрил, что судно у них было не простое, и впоследствии оказалось-таки, что плавали они на живом корабле. Не теряя времени даром, Фалден дал указания сыну, и тот завлек капитана со спутницей в свою лавочку, где и принялся вешать им на уши всякую всячину из области местных легенд, в надежде, что они и о себе кое-что поведают. С этим, к сожалению, ничего не вышло, а ближе к полуночи незнакомцы смылись из города столь же внезапно, как и появились. Зато при отплытии с их корабля сбежали несколько человек, и рассказанные ими истории вполне убедили Фалдена, что в своих подозрениях он был полностью прав. На борту корабля присутствовала некая Альтия Вестрит, именовавшая себя хозяйкой «Проказницы». Команда на живом корабле была довольно странная, ибо включала как мужчин, так и женщин, а вот капитанствовал там некий Брэшен, тот самый, что не так давно ходил на «Кануне весны», а рожден и воспитан был, если слухи не врали, в городе Удачном. И, опять-таки если верить беглым матросам, главной целью плавания живого корабля была попытка вернуть «Проказницу» прежним владельцам. А посему, безмерно преклоняясь перед пиратом Кеннитом и бесконечно чтя его как своего короля (далее следовала безумно длинная вереница комплиментов), синкур Фалден счел своим долгом направить ему сие предупреждение с капитаном быстрейшего судна, сыскавшегося в гавани Делипая. Да, и еще нужно заметить, что носовое изваяние живого корабля было зверски изрублено, а назывался он…
«Совершенный».
Имя, начертанное черным по белому, нестерпимо обжигало зрачки. Так что нипочем не удавалось сосредоточиться на остатке письма, содержавшем делипайские сплетни, а также полученные с почтовыми птицами слухи о том, что в Джамелии якобы снаряжали боевой флот для плавания на север: столица собиралась наказать Удачный за похищение сатрапа и разрушение таможенных причалов, где взимались пошлины для сатрапской казны. Фалден отваживался высказать мнение, что джамелийская знать давно искала предлог захватить и разграбить Удачный, так вот, заветный час, похоже, настал.
Эта весть все-таки обратила на себя внимание Кеннита, занятого совершенно иными мыслями, и даже заставила его недоверчиво поднять бровь. Ну и дела творятся на свете! Чтобы сатрап покинул столицу, приехал в Удачный и там умудрился оказаться похищенным? Это, впрочем, Кеннита не касалось. Зато сведения о «флоте отмщения», который собирала Джамелия, могли оказаться насущными. Во-первых, следовало держать ухо востро насчет боевых кораблей, рыщущих в водах Внутреннего Прохода. А во- вторых и в главных, спустя некоторое время они будут возвращаться обратно. Отягощенные добычей, которая их самих сделает прямой добычей пиратов. А уж теперь, когда в распоряжении Кеннита были морские змеи… Чем не дармовщинка?
Письмо заканчивалось полновесной порцией словесных расшаркиваний вперемешку с довольно откровенными намеками, что Кенниту не грех бы и отблагодарить синкура Фалдена за столь своевременно пересланные вести. Завершала же все это великолепие замысловатая роспись, исполненная аж в два цвета. За подписью, впрочем, следовал вполне безвкусный постскриптум, в котором Фалден неумеренно восторгался своим будущим внуком, росшим во чреве Алиссум от семени Соркора.
Дочитав, Кеннит положил свиток на стол, где проклятый пергамент немедленно и свернулся. Соркор и все остальные, приглашенные в капитанскую каюту, молча ожидали оглашения новостей. Капитан быстроходного судна, доставивший свиток, в точности исполнил указания отправителя: передал письмо лично Соркору, чтобы уже тот быстрейшим образом вручил его Кенниту. Наверное, Фалден поступил так затем, чтобы Соркор лишний раз восхитился умом и верностью своего тестя.
Или тут все-таки крылось нечто большее? Могли ли Соркор или синкур Фалден подозревать, что значили для Кеннита нынешние вести? И не лежал ли у того капитана рядом с этим свитком другой, предназначенный лишь Соркору, с наказом проследить за реакцией капитана, когда тот будет читать? Кеннит испытал миг сомнения и самых черных подозрений. Но лишь миг. Он вспомнил, что Соркор так и не выучился читать. Так что, если Фалден вправду возжелал вовлечь зятя в заговор против Кеннита, средство было выбрано самое неудачное!
«Совершенный»… Когда имя живого корабля первый раз попалось Кенниту на глаза на странице письма, сердце у него так и перевернулось в груди. Потребовалось немалое усилие, чтобы сохранить спокойное выражение лица, чтобы даже дыхание не ускорилось. Он затем перечитал письмо уже медленнее, давая себе время поразмыслить. Возникало множество вопросов, и на каждый следовало ответить. Заподозрил ли Фалден, что они с кораблем были не чужими друг другу? Если да, то каким образом? Синкур на сей счет не обмолвился ни словом, если только упоминание о матросах, сбежавших с «Совершенного» в Делипае, не содержало некоего намека. Что именно было известно этим матросам? О чем они болтали в тавернах? А эта,
