– Хотела бы я знать, что там происходит! – пробормотала она. – Что он им говорит?
Тут открылась дверь, и вошел Уинтроу. Лицо у него было красное от холодного ветра.
– Джамелийцы спросили, по какому праву он идет этими водами, – начал юноша без предисловий. – Кеннит назвался королем Пиратских островов и потребовал, чтобы его пропустили невозбранно. Они ответили отказом. Тогда он заявил, что у него на борту сам джамелийский сатрап и что этот сатрап признал его законным правителем, королем Пиратских островов. Они только посмеялись и сказали ему, что сатрап давно мертв. Кеннит на это ответил, что сатрап, напротив, весьма даже жив и что он везет его в Джамелию, чтобы посадить обратно на трон. Они потребовали доказательств. Кеннит крикнул в ответ, что доказательство, которое он может предъявить, им не слишком понравится. Тогда они пообещали, что пропустят его, если прежде он выдаст им сатрапа. Кеннит спросил, вы, мол, что, за дурака меня держите? Теперь джамелийский корабль, который вел переговоры, отошел прочь, и Кеннит говорит – если хотите подумать, пожалуйста, он подождет, только далеко чтобы не отходили. Так что теперь все сидят и ждут, кто сделает следующий ход!
– Ждать, опять ждать! – простонала Альтия. – Уж верно, он не будет сидеть сложа руки и ждать, чтобы его окружили! Единственный разумный выход – рвать когти, и поскорее! – И она повернулась к сатрапу: – Это правда? Ну, то, что Кеннит им наговорил? Что ты будто бы признал его королем? Неужели ты правда такую глупость сморозил?
– Все сложно, – ответила Малта вместо сатрапа, который предпочел хранить возмущенное молчание. – Гораздо глупее было бы отказать ему в этом! – И, понизив голос, она добавила: – У нас был только один шанс выжить, и мы им воспользовались. Правда, не думаю, чтобы ты как следует поняла.
– Да где уж мне, – хмыкнула Альтия. – Я, кстати, до сих пор в толк не возьму, каким ветром тебя вообще сюда занесло? Не говоря уж про то, как ты оказалась в обществе сатрапа всея Джамелии и прочая. – Она подумала и проговорила уже спокойнее: – Слушай, коли уж мы все равно здесь застряли и можем только сидеть и ждать, может, расскажешь, как было дело? Начнем с того, как случилось, что ты уехала из Удачного?
Сперва у Малты не было никакого желания рассказывать. Мимолетный взгляд, брошенный ею на сатрапа, объяснил Уинтроу причину ее нежелания. Альтия же ничего не заметила. Да, их с Малтой тетка никогда не была сильна в таких тонкостях. Затянувшееся молчание Малты заставило ее сердито нахмуриться, и Малта испытала явное облегчение, когда Уинтроу счел за благо вмешаться:
– На самом деле это я первый уехал из Удачного. Альтии кое-что известно о том, что со мной за это время произошло, но ты, Малта, ничего ведь не знаешь. Альтия права: раз уж волей-неволей приходится ждать, надо с толком использовать время! Давайте-ка я первый расскажу о моих похождениях. – Он смотрел на младшую сестру с сочувствием и некоторым стыдом: – Я знаю, ты перво-наперво хотела бы побольше узнать об отце. Боюсь, мне почти нечего рассказать!
И Уинтроу принялся без утайки, хотя и весьма вкратце, повествовать обо всем, что успело произойти с ним за время разлуки. Малта широко раскрыла глаза, когда он ей поведал, как по приказу отца его наградили рабской татуировкой. Малта едва успела прикусить язык, чтобы не обозвать его лжецом. Если он говорил правду, то где тогда татуировка? Ну а его рассказ о внезапном исчезновении отца был так же баснословен, как и история о спасении морской змеи. Когда же Уинтроу упомянул о том, как корабль его исцелил и даже убрал шрамы, Малта предпочла оставить свое недоверие при себе.
Альтия, если судить по лицу, тоже в первый раз слышала полную повесть о путешествии и приключениях Уинтроу. Ну и она-то уж точно ни на йоту не сомневалась, что Кайл Хэвен был способен на всякую низость. И она лишь покачала головой, выслушав, как отец Уинтроу куда-то пропал при непосредственном участии Кеннита.
Йек, могучая воительница из Шести Герцогств, слушала Уинтроу внимательно, определенно наслаждаясь добротно сложенной побасенкой. Сатрап же, сидевший рядом с Малтой, все это время ел и пил, нимало не задумываясь о прочих обитателях каюты. Уинтроу еще не кончил рассказа, когда, утолив голод, самодержец снова устроился на койке и отвернулся к стене.
Когда же Уинтроу наконец умолк, Альтия с ожиданием поглядела на Малту. Но та лишь предложила:
– Давайте рассказывать по порядку. Ты уехала из Удачного позже, чем Уинтроу, но раньше меня!
Альтия прокашлялась. История, поведанная Уинтроу, тронула ее гораздо больше, чем она сочла нужным показывать. Теперь ей ясны были причины многих решений, за которые она недавно всячески клеймила его. Нужно было ей с самого начала выслушать парня. А то теперь впору хоть извиняться! Ладно. Для этого еще будет время. Пока надо только учесть: если иметь в виду все то, через что он прошел вместе с Кеннитом, ничего удивительного, что в итоге он взял его сторону. Не то чтобы это было простительно. Но все же понятно.
Тут до Альтии дошло, что она сидит и молча таращится на Уинтроу, так что тот даже покраснел. Она отвернулась и попробовала привести свои мысли в порядок. Сколько всего было у нее за плечами такого, чем ей отнюдь не хотелось бы делиться с этими желторотыми… Она что, обязана была выкладывать Малте все подробности своих отношений с Брэшеном? Нет уж. Она станет рассказывать им о событиях, но не о своих чувствах.
Чувства принадлежали лишь ей. Никто больше не имел на них права.
– Малта, наверное, припомнит тот день, когда мы ушли из Удачного на Совершенном, – начала Альтия. – Корабль неплохо управлялся, и первые несколько дней плавание было очень даже сносным.
– Погоди, – отважился Уинтроу прервать теткин рассказ, – Лучше вернись к тому времени, когда мы с тобой последний раз виделись. С тех пор и до вашего отплытия несколько месяцев ведь прошло!
– Ну хорошо, – неохотно согласилась Альтия. Некоторое время она молча рассматривала кусочек неба, видимый в иллюминаторе, а Уинтроу рассматривал ее лицо.
И явственно видел, как она решает – чем делиться с ним, чем не делиться. Когда же она наконец заговорила, то стала излагать события сухо и бесстрастно, причем тем в большей степени, чем ближе дело придвигалось к дням недавно минувшим. Быть может, только так она вообще была способна о них рассказывать. На Уинтроу же она не глядела вовсе. И казалось, обращалась лишь к Малте, повествуя о затоплении Совершенного со всей командой, в том числе и с капитаном по имени Брэшен Трелл. А потом – все тем же ровным, бесстрастным тоном – о том, как была изнасилована. Уинтроу заметил, каким пониманием и ненавистью вспыхнул взгляд Малты, и поспешно потупился. Он больше не прерывал тетку. И молчал до тех пор, пока она не проговорила:
– Да, я знаю, никто на борту мне не верит. Кеннит слишком впечатлил всех своей показной
