— Чем привлекает тебя незнакомый товар в витрине? — Она не дослушивала, обрывала на полуслове, выстреливая в меня вопросами.
— Упаковкой, — не задумываясь, ответила я.
— Верно. На первом этапе ты должна выделиться, чтобы тебя заметили из сотен девушек. Взгляни.
Она вынула из ящика и протянула мне большой тяжелый фотоальбом. Открыв первую страницу, я увидела снимки женщин — точно такие же, какие мне нужно было принести.
— Это не рабочий альбом, а для памяти, — сказала Тамара Васильевна, наблюдая за мной. — Разумеется, сейчас мы используем «цифру». Но тебе и это подойдет для наглядности.
Я перелистывала одну страницу за другой. Женщины, женщины, женщины… Молодые, пожилые, с естественными и натужными улыбками, часто нелепые, в вульгарных позах… Если бы я была мужчиной, то потерялась бы в этом море разновозрастных и разномастных теток, выставлявших напоказ вислые груди, дряблые плечи, кривые ноги с некрасивыми коленками, и, пожалуй, сбежала бы прочь.
— Ужасно, правда? — вполголоса спросила Плих, верно трактовавшая мое ошеломленное молчание. — А теперь представь, что и твой снимок будет среди этих. И как прикажешь мужчине обратить на тебя внимание?
Я подняла на нее глаза с немым вопросом.
— Фотография! — Она щелкнула пальцами. — Ты должна сделать долгосрочный вклад в саму себя и найти грамотного фотографа, который хорошо тебя снимет. Забудь о том, чтобы показать лицо. Для начала ты должна сняться в полный рост, в такой одежде, которая подчеркнет все твои достоинства. Не будь вульгарной! Идеально — маленькое черное платье. Туфли. Распущенные волосы и минимум украшений.
— Но у меня нет платья…
— Найди, — оборвала Тамара Васильевна. — Возьми у подруг. Сшей. Укради. А потом соблазни фотографа, если у тебя нет денег, чтобы заплатить за фотосессию. Но фотографии должны быть профессиональными и очень выгодными для тебя. И в идеале нужен визажист. Покажи, что у тебя есть грудь, бедра, талия и длинная шея. Помни — мужчины сперва оценивают фигуру, потом все остальное. Если ты будешь следовать этому простому правилу, оно тебе поможет.
— Но мое лицо…
— Второстепенно. Для них. Хотя тебе повезло, и у тебя милая мордашка. Подрисуй ее и сфотографируй, но обязательно с улыбкой. Не превращай себя в куклу, не изменяй макияжем до неузнаваемости. Кстати, купи утягивающее белье — фотография прибавит тебе три-четыре килограмма, а этого не должно быть.
Я кивнула, уже не задавая вопросов, на какие деньги я куплю утягивающее белье и что это такое.
— Естественность — вот что привлекает большинство мужчин. Тебе нужно ориентироваться на них. Когда сделаешь фотографии, займись своим резюме. Десять строчек, и каждое слово должно быть продумано. Тебе следует быть легкой, но не легковесной, забавной, но не чересчур, и романтичной, потому что тебе это подойдет. Дети есть?
— Нет…
— Отлично. Балласт тебе ни к чему. Выставляй поменьше требований к мужчинам и больше пиши о себе. Отсев будешь производить потом. Свободна.
Я встала, села и снова встала. Голова у меня распухла от обилия информации, хотя с начала нашего разговора прошло не больше десяти минут.
— А вы… — нерешительно начала я, — вы не могли бы показать мне образцы резюме других девушек? Я имею в виду удачные образцы.
— Нет. Иначе ты займешься копированием, пусть и невольно. А твои слова должны быть искренними. Ступай.
Она больше не смотрела на меня, и я пошла к выходу. В дверях остановилась и обернулась к ней:
— Спасибо вам большое…
— Пока не за что. Ты услышала мои слова ушами, но до ума они у тебя не дошли. Вот дойдут — тогда скажешь спасибо.
Забегая вперед, могу заверить вас, что слова Тамары Васильевны дошли до моего ума. Правда, до того были поиски фотографа, попытки найти денег на съемку, маленькое черное платье и туфли, резюме, которое я переписывала двадцать четыре раза, пока не догадалась выйти на тот самый сайт, где мне так помогли полгода назад… Коллективный ум оказался на высоте, и я получила несколько идей, которые использовала для резюме. У меня ушло много времени на все это, но я больше не думала о том, что мне необходимо «зацепиться здесь и сейчас». Я ставила перед собой маленькую цель, крохотными шагами двигалась к ней и лишь затем ставила следующую. Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи… Не подумайте, что тогда я знала японские хайку и Иссу Кобаяси. К нему пристрастил меня второй муж, Никлас Венесборг, за которого я вышла замуж спустя восемь месяцев после опубликования моей анкеты на сайте агентства Тамары Васильевны Плих.
Глава 3
Иногда возникает ощущение, будто бог держит тебя в ладонях. И легонько дует на тебя — тогда в совершенно безветренный день чувствуешь нежнейшее прикосновение теплых пальцев ветра, как если бы кто-то приложил ладонь к твоему лбу или поцеловал.
Мой муж говорит, что временами я кажусь ему дурочкой. Я знаю, что он это не всерьез — скорее любя. Если то чувство, которое он испытывает ко мне, можно назвать любовью. Мне бы очень хотелось, чтобы это была именно любовь, и случаются такие прекрасные дни, когда я совершенно уверена — да, он меня любит. И тогда я снова чувствую, что бог держит меня в ладонях.
Но последнюю неделю меня преследует противоположное ощущение: как будто одним движением меня стряхнули с ладоней вниз, и я полетела с небольшого обрыва, обдирая локти о колючие кусты и больно ударяясь о землю. Самое неприятное, что совершенно непонятно, где же я приземлюсь.
Все началось со столкновения на улице. Я шла за девушкой, от которой пахло незнакомыми мне духами — нежными, тонкими, совсем весенними, с легким привкусом мимозы и детской пастилы — и раздумывала, спросить у нее их название или не стоит. Я не стала бы покупать себе такие же — мне просто хотелось услышать, как прозвучат слова. Она завернула за угол, и я ускорила шаг, потому что почти решилась догнать ее, и тут на меня вылетел этот парень с папкой в руках.
Я ударилась прямо об него, и от удара папка выпала у него из рук, и из нее разлетелись листы: много исписанных листов, некоторые — с рисунками. Я ахнула и присела, стараясь помочь ему их собрать, и тут же забыла про девушку и незнакомые духи, потому что на одном из рисунков увидела женское лицо, нарисованное карандашом.
Не сочтите меня странной… Но оно было похоже на мое! Я потянула лист к себе, а затем вопросительно посмотрела на парня. И только тут заметила, что он, оказывается, очень красивый.
Самым красивым в нем были брови: прямые, темные, густые… По контрасту с выгоревшими волосами они смотрелись очень яркими — как будто кто-то провел черной сажей на его лбу две полосы и едва растушевал. А лицо — такой лепки, будто мастер лепил грубо, наспех, но поскольку все равно был очень талантлив, то и вышло талантливо. Взгляд оценивающий, резкий — но, возможно, все дело было в том, что не станешь же мягко смотреть на человека, практически сбившего тебя с ног.
Рассмотрев хозяина рисунков, я помахала у него перед лицом тем, который держала в руках. И увидела, что он ошеломлен не меньше, чем я.
— Отдай, пожалуйста! — Он попытался вырвать у меня лист, но я увернулась. — Слушай, верни!
— Это я, на рисунке? — У меня не было желания ходить вокруг да около, узнавать что-то обиняками. — Кто это нарисовал?
