было крыши и второго этажа. Во-вторых, за водой нужно было ходить на колонку. В-третьих, плита представляла собой железную коробку, стояла на улице и топилась, как ей, плите, это и положено, дровами. В-четвертых, даже замка на входных дверях в этом домике не было, закрыть сооружение можно было только на наружный навесной.
Зато — народу поблизости тоже не было. То есть совсем. Кроме субботы и воскресенья. Потому что мы жили в том районе, где были дачки у работающих людей. И еще было тепло — прямо настолько тепло, что можно было бы даже и похолоднее.
Это хорошо, что хозяева дали нам понять, что до магазина будет неблизко. Ближайший магазин оказался так далеко, что аж даже в Волжском — то есть пешком туда не попасть, даже если очень захочешь. Но мы были страшно умными и кое-какими продуктами запаслись. А добрые хозяева разрешили нам пользоваться помидорами и перцами с разбитых рядом с дачкой грядок.
Ни телевизора. Ни радио. Ни, тем более, компьютера, об этом тогда и думать было нечего — компьютеры были большими. Мало того, книжек у нас тоже было две — по штуке на лицо. И телефона там тоже не было.
И вот, выгрузили нас хозяева на дачке, показали, где сортир и колонка, и слились по-быстрому. Чтобы мы еще по какому поводу не расстроились.
А мы и не расстроились. Потому что всего каких-то пятнадцать минут пешком — и вот оно, Волжское водохранилище.
Не знаю, как там сейчас, а тогда — чистейшая вода лениво перебирала насыпанный на берегу желтый мелкий песочек. На всем пляже не было ни единой души. Стрекотали цикады, напоминающие, что мы все- таки в степи, одуряюще пахли из сумки помидоры, только что сорванные с грядки, солнце слепило, и его блики делали всю видимую поверхность водохранилища серебристо-белой.
И тишина. Такой тишины я, пожалуй, не слышала больше никогда в жизни.
Когда нам надоело валяться на пляже, мы пошли погулять по поселку.
В питерских окрестностях на дачах всегда народ каком кверху. Или бабушки с детьми. А там — безлюдные проезды между домиками посыпаны тем же желтым песочком, на участках — летние души, сделанные из внешних оболочек каких-то огромных снарядов, троллейбусы с пристроенными верандами и вторыми этажами, закрытые только на веревочку калитки.
Прямо перед нами на дорожку выполз скорпион. Постоял-постоял, помотал хвостом и опять убрался в помидорные заросли соседнего участка — жарко.
Первый же день ознаменовался ожогами — солнечными и от печки. Это мы, две городские девочки, решили нажарить кабачковых оладий на том подобии плиты, которое у нас было.
Нет, огонь внутри мы развели — что мы, безрукие, что ли? А вот с регулировкой силы того огня с помощью колец на горелке дело пошло хуже.
Однако — справились, поужинали, сели на крылечко и стали песни орать во весь голос — потому что электричества среди имеющихся у нас удобств тоже не было, и две наши книжки к вечеру становились совершенно бесполезными.
Поорали, поорали, да спать легли.
Просыпаемся ночью — кто-то ходит по участку. Причем не один, а явно в коллективе. Страшно. Ну, мы затихли, прикинулись ветошью и стали делать вид, что нас там просто нет. Кстати, и правильно. Как нам потом рассказали найденные в дачном хозяйстве люди, это солдатики из соседней части чистили хозяйские огороды. Помидорами и перцами, значитца, пользовались.
Ничего не хочу сказать о наших доблестных военных, но в то время мы очень радовались, что наше пребывание на незапертой недостроенной даче не было обнаружено — а вдруг мы бы показались им чем-то наподобие помидоров и перцев?
Проснувшись утром, мы не ощущали оптимизма. Как-то неуютно показалось и неспокойно. И, полежав пару часов на пляже, мы опять пошли развлечься — побродить по поселку и посмотреть на чудеса дачной архитектуры. А заодно обсудить — а не послать ли этот отдых к едрене фене и не уехать ли обратно в город. Тем более, что один раз в день автобус-то ходил даже по будням.
И вот, идем это мы, идем, а нам наперерез периодически, еще усиливая состояние тревожности, проносится огромная черная овчарка. То справа налево, то слева направо. «С ума, видать, сошла», — подумали мы и еще больше забоялись. Мало того, что солдатня под окнами по ночам бродит, да еще и собака сумасошлатая носится, как будто у нее под хвостом реактивный двигатель. Но про собаку мы плохо думали недолго. Это она не просто так носилась. Это она за зайцем носилась. Вернее, за зайчонком.
Прошли мы еще пару улиц и слышим крик, заунывный такой: «Жрать хочу-у-у!» Интересно, и кто бы это мог быть? Еще несколько поворотов — и вот оно. Дом двухэтажный, каменный, гараж, забор опять же, весь увитый вьюнком, ворота железные, на первом этаже окно открыто. А в окне парень торчит, нашего, примерно, возраста. И орет в безлюдную даль.
Ну, мы встали, смотрим. Тут и он нас увидел, даже замолчал. А потом как заорет: «Цыган! Цыган!» Ну, думаем, наверно, совсем у парня от голода крыша съехала.
И опять были не правы. Цыган тут же нарисовался. Правда, без зайца, один. Встал и с интересом так на нас пялится.
— И чего ты орешь, совсем оголодал? — спрашиваю.
Оба — и Цыган, и тот, который в окне, звучно сглатывают.
Оказалось, родители свое чадушко и его двоюродного брательника отправили на дачу — к вступительным экзаменам готовиться. Нет, не после школы — после армии. И предусмотрительно не дали им денег. Зато холодильники забили по полной программе. Но не учли одного — ни пацаны, ни тем более Цыган готовить не умели.
И он нам так умоляюще:
— Девчонки, ну ведь сил же никаких нет, ну сбацайте что-нибудь!
И мы сжалились. Суп сварили, котлет наляпали. Вареников с вишнями налепили, тем более что готовить было одно удовольствие — в этом-то доме и тебе электричество, и газовая плита, и телевизор, и магнитофон, и радио. Даже видеомагнитофон там у них был и камин — вообще уже по тем временам круть необычайная.
Тут и брательник подтянулся. Супу налопался и давай нас уговаривать:
— Девчонки, а живите здесь, на втором этаже! Здесь вон какие бытовые удобства, даже водопровод есть и водогрей электрический. А вы нам за это готовить будете.
И мы согласились. Когда наши хозяева на выходные приехали нас навестить, мы быстренько свой договорчик и расторгли на их недострой. Вот кто бы мне сказал, что такое возможно: два парня и две девушки почти три недели под одной крышей — и ни намека не то что на секс, а даже на романтические отношения.
Они нам ключи от второго этажа выдали — мы там и поселились. Все необходимое для еды можно было найти в огромном подвале, где стояли два холодильника с мясом, банки с консервами домашнего производства, и лежала картошка. Ребята готовились к экзаменам, мы готовили еду. Ходили на пляж. А по вечерам добирались до элеватора — он был достаточно далеко — ложились сверху на гору зерна (а оно теплое, несмотря на вечернюю прохладу) и смотрели на небо. Стихи еще читали. Или смотрели, как на другом берегу водохранилища (а берега у него неровные, не пугайтесь) мигают огоньки города Волжский.
Вот в этот-то Волжский мы и поплыли ночью за пивом. Втроем — я, Сашка и Цыган. Плыть было не так чтобы уж очень далеко — не через все водохранилище, метров четыреста. Но в полной темноте, ориентируясь только на горящие редкие огоньки.
Ненормальные? Естественно, ненормальные. И вы ненормальные, если думаете, что мы на лодке, — лодок там не было. Я по сию пору покрываюсь холодным потом, когда вспоминаю. Ладно мы, говно не тонет,
