врага своего народа!' В законах стаи за это даже наказания нет. Волки просто представить себе не могли, что такая любовь возможна.
Что сделает стая, когда узнает?
Я не могла дать ответ на этот вопрос. И не могла заменить слово 'когда' на слово 'если', хотя очень хотелось. Только чего зря себя обманывать? Обязательно узнает. Самое большое, на что можно надеяться — отсрочить этот момент, как планирует Валгус.
Я подняла взгляд на друга и вздохнула — какое счастье даже просто находиться рядом.
Юноша в ответ улыбнулся:
— Дичок.
Длинные пальцы нежно почесали за ухом. Я тут же закрыла глаза от удовольствия.
— Правда, тут хорошо?
Голос Валгуса прозвучал немного неуверенно, словно юноша сомневался в своих словах и ждал от меня подтверждения. Я растянула губы в улыбке и пару раз махнула хвостом, сметая в сторону опавшие иголки — с тобой везде хорошо! Жалко вслух этого сказать сейчас не получится. Мне бы хотелось.
Мы сидели долго, очень долго, пока солнце не закатилось за холмы. Валгус молчал и, судя по серьезному лицу, что-то обдумывал. Что-то определенно невеселое. Наверное, возможные варианты нашего будущего, уж больно мрачным был взгляд друга. Я же запретила себе размышлять сегодня на эту тему. Попыталась, во всяком случае. И без того месяц напряженный. Самый опасный из всех — нас слишком легко сейчас найти. При желании.
И все-таки жалко, что нельзя побегать. Ночной лес так хорош! Если бы Валгус тоже стал волком, мы бы вдвоем могли насладиться его темнотой.
Это желание выудило из памяти образ серебристо-белого зверя, и меня пробила дрожь — нет, пожалуй, к повторной встрече я пока не готова. В белом волке не было ничего от моего любимого, зато слишком много от остальных… тех которые… которых мы…
И снова перед глазами всплыли кровавые схватки минувших войн.
Я резко вскочила, чтобы отвлечься от воспоминаний, встретилась взглядом с другом и отвела глаза — не хотелось, чтобы он хоть на миг увидел в них отблеск чужой вражды.
Валгус сначала насторожился: — Что? — А потом сгреб меня в охапку, зарылся лицом в шерсть и выдохнул: — Моя! Никому не отдам!
Меня испугала обреченная горечь в словах друга, я коротко взвизгнула и лизнула его в лицо. А потом перекинулась. Само получилось. Не специально, просто эмоции захлестнули разум, и я потеряла контроль над собой. Отчаянное 'моя' сработало как заклинание — захотелось быть рядом с любимым девушкой. Не зверем, нет.
Сначала мы оба растерялись, уж слишком неожиданно все случилось. А потом… потом..
— Саша… — простонал сквозь зубы Валгус и впился поцелуем в губы.
Я почувствовала руки на голой спине и то, как юношу трясет от возбуждения. Я и сама себя уже… плохо контролировала. Совсем обезумела от любви. Утратила контроль и над чувствами, и над разумом, и над желаньями. От страха потерять. Снова — потерять.
Валгус очнулся первым: разжал объятья, откинулся назад, уперся затылком в ствол дерева и выдохнул:
— Нет! Подожди. Не сейчас!
Вопрос 'почему?' задавать не стала. Мой друг и на этот раз прав — не место и не время. Слезла с колен, позволила себе снова стать зверем — в волчьей шкуре хотя бы не краснеешь. Мне было в тот момент жутко не по себе. По идее это я должна была сказать 'нет'. Села рядом, мрачнея с каждой секундой и ругая себя почем зря. В последнее время совсем дурная стала. Что он теперь подумает обо мне?!
Валгус снова притянул меня к себе, шепнул в самое ухо: — Нам придется немного потерпеть. Так надо для тебя. — И добавил, невесело усмехнувшись: — Прости, что переполошил. Просто на миг представил, что тебя снова заберут.
Я заскулила и уткнулась носом в плечо друга, подумав — тоже никому не отдам и никогда.
Домой возвращались задумавшись. Я брела, понурив голову, решая про себя вопрос как быть дальше. После представления в лесу, на душе было неуютно. Сколько можно выставлять себя бог знает кем? Разве я такая? Какая 'такая' объяснить даже самой себе не получалось.
Обратившись в человека, оделась быстро, а потом минут пять мялась в кустах, не решаясь выйти. Пока не услышала шаги — Валгус забеспокоился и пришел. Обнял, прижал к себе, поцеловал в макушку и сказал:
— Домой пора. Завтра в школу не встанем.
Я чуть не заорала 'Да сдалась она, эта школа!'. Хорошо вовремя опомнилась.
Пока шли к дому, решила попробовать сделать то, что давно следовало. Поэтому еще до того, как залезть под душ, разобрала кровать в спальне — так будет лучше. Не к чему потакать своим страхам. Пора вырасти из них.
Валгус, глядя на мою суету, покачал головой:
— Дичок, не надо!
Я в ответ только коротко глянула и отвела глаза. Сказать было нечего. Может, и зря. Может, и не надо, а только как же иначе?
Я подскочила на месте. Села и чуть не завыла с тоски — снова этот сон! Кожу на руке слегка покалывало, я провела по ней пальцами и не удержалась от всхлипа — волосы стали длиннее и грубее, грозя обернуться шерстью. Не может быть! Я что — теряю над собой контроль?!
Чтобы не застонать в полный голос, прихватила зубами ладонь. Руки дрожали и тряслись как в лихорадке. На губах стало солоно — я прокусила кожу до крови.
— Дичок? — Валгус подошел к кровати, в его глазах отразилось мое испуганное лицо.
Юноша тут же схватил меня за руку и охнул: — Кровь?! Ну как же ты так? — Потом подхватил меня на руки и потащил на диван, бормоча сквозь зубы. — Упрямая! Сказал же — надо быть рядом! Почему не послушалась? Ну, скажи — почему?
Я молчала.
Что можно сказать? 'Не хочу быть обузой'?
Поздно переживать.
'Боюсь за себя'? За то, на что способна?
Так ведь… не этого боюсь. А признаться в страхе, выглядеть слишком… доступной — глупо.
В итоге промолчала — не смогла найти нужных слов. Да Валгус и не спрашивал. Просто укутал меня одеялом, обнял и гладил по спине, пока я не успокоилась и не заснула.
К утру от укуса остались лишь светлые пятна, памятка о ночном кошмаре. К вечеру пропадут и они.
Валгус, когда мы проснулись, долго разглядывал руку, а потом тихо спросил:
