попробовала забыться. А чтобы не мешал яркий свет, натянула капюшон толстовки на самые глаза.
Кроме слепящих ламп, очень мешало пристальное внимание. Слежка. Я чувствовала ее. Эту злобу, смешанную с враждебным любопытством и недоумением. Вот только сложно было понять… это мои чувства или Валгуса?
Раньше за мной подобных способностей не водилось. Одно дело определять настроение по запаху. Это умеет любой опытный волк… а вот улавливать эмоции тех, кто прячется за стеной… это дано не каждому. Моим родичам вовсе не дано. И мне тоже… до ритуала.
Теплота и невидимая ласка любимого успокаивали, я почувствовала, как тяжелеют веки, и завозилась, устраиваясь удобнее, чтобы спокойно выспаться перед решающим днем. Но стоило только провалиться в уютную темноту, как Валгус исчез, а я оказалась в знакомой пустоте. И на этот раз меня там поджидали. Я не успела убраться с пути светящегося круга. Попробовала, но услышала властное: 'Саша, не смей! Сейчас не время для детских игр! Я должен знать, что с тобой происходит!'
Этот окрик, заставил меня болезненно сжаться. Так мог приказывать только вожак.
Я могла его ослушаться, я делала это не раз, но не успела, растерялась на мгновение и слилась с зеленым огнем. В ту же секунду перед глазами завертелась круговерть последних событий…. Последних месяцев моей жизни…. И я смотрела их не одна — мое сознание крепко держал черный волк. Мой наставник, товарищ, брат и опекун. И не он один. В круге было еще одиннадцать братьев. Я на мгновение ощутила, что они чувствуют — смесь ярости, злости, недоверия, отвращения и готовности убить. Меня. В первую очередь — меня. Ту, которая заварила всю эту кашу. И только Ярослав… черный волк, он лишь торопливо пролистывал день за днем, пытаясь докопаться до истоков, узнать все. Он рылся в моей памяти, как вор в чужом шкафу! Это было больно… В висок словно иголку загнали.
Я дернулась, ощетинилась, пытаясь вывернуться и удрать, но лишь заработала тычок, больше похожий на пощечину.
'Не смей мне мешать, глупая девчонка!' — взъярился Ярослав, и я притихла, потому что следующая мысль была такова: 'Не мешай мне тебя спасать!'
Меня… Спасать..
Черный волк не собирался стоять в стороне.
И тогда я открылась, позволила не только увидеть, но и дать испытать, все, что чувствовала — терять было нечего. Мне хотелось, чтобы наставник понял всю глубину моих чувств, а затем… А затем решил, как поступить. Стоит ли меня вообще спасать.
В тот момент я поняла, что при желании Ярослав мог меня убить. Вот так. Не прикасаясь. Мне показали, как это бывает.
Чужая память… она как шкатулка с секретами, открывает их лишь если хозяин сам узнает их тайны. И лишь иногда — случайно.
В моей памяти затерялась и такая смерть. Но она меня не испугала. Я привыкла к мысли о Гостье.
Наконец, кино в голове закончилось, и Ярослав снова стал сам по себе. Мой наставник молчал, я — тоже, в ожидании приговора.
А зеленые огни все кружили вокруг меня. Их стало еще больше, словно в круг ворвалась вся стая. Мне удавалось уловить отголоски отдельных эмоций, а иногда даже узнать, чьи они. Эмоции были у всех одинаковы: ярость и злость, лишь ярость и злость, и только один раз — растерянность и жалость. Борис… мой недолгий приятель по школе. Он за меня переживал. Но чаще звучало: 'Предатель, как ты могла?!'
И я неожиданно разозлилась — вас не спросила! Ощетинилась — не им судить, права я или не права! Да кто они такие?! Что знают о жизни, сидя в своих лесах?! Что знают о Валгусе?!!
'Не рычите!' — привел в чувство стаю Ярослав, — 'Мешаете думать!' — и обратился ко мне, — 'Медальон при тебе?'
Я чуть не взвыла — да при чем тут бабкин подарок?! — и услышала строгое, — 'Надень, как только проснешься.'
От неожиданности я призналась 'Он на мне', и получила грустное: 'Ну и дел ты натворила, Александра. Уж лучше я тогда тебя убил'.
Скулить, выпрашивая пощаду, не стала. Просто спокойно замерла, ожидая решения. И мне не было страшно. Может… я не до конца верила в собственную смерть? Такое просто не может случиться — я молода, здорова, полна сил и желаний. И стая ведь не враги? Разве могут свои… родные… вот так просто убить? Мои родичи не монстры! Так я тогда считала.
'Что же нам с тобою делать?' На этот вопрос ответ я не знала.
'Лучше бы тебя убил' — это очень жестоко. Как любая правда. Так действительно было бы лучше для всех. Для моей стаи и самое главное — для Валгуса.
Почувствовав, что снова скатываюсь к границе отчаяния, я приказала себя не скулить. Я должна выбраться из этой переделки, ради Валгуса, ради себя, ради тех, кому еще предстоит родиться, может быть еще через пару тысяч лет. Тех двоих, кто тоже найдет в себе смелость наплевать на законы своих стай и позволить себе быть любимыми.
Поэтому я ответила. Замерла напротив огня черного волка и сказала: 'Тебе лучше знать. Но я его не оставлю!'
Стая яростно взвыла в ответ.
19 глава
'Предательница! Потаскушка! Подстилка!' — неслось с разных сторон. Если бы во сне можно было кидаться камнями, меня бы уже превратили в кровавое месиво.
Я напряглась, почувствовав, что как сотрясает пространство чужая злоба, зная, что вот-вот моя бывшая стая не выдержит и сорвется. И то, что тело останется целым, не имеет значение — когда погибнет душа, сердце остановится само собой. Я просто умру во сне. Такого конца я не ожидала, хоть и настроилась на самое плохое. Но ведь настроиться, это одно, а когда приходит время на самом деле… прямо сейчас…
Ну уж нет! — я приготовилась драться, не понимая, как это сделать… без тела и даже без собственной воли…
'Заткнитесь!' — рявкнул Ярослав, и неожиданно стало тихо.
Тишина меня ошарашила и оглушила: почему родичи послушались его? Мой наставник не самый опытный в стае. И даже не самый сильный!
'Саша, это не игрушки!' — прорычал черный волк, сжимая меня в невидимых тисках так, что дышать стало больно: — 'Ты обязана подчиниться и выкинуть из своей жизни эту дурь! Попросить прощение за то, что натворила!'
Я дернулась, пытаясь освободиться: 'Нет!! Не лезьте! Не ваше дело!'
Мне не нужно их чертово прощение! И жизнь без Валгуса… не нужна!
'Ты… хорошо… подумала?' — от четких, обжигающих ненавистью слов отчетливо пахнуло смертью. Ярослав был просто вне себя от ярости. Я почти воочию видела его оскал и понимала — для того чтобы выжить сейчас необходимо соврать… Хотя бы сейчас… Чтобы спасти свою шкуру. Но я не могла! Не могла!!
Поэтому, собрав силу воли, чтобы не дрогнуть в последний момент, ответила: 'Да!' — и замерла в ожидании приговора.
Ярослав с решением не спешил: черный волк снова копался в моих чувствах и памяти, выискивая следы слабости и сомнений. Он еще надеялся меня спасти, я чувствовала его отчаяние. И гнев. И злость. И… жалость? А еще настроение тех, кому жизнь изменницы стала хуже кости в горле. Напряжение в круге росло как… как давление в паровом котле, который вот-вот взорвется: слишком много 'дров' подложила я в топку ненависти рода.
И словно в ответ на мои страхи один из волков не выдержал и взвыл:
'Да что ты раздумываешь?! Пусть сдохнет, падаль!'
