— Неисповедимы пути Господни, — торжественно произнес он нараспев, но глаза его смеялись. Затем он снова посерьезнел. — Если я буду нужен тебе, лапушка, зови.
— Позову.
Он еще раз поцеловал ее, затем помог ей лечь и укрыл простыней. После того как они поднялись в горы, ночи стали холоднее и надо было укрываться. Уходя, он забрал с собой фонарь, и Джиллиан осталась в полной темноте, уставшая и физически и душевно. Близость, возникшая между ней и Беном, пугала ее, и вместе с тем она понимала, что доверительные отношения с ним необходимы. После того, что произошло сегодня, ей станет еще труднее держать его на расстоянии. Она вспоминала сосредоточенное выражение на его лице, когда он прикасался ладонью к ее груди, и все ее тело напряглось от желания. Его жесткие горячие руки касались ее, как языки пламени, зажигали в ней ответный огонь, пробуждали ее плоть. Он знал, как надо коснуться, будь он проклят, в его прикосновениях так тонко сочетались нежность и решительность, что никак не устоять.
Она начала погружаться в сон, и события дня одно за другим поплыли перед ее мысленным взором, мелькая и вспыхивая, как кадры киноленты. Хлещущие струи дождя, ужас на лице Мартима перед тем, как он исчез навсегда… Этот образ вырвал ее из глубины сна и заставил проснуться.
Она опять стала засыпать, но картины событий дня продолжали свой бег, и она вновь пережила те ужасные, тягуче-медленные мгновения, когда она увидела, как Рик начал падать и она тотчас рванулась к нему и изо всех сил вцепилась в пего, чтобы удержать. Миг безмерного ужаса, когда она думала, что сейчас они оба погибнут, а потом стальной захват на лодыжках, остановивший их сползание в пропасть. Бен. Он оказался рядом, единственный, кто мог так быстро броситься к ней. Бен… что-то изменилось, но она не знала, что именно. И почему она перестала быть «лапочкой», а стала «лапушкой»?
Глава 13
Ее разбудил звук расстегиваемой молнии, и она попыталась сесть, но тут же замерла, когда плечо дало о себе знать острой болью.
— Гиблое дело, — пробормотала она.
Бен просунул голову в палатку, затем залез целиком. В руке он держал дымящуюся кружку кофе. Он осторожно поставил ее на пол, снова застегнул молнию, чтобы им никто не мешал, затем обернулся к Джиллиан. Его голубые глаза внимательно посмотрели на ее лицо, пытаясь найти признаки боли или усталости. Ее сон был на редкость глубоким, и она подумала, что, должно быть, выглядит сейчас слегка одуревшей, но уж никак не усталой. Он, по-видимому, тоже так решил, и лицо его прояснилось.
— Как ты себя чувствуешь, лапушка?
Она зевнула:
— Если не двигаться, то хорошо.
Он некоторое время молчал в раздумье, потом сказал:
— Пожалуй, нам следует денек отдохнуть здесь.
— Это тебе решать. Мы сделаем, как ты велишь. Но знаешь, я вполне способна идти, хотя груз нести не смогу. — Она посмотрела на кофе. — Это твой или ты принес мне?
— И то и другое.
Просунув свою мощную руку за спину Джиллиан, он приподнял девушку и посадил легко, как ребенка. Быстро схватив простыню, она подоткнула ее под мышки, чтобы прикрыть грудь. Ею губы растянула дразнящая усмешка.
— Вчера вечером это тебя не беспокоило, — сказал он, вкладывая жестяную кружку в ее правую руку.
Осторожно отхлебнув горячий напиток, она возразила:
— Еще как беспокоило. Просто ничего не могла поделать.
Он начал массировать ее голую спину. Сильные пальцы мяли мышцы, проверяли, нет ли зажимов и болевых реакций. От удовольствия она закрыла глаза, и из ее горла вырвался низкий, мурлыкающий звук.
— М-м-м, да-да, здесь, — пробормотала она.
— Ты в лучшем состоянии, чем я ожидал, — заметил он. — Вероятно, из-за того, что ты вообще в хорошей физической форме — Он взял у нее из рук кружку, сделал глоток и вернул ей. — А теперь давай посмотрим, как выглядит твое плечо.
Оно было таким же, как накануне — посиневшим и опухшим, но теперь она могла немного шевелить рукой.
— Думаю, с этими бинтами мне будет совсем хорошо. Дай мне еще аспирин, чтобы снять воспаление. Я и не подозревала, что с вывихнутым плечом будет столько хлопот. Мне казалось, что стоит его вправить, и дальше уже все будет в порядке.
— Не совсем, — сухо сказал он.
— Я в этом уже убедилась. Помоги мне одеться, и «шагай вперед, мой караван».
— По-моему, я ясно слышал, как ты только что заявила, что, идти нам сегодня дальше или нет, буду решать я.
— Тебе это, наверное, почудилось.
— Наверное. Раньше ты никогда не была такой покладистой.
Говоря это, он осторожно, но решительно стягивал с Джиллиан простыню. Когда он опустил глаза и посмотрел на ее тело, на его лице играла торжествующая улыбка, но затем она стала медленно гаснуть, уступая место сосредоточенности. Он начал нежно, очень нежно гладить ее груди; свежий утренний воздух сделал их восхитительно прохладными, но они быстро потеплели под его руками.
— Ты хотя бы изредка думаешь о чем-либо другом? — брюзгливо спросила она, чтобы скрыть овладевшее ею желание. Ей хотелось снова лечь и дать волю этим горячим рукам, чтобы они трогали ее всю.
— Разумеется, — ответил он отсутствующим тоном, не отрывая взгляда от ее груди. Медленно он стал наклонять голову. — Я думаю о том, какая ты на вкус.
— Бен! — Ее протестующий вскрик был тих и быстро умолк.
Она вздрогнула, и все силы покинули ее, когда его горячий рот сомкнулся на болезненно чувствительном соске. Джиллиан обмякла, откинувшись на его руку, глаза ее закрылись, а от соска по всей груди и вниз к чреслам побежало электрическое покалывание. Его жар согревал ее, мускусный мужской запах манил прижаться лицом к его шее, позволить его силе захватить себя целиком. Языком он резко прижал ее сосок к небу, как ребенок, жадно сосущий грудь матери, и кружка выпала у Джиллиан из рук. Вонзив пальцы в его спину, она застонала от наслаждения.
— Черт, — он поднял голосу, глаза у него были ошалелые, рот влажный и чувственный. — Я ведь не собирался этого делать. — Но он тут же склонился к другой груди я приподнял ее ладонью к своему жадному рту, не в силах отказать ей в такой же ласке.
Когда он снова поднял голову, по глазам было видно, что поза его стала ему явно неудобна. Он осторожно вытянул правую ногу и сел по-другому.
Джиллиан, все еще дрожа, отстранилась и сказала слабым голосом:
— Так тебе и надо.
— Знаю. — Он еще не вполне овладел собой и с силой втягивал в себя воздух. — Как я уже сказал, я не собирался этого делать. Это нечестно по отношению к нам обоим.
Она уже достаточно хорошо его изучила и поняла, что он считает, будто все ее сопротивление в прошлом и теперь она готова отдаться ему, как только плечо заживет у нее настолько, чтобы не мешать утехам. И он явно считал, что это произойдет нынче ночью. Джиллиан растерянно посмотрела на пролитый кофе, коричневой лужицей расплывшийся по нейлоновому полу палатки, и подивилась сама себе: почему, собственно, она не махнет рукой и не сдастся ему? Ей хотелось этого. Да, черт возьми, она хотела его, но не хотела случайного секса. А в том, что Бен предлагал ей именно такой вариант, сомнений у нее не было. Он не тот человек, с которым у женщины может быть общее будущее. Он может предложить первоклассный секс, с ним приятно провести время, но затем он встанет, натянет штаны — и только его и видели. Так что напрасно он напустил на себя такой самоуверенный вид: битва еще не закончилась. Она не может позволить себе сложить оружие.
— Помоги мне надеть майку, — проговорила она нетвердым голосом.
