— Как поживаете? — спросил сенатор, стараясь сохранить безразличное выражение и продолжая сжимать руку Ричарда. А может, он просто не мог избавиться от его хватки, даже если и хотел. — Должно быть, дела идут неплохо, ведь сейчас экономика на подъеме, не правда ли?
— Не жалуюсь.
На лбу сенатора выступил пот. Потеряв интерес к игре, Ричард резко разжал пальцы. Мак-Миллан мужественно пересилил отчетливое желание растереть ноющую ладонь.
«Ну-ну», — подумала Суини. То, что сенатор ввязался в борьбу с Ричардом, ее не удивило. Она лишь пыталась понять, чем обусловлена враждебность Мак-Миллана — то ли тем, что Суини уловила в глазах сенатора, когда тот целовал Кандру, то ли мальчишеской завистью к успехам Ричарда. Ричард же, как и подобает взрослому зрелому мужчине, плевать хотел на то и другое. В любом состязании между ним и Мак-Милланом Суини приняла бы его сторону; не то чтобы Ричард ей нравился — она почти не знала его, — но сенатор внушил девушке отвращение с первого взгляда.
— Я слышала, вы собираетесь лететь в Рим, — заговорила Кандра, повернувшись к Марго. Ее голос звучал так беззаботно, будто она ничуть не смутилась из-за того, что гости стали свидетелями размолвки с Ричардом, но Суини сразу все поняла. Ее наметанный взгляд безошибочно улавливал мельчайшие нюансы в выражении лиц, а напряжение, застывшее в глазах Кандры, совершенно определенно выдавало ее беспокойство.
— Нет, возникла непредвиденная задержка. Завтра утром у Карсона важная встреча с президентом, — многозначительно промолвила Марго. — Нам пришлось отложить поездку…
Сенатор, вновь заговорив с Ричардом, так заглушил голос жены, что Кандре пришлось наклониться к Марго, иначе она не расслышала бы ее. Возможно, Мак-Миллан намеренно прерывал женщин, желая продемонстрировать свое превосходство, но если он попросту не замечал, что они разговаривают, это было еще оскорбительнее.
Суини перестала вслушиваться в беседу. До нее доносились звуки четырех переплетающихся голосов, но отдельных слов она не разбирала. Ее не интересовала поездка Мак-Милланов в Рим, не интересовали биржевые котировки, какими бы они ни были. Ей стало скучно. Она нервозно переступала с ноги на ногу, готовая отказаться от предложенной работы и вернуться домой к своим холстам. Зачем Ричард задержался в салоне? Вряд ли для него ценно мнение сенатора по поводу биржевых операций, и, уж конечно, Ричард понимает, что Кандра почувствует себя гораздо увереннее, когда он уйдет. «И я тоже», — призналась себе Суини. Она упорно избегала смотреть на Ричарда, опасаясь, что между ними вновь возникнет таинственная связь.
— Я очень рада, что вы встретились с Суини, — сказала Кандра. Услышав свое имя, Суини встрепенулась и увидела, что Кандра тепло улыбается ей. — Если хотите посмотреть, у меня есть ее работа, но, к сожалению, это не портрет, поскольку она пишет их только на заказ.
Суини молчала, крепко сжимая под мышкой папку. Сейчас у нее не было ни малейшего желания показывать кому-либо свои работы.
— В этом нет нужды, — равнодушно отозвалась Марго. — Я уверена, что она справится, коли вы ее рекомендуете. Куда больше меня интересует новое полотно ван Дерна, о котором вы упоминали. Полагаю, его цветовая гамма как нельзя лучше подойдет к гостиной.
Суини чуть не закатила глаза. Она вполне понимала желание Марго подобрать картину, под стать интерьеру, ведь и а ее собственной жизни цвета играли огромную роль, но… ван Дерн? В последнее время этот пронырливый бездарный болван, пачкавший холст огромными цветными пятнами и называющий свои работы искусством, пользовался шумным успехом.
— Несомненно, — согласилась Кандра, изящным жестом указывая на полотно ван Дерна.
Суини не испытывала никакого желания следовать за ними по салону.
— Мне пора идти, — сказала она, крепче сжимая папку и понимая, что ей очень, ну просто очень нужна эта работа. Взяв себя в руки, Суини решила держаться любезнее и предложить заключить договор после возвращения супругов из Рима. Она открыла рот и с удивлением услышала свой собственный голос:
— Очень жаль, но я не смогу написать ваши портреты, миссис Мак-Миллан. Мне уже предложили другую работу.
Слова Суини изумили всех, не только ее. Добрые намерения пропали зря. К счастью, она удержалась в рамках приличий и вежливо солгала, не упомянув о том, как возненавидела эту парочку с первой минуты знакомства и что согласилась бы работать, над их портретами с одним условием: если бы ей позволили пририсовать рожки, раздвоенные копыта и раздвоенные хвосты. Однако гордость переполняла ее. Ведь даже тибетский козопас не придумал бы такой замечательной брехни.
— Что вы сказали?
Марго была поражена. На красивом лице Кандры удивление сменилось такой тревогой, словно она уже представила себе, как именно Суини ответит на скептический вопрос Марго. Но Суини и не собиралась задумываться над ответом. Надо поскорее убраться отсюда, пока не лопнуло ее хрупкое терпение и она не наговорила этим придуркам чего-нибудь такого, что поставило бы Кандру в неловкое положение. Суини рывком повернулась и быстро пошла к двери. Ей хотелось бы побежать, но она сдержала себя.
Суини переложила папку в левую руку и потянулась к дверной ручке, однако справа вдруг появилась высокая фигура и преградила ей путь. Над головой Суини прозвучал низкий голос:
— Позвольте мне. Я тоже ухожу. До свидания, сенатор, миссис Мак-Миллан, Кай.
До сих пор никто не открывал двери перед Суини. Она так смутилась, что забыла попрощаться. Но если честно, смутила ее не любезность Ричарда, а скорее его близость. В животе опять затрепетало. Суини почувствовала себя крайне неловко, оказавшись рядом с Ричардом спустя несколько секунд после того, как она мысленно раздевала его.
Ричард выпустил Суини, вышел, закрыл за собой дверь, и на мгновение они очутились вдвоем в маленьком тамбуре. Сквозь матовое стекло наружной двери просачивался тусклый солнечный свет. Ричард сделал шаг вперед и распахнул вторую дверь, пройдя так близко от девушки, что пола его пиджака скользнула по ее руке. При этом Суини уловила изысканный аромат дорогого одеколона. Ее вновь прошибла дрожь от ощущения физического контакта.
Нет, так не пойдет. С этим надо бороться. Ошеломленная, она вышла из салона и ступила на тротуар. Сначала утренняя реклама кока-колы, а теперь — кто бы мог подумать! — еще и Ричард. Должно быть, сегодня полнолуние или что-то в этом роде, хотя прежде фазы планет не оказывали влияния на ее гормоны. На них вообще мало что влияло. Пожалуй, придется все-таки сходить к доктору и проверить, не взбесились ли ее яичники, выплеснув в кровь излишнюю дозу своевольных возбудителей. Кстати, они могли бы заняться этим в пору беззаботной юности, а теперь, когда ей стукнул тридцать один, Суини не имела ни времени, ни желания плясать под дудку расшалившейся эндокринной системы.
— Суини! — Ричард помахал ладонью перед ее глазами.
Вернувшись к реальности, она зарделась, ибо тут же сообразила, что еще секунду назад пялилась на него вовсю и размышляла о состоянии своих гормональных органов.
— Извините, — пробормотала она. — Что вы сказали?
Уголки губ Ричарда чуть приподнялись, как будто он сдерживал улыбку.
— Я спросил, не подвезти ли вас домой. Начинается дождь.
Он был прав. Полумрак в тамбуре царил вовсе не из-за матового стекла. Пока Суини находилась в салоне, солнце исчезло, а небо заволокли тучи. Она подняла голову, и в то же мгновение по тротуару застучали дождевые капли.
Суини прижала к себе папку, словно желая защитить ее от дождя собственным телом. Поставленная перед выбором, сохранить ли картины сухими или отдать их на растерзание дождю, Суини не колеблясь приняла решение.
— Да, спасибо. Где ваша машина? — Девушка огляделась.
— Вот она. — Ричард поднял руку, и к обочине тут же подкатил серый «мерседес».
Суини подумала, что это гораздо приятнее, чем бросаться при первых признаках ненастья к проезжей части и неистово взывать к проезжающим такси, как делают сотни людей.
Наклонившись, чтобы открыть дверцу, Ричард положил ладонь на спину Суини. От этого прикосновения, сколь неожиданного, столь же и приятного, она едва не споткнулась, но все же обрела равновесие, прижала к себе папку, забралась в машину и, устроившись в углу салона на глянцевитом кожаном сиденье,
