Такое приятное ощущение! Спасибо.
Ее сердце подпрыгнуло в груди. Зейн, как оказалось, тоже решил освежиться, но, в отличие от нее, не стал заморачиваться с одеждой, а стянул футболку через голову и бросил на одеяло. После чего сел на корточки, смочил бандану и начал водить ею по лицу.
О Боже! Бэрри заворожено уставилась на выпуклые мышцы груди и живота, которые напрягались и расслаблялись согласно его движениям. Неяркий свет углублял бронзовый цвет кожи, мерцал на гладких могучих плечах. Она не могла отвести глаз от мощных ключиц, от ромба черных волос от соска до соска. Зейн обернулся за чем-то, и она разглядела, что его спина выглядит не менее впечатляющей с глубокой бороздой позвоночника, с боков от которой возвышались два длинных бугра мышц.
На левой скуле виднелся дюймовый шрам. Из-за грязи он оставался незаметным, но теперь серебристая полоска стала различимой. Шрам его совсем не портил, небольшой ровный порез, словно сделанный скальпелем хирурга. Шрам на ребрах смотрелся совсем по-другому: длиной восемь или девять дюймов, неровный, толстый, с рваными краями. Еще виднелись два круглых сморщенных пятна, один над талией, другой под правой ключицей. Метки от пуль. Бэрри не приходилось видеть раньше шрамов от пуль, но она их сразу распознала. Еще один след от пореза украшал правый бицепс, и только Богу было известно, сколько еще шрамов осталось на его теле. Жизнь воина – не легкая участь, и тело несло на себе напоминания о битвах.
Зейн сидел на корточках, спокойно протирая влажной тряпочкой потную грудь, руки, потом поднял руки и протер подмышки, показывая гладкую кожу и интригующие заплатки волос подмышками. Он был настолько мужественным по своей сути, настолько воином, что при одном взгляде на него у Бэрри перехватывало дыхание.
Волна жара, прошедшая по всему телу, подсказала ей, что она больше женщина, чем себе представляла.
Немного ошеломленная, Бэрри откинулась на стену и рассеянно проверила, что полы рубашки прикрывают ее должным образом. Голова была полна мыслей, хаотичных, но предельно четких.
Они с Зейном все еще в опасности.
Последние двадцать четыре кошмарных часа Бэрри не очень задумывалась над причинами похищения. Слишком много всего навалилось: ужас, замешательство, боль от развлечений похитителей.
Большую часть времени она провела с завязанными глазами, полностью дезориентированной. Ее унижали, раздели донага, грубо лапали, пугали изнасилованием. Похитители остановились в шаге от насилия. Им явно доставляла удовольствие психическая пытка, но остановил приказ сберечь ее нетронутой для главаря, который должен появиться сегодня.
Кто он? Должно быть за похищением стоял именно этот человек. Но почему ее похитили?
Выкуп? Сейчас, когда она могла спокойно и четко мыслить, эта версия не казалась правдоподобной. Да, ее отец был небедным человеком. Большинство дипломатов вышли из среды состоятельных людей, в этом не было ничего необычного. Но если главным мотивом являются деньги, то в посольстве есть более богатые сотрудники. Или ее выбрали не случайно? Всем известно, что отец вывернется наизнанку для спасения дочери. Вполне возможно.
Но с какой стати похитители вывезли ее в другую страну? Разве не разумнее держать ее поблизости, чтобы обменять на деньги без дополнительных проблем. Нет, переправить жертву в другую страну означает, что причина похищения иная. Возможно, они потребуют выкуп, раз она в их руках. Почему бы и нет? Но деньги не главная цель. Тогда что?
Бэрри не знала. Пока не известно основное лицо этой схемы, нет возможности разгадать, что на самом деле ему нужно.
Не она лично. Бэрри отмахнулась от такой возможности. Будь она объектом страсти одержимого человека, который отправил ее в такую даль, разве бы он разрешил своим людям избивать и издеваться над ней? Да и не тот она тип, чтобы воспылать к ней запретной страстью. Совершенно точно, что ни один из ее бывших ухажеров не проявлял признаков одержимого влечения.
Что-то не так, не хватает кусочков, чтобы собрать головоломку. Может она знает что-то важное? Прочитала об этом или увидела?
Ничего не приходило в голову. Бэрри избегала вмешиваться в тайные дела, хотя, конечно, знала, кто из сотрудников посольства работал на ЦРУ. Но это обычное дело, ничего выходящего за рамки. Отец конфиденциально беседовал с Артом Сандефером, а чуть позже с Маком Прюетом. В Маке было что-то такое, отчего в его присутствии Бэрри чувствовала себя неуютно.
Отец считал Прюета хорошим человеком. Девушке так не казалось, в то же время Мак не походил и на злодея. Пару недель назад она не знала, что у отца посетитель, и привычно вошла в кабинет без стука. Отец передавал Маку большой плотный пакет, они оба казались неприятно удивленными и обеспокоенными. Но отец недаром работал дипломатом. Он легко сгладил неловкость разговором, и Мак немедленно удалился, унося пакет с собой. Бэрри не стала задавать вопросы, потому что это касалось дел ЦРУ, а она держалась от них подальше.
Теперь ей стало интересно, что же было в том пакете.
Небольшой инцидент был единственным на ее памяти. Однажды Арт Сандефер сказал, что в жизни не бывает случайных совпадений. Связаны ли тот случай и похищение? Не в этом ли причина? Вполне возможно.
Бэрри не знала, что передал отец в пакете, и не проявила к нему никакого интереса. Но она видела сам факт передачи чего-то Маку Прюету. Это значит… Что значит?
Девушке казалось, что она пробирается через мысленный лабиринт: выбирает не те повороты, утыкается в тупики и нащупывает дорогу назад. Отец никогда не сделает ничего такого, что нанесет ей вред. Поэтому тот пакет не имел никакого значения, если только отца не вовлекли в опасное дело, и он не захотел с этим покончить. Похищение имело бы смысл, чтобы заставить отца сделать что-то такое, от чего тот отказывался.
Невозможно даже представить, что отец замешан в делах, которые могут привести к измене. По крайней мере, не добровольно. Бэрри не закрывала глаза на его слабости. Немного сноб, он даже не хотел думать, что однажды дочь может влюбиться и выйти замуж. Порой его забота душила, но отец был благородным человеком и настоящим патриотом. Могло так случиться, что похитители пытались заставить его сделать недопустимое, возможно, передать информацию, а он сопротивлялся. В этом случае ее использовали для оказания давления на отца.
Логичное заключение.
А может пакет никак не связан с ее похищением, и Арт Сандефер ошибается насчет совпадений?
А если нет?
Вдруг вопреки ее доверию, отец замешан в чем-то предосудительном? Эта мысль вызывала тошноту, но Бэрри должна была обдумать все возможные причины, рассмотреть их со всех сторон. Обдумать, а потом отложить на время, потому что пока ничего не могла сделать.
Если похитители пытались использовать ее как оружие против отца, то они проиграли. Если дело затевалось ради денег, в ответ на ее предполагаемое спасение им оставалось развести руками и найти арабский аналог поговорке «ну и черт с ним».
Главарь не приехал сюда одновременно с ней. Бэрри даже не знала, где находится это «сюда». Слишком много всего навалилось, чтобы задавать вопросы о географическом положении.
Она подумала, что пора это узнать, и тихо спросила:
– Где мы находимся?
Зейн удивленно поднял брови. Он сидел на земле справа от нее, прислонившись к стене. Закончил освежаться? Надолго же она потерялась в раздумьях!
– Район порта, – ответил Зейн. – Самая опасная часть города.
– Я имею в виду, какой город? – уточнила Бэрри.
Понимание засветилось в светлых кристально-чистых глазах.
– Бенгази, – мягко сказал он. – Ливия.
Ливия?! Бэрри ошеломленно переварила новость и вернулась к своим рассуждениям.
