к общему согласию — страхи преувеличены.
— Черт, я же не могу начинать все сначала. Тебе не кажется, что в этот раз ты все-таки чересчур подозрительно к этому относишься?
— Нам платят за то, чтобы мы относились ко всему подозрительно. И у нас это хорошо получается. Потому мы и работаем вместе столько времени.
Борден вздохнул, с сомнением глядя на него.
— Это значит, что сегодня я буду популярнее оспы. Я хочу спросить — у нас есть что-то новое? Все, о чем говорит эта Доркас, сходится. Перехват в АНБ ничего не обнаружил, а некоторая информация, которую она дает, слишком ценная для подарка. Что еще мы можем сказать о ней?
Перехват следил за выражениями 'Комитет за Свободу и Достоинство' и 'Черепаха', о которых упомянула Барбара во время своего разговора с Анной в Лондоне. Агентство Национальной Безопасности сообщило, что пока в советских линиях связи эти слова не встречались. Хотя это и было отрицательное заключение, но это поддерживало историю Анны.
— Не в этом дело. Они могут провести любую проверку. И я рад, что с ней все в порядке, — ответил Фоледа.
Было и еще одно свидетельство в пользу советской позиции. Только что пришел конфиденциальное сообщение из французского Второго бюро, о французском агенте Морисе Дескаре, который был обменен и выпущен с 'Валентины Терешковой'. На опросе он заявил, что во многих случаях ему приходилось работать в тех частях колонии, где предположительно располагались системы вооружения и вспомогательное оборудование, но не увидел и следа подобных систем. Физиологическое и психологическое обследования показали, что он находился в добром здравии, действует нормально и полностью владеет собой.
— Ладно, Берн, я попытаюсь затянуть решение еще немного, но настаиваю на использовании Таксиста, — в конце концов решил Борден.
— Мы все проверяли Анну Доркас — и настолько, насколько вообще можно быть в чем-то уверенным, мы уверены, что с ней все в порядке. Поэтому мы допускаем, что Таксист чист и ты можешь проверить свою догадку о том, что он связан с Ошкадовой — каким-то нераскрытым АНБ способом, а Ошкадова находится там же, где Пономарь и Панголина.
Пономарь и Панголина были кодовые имена Мак-Кейна и Полы.
— Мы не будем ходить вокруг да около и скажем Таксисту, что мы знаем, с кем он говорит, и что нам нужен сквозной канал связи с нашими людьми там наверху. А на заседании я постараюсь отложить решение, скажу, что мы хотим получить независимое подтверждение.
Фоледа откинулся на спинку кресла и несколько секунд устало тер брови. Он хотел ответить, но остановился, вздохнул и кивнул головой, словно желая сказать, что он доволен — дальше некуда.
— О'кей.
— Большего мы не сможем, — Борден выжидающе смотрел на Фоледу. — Что тебя так беспокоит во всем этом деле?
Фоледа старательно выбирал слова:
— Давай вернемся к самому началу и обдумаем все то, что случилось с тех пор. И задай себе один вопрос: А что, если Волшебник все-таки был двойным агентом?
34
Путь, которым пользовались члены комитета побега, вел через потолок камеры В-12, в которой оказался необыкновенно покладистый староста, а оттуда через промежуточный обслуживающий уровень — на поверхность. Он выходил в подвале Блока Обслуживания, здания в восточном конце зоны, там находились магазин и другие нарушения режима, которыми с радостью пользовались привилегированные заключенные. За задней стеной Блока Обслуживания уровнем ниже находилась площадка для прогулок заключенных нижнего уровня. Из Блока ход шел под землей к домику 8, в котором жил Истамел с тремя другими. Домик находился в середине жилой зоны на поверхности, то есть над комплексом Центра на нижних уровнях. Истамел вместе с другими прорылись вниз в верхние машинные галереи подземного уровня, а оттуда проникли в шахту лифта, которая шла через весь Центр и ниже последнего уровня с камерами. Обслуживающий люк в стене шахты открывался как раз на машинную палубу, где был расположен Склеп.
Все пути побега, которые искал комитет, включали в себя проникновение в ось станции. Это было неизбежно, поскольку именно там стыковались советские транспортные корабли, единственное средство, на котором можно было покинуть колонию. Среди планов побега, о которых говорил Сэрджент, было: спрятаться в контейнерах с материалами или аппаратурой, которые должны были подниматься в ось, подкупить русских, поднимающихся туда по работе, спрятаться внутри оси во время работ, и наконец, подъем на высоту полумили по системам труб и вентиляции внутри спицы.
Основным недостатком этих предложений было то, что Советы предприняли все возможные меры безопасности, чтобы защитить любой мыслимый путь к спице. Каждая машина, которая должна была подниматься в ось, прочесывалась перед отправлением три раза, снаружи и внутри. Проверки пропусков среди персонала были непроходимыми. Конструкции, окружавшие входы в шахты лифтов были настоящими джунглями из датчиков сигнализации. Как обнаружили заключенные, убегавшие с работ за пределами Замка, система безопасности в большинстве мест внешнего кольца 'Терешковой' была очень слабой. Но проникновение в спицы было совсем другим делом и многие подопытные свинки комитета поплатились за это. Так как сквозь спицы вел единственный путь из станции, а на таком расстоянии от Земли охранники были на вес золота, то такая система, вероятно, имела смысл.
Обдумав эту проблему, Мак-Кейн, однако, решил, что путь через спицу не единственный путь в ось. Однажды, когда он, Хабер и Рашаззи были в Склепе одни, он спросил:
— А почему мы не можем пройти снаружи спиц?
— Да, конечно, почему? — пожал плечами Рашаззи. Предложение было слишком абсурдным, чтобы говорить о нем.
— Нет, давай подумаем, — настаивал Мак-Кейн. — Мы используем ту слабость, которую Советы заложили в свою систему. Исключая Замок, меры безопасности в кольце не очень строгие — да в большинстве мест их нет вообще. Единственное место, которое охраняется серьезно — это спицы. Почему? А потому что больше некуда идти. Им никогда не приходило в голову, что кто-то может выйти и попробовать пройти снаружи!
Рашаззи глядел на Хабера, и судя по его выражению, он уже отказался от первоначального мнения и думает над предложением. Хабер заморгал в ответ. КОнечно, нужно было решить множество проблем, но идея была достаточно сумасшедшей, чтобы сработать. Мак-Кейн ждал.
— Ты думаешь, это получится, Разз? — спросил Хабер.
— Не уверен… Может быть.
— Такая схема потребует защиты и жизнеобеспечения, — начал Хабер. — У русских должны быть скафандры для открытого космоса на аварийных постах в кольце… Что ты думаешь?
Рашаззи сомневался.
— Ммм… Туда будет очень трудно попасть. И вряд ли они есть где-то здесь в Замке.
— А они непременно нужны? — спросил Мак-Кейн. — Может быть, можно сделать самим? Это такая сумасшедшая идея?
— Самодельные скафандры? — Хабер определенно считал, что да.
На этот раз Рашаззи не выглядел столь уверенно.
— Нет… Возможно, нам не потребуются настоящие скафандры. — медленно сказал он. — Ты знаешь, в предложении Лью что-то есть. Мы можем проникнуть в такие места, где хранится пожарное и спасательное оборудование с разными дыхательными аппаратами. Это решит самую трудную проблему.
Он немного задумался.
— Второй задачей будет сохранить постоянное давление внутри тела. Это не такая большая проблема, как думает большинство, не для наших целей, во всяком случае. Строго говоря, человек может
