В одиннадцать блондинка внесла бутерброды и кофе, поморщившись при виде густых клубов сигаретного дыма.
— Сейчас мы ненадолго прервемся, — провозгласил Эстергази.
Данфи кивнул, благодарный ему хотя бы за кофе.
Он потянулся было за бутербродом с бастурмой, но на мясе был заметен лиловатый налет, от чего у него сразу же сжался желудок. Оттолкнув бутерброд, он неуклюже попытался завязать светскую беседу с Эстергази и Райнгольдом, заговорив о последних матчах. Они не проявили ни малейшего интереса.
— Я не слежу за спортивными новостями, — ответил Эстергази.
Райнгольд пожал плечами.
— Спорт — бессмысленная трата времени, — добавил Эстергази.
Райнгольд фыркнул. А может быть, Данфи просто показалось из-за странной акустики.
Когда все замолчали, Данфи заметил, что его собеседники вытащили из своих каталожных ящиков маленькие пластиковые мешочки и положили их на стол. В каждом мешочке содержалась по крайней мере дюжина каких-то таблеток и полдюжины капсул, которые они и разложили перед собой в виде некой фармакологической фаланги.
— Витамины, — заметил Эстергази.
— А это — нейтрализатор никотина, — объяснил Райнгольд, зажав толстую таблетку между большим и указательным пальцами.
Одну за другой они стали проглатывать таблетки, пилюли, капсулы и шарики, запивая их микроскопическими глотками кофе.
Затем, явно подкрепившись и отдохнув, они вернулись к главному предмету разговора.
Казалось, время остановилось.
— Можем ли мы быть уверены в том, что вы сделали все для сохранения конспирации, соблюдая все меры предосторожности?
Эстергази сделал паузу, перевернул страницу своего блокнота и взглянул Данфи в глаза.
— Несомненно.
— В документации, которая осталась в вашем офисе, нет информации, по которой можно было бы определить, что вы Джек Данфи и что вы как-то связаны с Управлением?
— Ничего. Вся документация, представленная там, велась на мое конспиративное имя.
— Телефонный счет или…
— Я никогда не звонил из офиса домой. И из квартиры тоже. Если мне необходимо было позвонить в Штаты — под именем Джека Данфи, — я пользовался платным телефоном. То же самое касается и разговоров с Карри.
— Вы пользовались компьютером?
— Да. Марки «Амстрад».
— Мне несколько неудобно задавать подобный вопрос, но вы, я надеюсь, ничего не оставили на жестком диске, никаких файлов, записок, сообщений?
— Ничего. Все на диске было зашифровано. И шифр был достаточно серьезный. Я пользовался стосорокабитовым алгоритмом…
— Системой PGP?
Данфи отрицательно покачал головой.
— RSA. И уходя, я все стер.
Райнгольд наклонился вперед, нахмурившись.
— Уезжая из Лондона, Джек, вы ничего не забирали с собой? Я хочу сказать, все осталось примерно в том виде, в каком оно было во времена работы компании?
Джек?
— Я взял с собой свой дипломат, — ответил Данфи. — Там моя адресная книга. На квартире у меня осталось много одежды…
— Группа по уборке поработала прошлым вечером у вас на квартире. Она идеально вычищена. Вся ваша одежда и личные вещи прибудут самое позднее в пятницу.
Данфи затаил дыхание.
— Нам необходимо быть уверенными в одном — что в Лондоне, будь то в вашем офисе или где бы то ни было еще, не осталось ничего, что могло бы как-то ассоциировать вас… гм… с вами. Никаких…
— Pas de cartes. Pas de photos. Pas de souvenirs.[10]
— И что это значит? — спросил Райнгольд, в его голосе чувствовались подозрительность и раздражение.
— Всего лишь поговорка. И означает она, что я ничего не оставил.
— Вы сказали, что стерли абсолютно все с жесткого диска на своем компьютере. Что могут найти люди из МИ-5, если просмотрят названный диск с помощью специальных утилит, имеющихся в их распоряжении?
— Диск полностью отформатирован. Он представляет собой совершенную tabula rasa.[11]
— Данные можно получить и с отформатированного диска, даже если они зашифрованы, — возразил Эстергази. — Функция DOS всего лишь уничтожает адреса. А данные остаются на диске. И вы сможете получить их, если знаете как.
Данфи покачал головой.
— Я воспользовался низкоуровневым форматированием, а затем все перекрыл с помощью программы «DiskWipe». Это примерно то же самое, что провести по диску магнитом. Ничего не остается.
Впервые за несколько часов их беседы на лице Эстергази появилось искреннее восхищение.
— У него мозги абсолютно чистые, будьте уверены, — добавил Данфи.
Райнгольд улыбнулся.
— Почему Карри обратился к вам с просьбой организовать наблюдение за профессором Шидлофом?
— Этот вопрос вам лучше задать самому Карри.
— Но ведь подобные услуги не входили в вашу обычную сферу деятельности.
— Да, они не только не входили в мою обычную сферу деятельности, но я ничем подобным никогда до того не занимался. И я совершенно не разбирался в таких вещах.
— И поэтому вы наняли того человека?..
— Томми Дэвиса. Но я и прежде прибегал к его услугам.
— Каким образом?
— Использовал его в качестве курьера. У него хорошие связи в Бейруте, что для меня крайне важно, так как там у меня богатая клиентура. Томми очень мобилен. Он свободно ездил туда и обратно, даже в не слишком добрые старые времена. Без всяких проблем. Но что еще важнее, у него была репутация хорошего связного. И я мог ему доверять. И когда Карри поручил мне наблюдение, я сразу обратился к Томми.
— Он все еще в Лондоне?
Данфи пожал плечами, ему снова внезапно сделалось не по себе.
— Не думаю. Полагаю, что он уехал.
Райнгольд и Эстергази сверлили его взглядами, но Данфи остался непоколебим. Если работа в Управлении его чему-то и научила, то прежде всего умению сидеть тихо, а если это не удается, то:
Все отрицать.
Ничего не признавать.
Выдвигать ответные обвинения.
Наконец Эстергази прервал возникшую паузу:
— Так как очень важно, чтобы мы нашли его раньше столичной лондонской полиции.
Данфи кивнул.
— Понимаю, — сказал он.
Лоб Райнгольда покрылся множеством морщин, и он громко кашлянул.
