нее.
А затем в течение полутора часов то въезжал на нее снова, то съезжал в поисках безлюдных, плохо освещенных дорог, чтобы запутать неизбежное в его случае преследование. Сначала он поехал на юг, потом на восток, затем снова на север и снова на юг, оттуда на окружную и опять с нее. Наконец, около часа ночи, он убедился, что хвоста за ним нет.
Выехав на шоссе «И-95» и следуя по нему на север, Данфи впервые ощутил, что страшно волнуется. Дыхание учащенное, влажные ладони, голова кружилась, он не мог сосредоточиться. Вот что значит по- настоящему испугаться — чувствуешь себя так, словно у тебя в сердце сели аккумуляторы.
Тем временем он ехал без определенной цели, ему просто хотелось убраться как можно дальше от места, где произошло это чудовищное, беззастенчивое преступление. Данфи не только не сомневался в том, что Роско убили, он прекрасно понимал: окажись он в тот момент дома, а не в Канзасе, он тоже уже был бы мертв.
Два часа спустя Данфи припарковал машину на стоянке для грузовиков у Делавэрского мемориального моста и набрал номер Мюррея Фримо. После шести или семи гудков раздался голос Мюррея, сонный и злой:
— Ал-ло?
— Мюррей…
— Кто говорит?
— Джек.
— Джек? Господи Боже! Ты что, не знаешь, сколько времени?!
— Кажется, около трех часов ночи.
— Ну…
— Молчи. Ничего не говори.
Данфи почувствовал, как Мюррей затаил дыхание. Он понял, что с его друга сон как рукой сняло.
— Я должен убираться отсюда, — сказал Данфи. Помолчав мгновение, добавил: — Роско больше нет.
— Что?
— Я сказал, что моего соседа по дому больше нет.
— О-о-о… о-о-о, черт!
— И я хотел предупредить тебя, чтобы ты был осторожен. Предельно осторожен.
Данфи услышал, что дыхание Мюррея сделалось прерывистым. Воцарилась полная тишина, такая тишина, от которой можно оглохнуть.
— Очень хорошая линия, — заметил Данфи, словно заканчивая какой-то совсем другой разговор.
— Да, — подтвердил Мюррей. — Как будто находишься в соседней комнате.
Черт, подумал Данфи, его уже прослушивают. Он захлопнул телефон и запрыгнул в машину.
Фотографии не выходили у него из головы. Данфи не хотел думать о них, но их как будто приклеили ему к внутренней стороне век. Было что-то особенное в одной из них, нечто такое, что вертелось у него в памяти. «Лучший друг мужчины». Джек явно когда-то раньше видел эту книгу, но никак не мог вспомнить где, что выводило его из себя, так как он понимал: вспомнить жизненно необходимо. Воспоминание было совсем близко к порогу сознания, но ускользало от него.
Следуя из Делавэра в Нью-Джерси, Данфи старался не думать о книге. Иногда, если их не принуждать, воспоминания приходят сами собой. Как в дзюдо: нужно немного расслабиться, и все пойдет легче. Поэтому он постарался выбросить фотографии из головы и поразмыслить о других не менее важных вещах. Кстати, что сказал тот полицейский?
Что-то о «хромом». «Он говорит о хромом». Вот что он сказал. И речь шла о парне, курившем в сером седане.
Внезапно Данфи вспомнил, где видел книгу. Она принадлежала психологу с детектором лжи, тому хромому. Значит, вот о ком говорил полицейский. Именно психолог и сидел в сером седане.
Пару месяцев назад книга использовалась, чтобы усилить напряжение Данфи, его общую нервозность. Так действуют психологи, работающие с детекторами лжи. Им трудно работать со спокойными людьми, так как спокойствие ведет к неоднозначным результатам. Спокойные и расслабленные подозреваемые дают хаотические результаты, поэтому эксперты делают все, что в их силах, чтобы усилить напряжение, в конечном итоге позволяющее более четко высветить ложь.
Ну а секс всегда был самым надежным способом увеличить напряжение.
Да, хитро, подумал Данфи. Но в данном случае книга использовалась с какой-то другой целью. Ею воспользовались как свидетельством предполагаемого извращения Роско, и в качестве такового она подкрепляла лживую версию его самоубийства. А если и не самоубийства, то по крайней мере позорного инцидента, который ни друзья, ни родственники не станут расследовать.
Все указывало на то, что его друга убили подонки с боло и галстуками ленточкой. Райнгольд и Эстергази. И тот в черном костюме. Мысль о них не выходила из головы Данфи на протяжении следующих ста миль, иногда перемежаясь вопросом, что ему теперь делать. Взгляд его постоянно переходил на зеркало заднего обзора в поисках какой-нибудь подозрительной машины, но никто не нагонял его. Данфи был один на пустом шоссе. Он мчался мимо небольших мотелей, придорожных закусочных и ярких рекламных щитов.
15
И неудивительно, что за ним никого нет. Они сидят в Коммуникационном центре, едят пончики с кофе, положив ноги на стол и глядя на карту восточного побережья, висящую на стене перед ними. Они развлекаются, наблюдая за тем, как сигнал транспондера скользит на север через Нью-Джерси по направлению к Нью-Йорку. Два часа назад они, наверное, ухохатывались до колик в животе, когда он пытался отделаться от несуществующего хвоста, зигзагами следуя по окружной.
Данфи злился на самого себя.
О чем, черт побери, он думал? В транспондерах нет ничего экзотического. ФБР постоянно их использует. И не только против русских. В городе по меньшей мере сотня уголовников, у которых в автомобили встроены транспондеры. И не только уголовников. Данфи в течение нескольких месяцев припарковывал машину на стоянке «G», менее чем в ста ярдах от Центра. Все это время он, вне всякого сомнения, находился под наблюдением, которое проводили явные психопаты. Насколько велик шанс того, что в его машине установлено средство слежения? Настолько же, насколько велик шанс отыскать силу тяжести в шахте.
Увидев знак, указывавший на Ньюаркский аэропорт, Данфи свернул с главной магистрали, думая примерно следующее: «Как только сигнал сделается стационарным — что произойдет очень скоро, — они сразу начнут искать машину. И найдут ее на стоянке в аэропорту. Затем начнут проверку всех рейсов, просмотр списков пассажиров, которые вылетают утром. Рано или поздно они станут отслеживать меня по кредитным карточкам, по трансакциям, которые я буду проводить. В конце концов на этой неделе или на следующей они меня отыщут. И все закончится».
Все закончится…
«По крайней мере, — подумал Данфи, — Матта и его дружки склонны так полагать».
Данфи въехал на краткосрочную стоянку, вышел из машины, оставил дверцы незапертыми, окна опущенными, а ключи в зажигании. Вряд ли кому-то придет в голову украсть его машину, но даже в случае кражи он особенно не пострадает. Скорее наоборот. Если ему посчастливится и кто-то все-таки угонит машину, его преследователи будут продолжать вести наблюдение за сигналом транспондера, а у Данфи в запасе появится несколько часов или даже дней.
Схватив дипломат и дорожную сумку, с которыми летал в Канзас, Данфи прошел на автобусную остановку, расположенную рядом с залом для прибывающих. Здесь он сел в автобус до Манхэттена и прибыл туда на рассвете. Он вышел в Порт-Офорити на Сорок второй улице. Там купил билет на Монреаль, расплатившись наличными, а затем прошел в мужской туалет. Несколько мгновений постоял у раковины,
