под микроскопом. Если мы имеем дело с защитной нитью, на ней может быть что-то отпечатано с помощью микропечати. Несколько повторяющихся слов.
— Каких, например?
Макс усмехнулся:
— «Пристрелите этого парня».
— Очень смешно, — сказал Данфи и покачал головой. — Послушай, Макс, делай все, что считаешь нужным. Только, ради всего святого, не ошибись!
— Ну естественно. Но… нам нужно обсудить денежный вопрос. В противном случае… ну, ты понимаешь.
— Да, конечно. Сколько тебе нужно?
— Поверь мне, легче подделать гульдены для слепых…
— Сколько, Макс?
Он открыл рот, сглотнул и пожал плечами.
— Двадцать пять тысяч.
Данфи молча уставился на него.
Макс откашлялся.
— Это сложно!
Данфи задумался. С одной стороны, конечно, обдираловка. С другой — деньги-то не его.
— Работа должна быть выполнена безупречно, — предупредил он.
— Какие могут быть сомнения! И паспорт? Его я сделаю по обычной цене!
— И сколько?
— Пять тысяч.
— Очень щедро, Макс.
— Спасибо. Ну и, конечно…
Данфи прищурился.
— Что?
— Депозит для кредитных карт. Сколько тебе нужно? Пять тысяч? Две тысячи?
— Десять меня вполне устроит, — ответил Данфи. — И сколько выходит в общем? Сорок тысяч?
Макс скорчил гримасу.
— Такова цена настоящего дела, — пояснил он.
— Понимаю, — отозвался Данфи. — Но есть и еще кое-что.
Брови Макса вопросительно приподнялись.
— Я заплачу тебе аванс, Макс. А затем, когда работа будет завершена, ты все доставишь в Цюрих. У меня нет возможности приезжать сюда еще раз.
Макс поморщился.
— Керри, прошу тебя, я ведь не какая-нибудь «Телепицца», — сказал он.
Данфи опорожнил очередную рюмку с «Бехеровкой», поставил ее на стол и встал.
— Я плачу тебе пятьдесят тысяч долларов. Это на десять тысяч больше, хотя та сумма, которую ты запросил, — настоящее вымогательство. Но я повторяю: работа должна быть выполнена идеально. И быстро. И ты должен привезти все в Цюрих.
Казалось, еще немного — и можно будет услышать, как в голове Макса вращаются колесики.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Но только ради тебя…
— Я позвоню через несколько дней.
Макс взглянул на Данфи с сомнением.
— Думаю, телефон не очень хорошая идея. Тот придурок из посольства…
— Все будет нормально. Я попрошу пригласить женщину. Ну, скажем, Женевьеву. Ты ответишь мне, что я ошибся номером, и повесишь трубку. А затем сядешь на самолет до Цюриха. Без задержек. Понятно?
Макс кивнул.
— Знаешь «Цум шторхен»? — спросил Данфи.
— Конечно. В Старом городе у реки.
— Снимешь там номер, и я тебя найду.
Макс встал и пожал Данфи руку. И тут вдруг снова нахмурился.
— В чем дело? — спросил Данфи.
— Я очень беспокоюсь.
— За что?
— За тебя.
Данфи был тронут.
— О Макс, ради Бога…
— У тебя большие проблемы. Голограммы очень дороги. Тебя убьют, и кто тогда мне заплатит?
— Не знаю, — ответил Данфи. — Тебе есть над чем поломать голову. Но в любом случае спасибо за беспокойство.
17
Нити дождя. Скрежет шин. Редкие аплодисменты. И стюардесса, сообщающая о прибытии в лондонский аэропорт Хитроу.
Час спустя Данфи уже мчался по Уэст-Энду по линии Пиккадилли и вспоминал свою последнюю поездку на метро. С одной стороны, почти ничего не изменилось. В тот раз он бежал с места убийства, и теперь он тоже бежит с места убийства. Однако были и определенные отличия: четыре месяца назад был убит совершенно чужой ему человек, теперь же он пережил зверское убийство близкого друга; а сейчас, когда поезд проносился по унылому, залитому дождем пейзажу, Данфи пытался спастись от собственной неминуемой гибели. Разница была существенная.
Никак не получалось сосредоточиться. Мысли Данфи устремлялись в разные стороны. О чем бы он ни пытался думать, сцена убийства в доме Роско упорно вновь и вновь всплывала перед его мысленным взором, подобно дешевому снимку.
Клементина…
Роско…
Как она отреагирует, если он появится на пороге ее квартиры? Внезапно. Без предупреждения.
Задушили…
Данфи надеялся, что Клементина будет безумно счастлива видеть его, но подозревал, что ее радость может быть несколько испорчена острым желанием убить его. Ведь, в конце концов, он бросил ее. Или по крайней мере так ей могло показаться.
И повесили…
Возникла «ситуация»: Данфи и весь остальной мир, Данфи против всего остального мира. Вокруг этой темы его мысли вращались подобно стрелке секундомера на жидкокристаллическом табло.
Он путешествовал по вполне законному паспорту, что было одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что британцы вряд ли могли заинтересоваться американцем по имени Данфи. Их гораздо больше занимал воображаемый ирландец по имени Керри Торнли, внезапно исчезнувший несколько месяцев назад. Торнли — личность весьма подозрительная, никто не спорит, но за пределами ЦРУ никому не известна его связь с Данфи. Все перечисленное относилось к положительным аспектам «ситуации».
К отрицательным аспектам следовало отнести то, что Управление очень скоро узнает, что он получил новый паспорт на настоящее имя. И узнав это, его начнут разыскивать за границей, и особенно в Англии. Аспект крайне негативный, ничего не попишешь, размышлял Данфи в тот момент, когда поезд изверг из себя поток пассажиров на Эрлз-Корт. Еще одна негативная сторона его настоящего имени состояла в том, что Клементина потребует объяснений.
Глаза, язык, пластиковый пакет на голове…
