– Пойдем, Зак. Давай поглядим, сможем ли мы подключить эту штуковину.
Верный, надежный Матт, человек, на которого всегда можно положиться. Келли прекрасно его выдрессировала. Эф проследил, как Матт и Зак уходят в дом. На пороге Зак оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на отца.
Келли и Эф остались одни. Они стояли лицом друг к другу на траве, покрывавшей участок. Эф видел, как позади Келли, над крышей дома, в воздухе кружили самолеты. Вся транспортная система страны, что бы там ни говорили о различных правительственных учреждениях и правоохранительных ведомствах, ждала именно этого человека, стоявшего перед женщиной, которая заявила, что больше не любит его.
– Дело в том самолете, да?
Эф кивнул.
– Они все мертвы, – сказал он. – Там, на борту. Все до единого.
– Мертвы? – В глазах Келли вспыхнула тревога. – Как? Что произошло?
– Вот это мне и предстоит выяснить.
Эф чувствовал, что ему пора. Провести выходные с Заком не удалось, но этот поезд уже ушел, и теперь его ждали в другом месте. Эф достал из кармана конверт с логотипом в тонкую полоску и протянул Келли.
– Билеты на завтрашнюю игру. Если я не успею подъехать.
Келли взглянула на билеты, и ее брови вскинулись, когда она увидела цену. Она засунула билеты в конверт и посмотрела на Эфа с выражением, которое можно было принять за симпатию.
– Не забудь о нашей встрече с доктором Кемпнер.
Келли говорила о семейном консультанте – той самой женщине, от которой будет зависеть решение, с кем останется Зак.
– Кемпнер, ну конечно, – сказал Эф. – Я там буду.
– И… береги себя, – добавила Келли.
Эф кивнул и направился к внедорожнику.
Международный аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди
У аэропорта собралась толпа, людей притягивало неизвестное, странное, потенциально трагическое, одним словом, событие. Радиокомментаторы – Эф слушал приемник по дороге в аэропорт – полагали, что самолет захвачен террористами, и связывали эту акцию с заморскими конфликтами.
Мимо Эфа проехали две электротележки. В одной сидела заплаканная мать, держащая за руки двоих испуганных детей, во второй – пожилой чернокожий мужчина с букетом красных роз на коленях. Эф осознал, что в самолете мог прилететь чей-то Зак. Или чья-то Келли. И он сосредоточился на этом, а не на своих проблемах.
Команда Эфа дожидалась его у закрытой двери под выходом номер шесть. Джим Кент, как обычно, общался с кем-то по телефону, говоря в микрофон, соединенный поводком с наушником. Джим был заместителем Эфа, он занимался улаживанием бюрократических и политических проблем, неизбежно возникающих при борьбе с заболеваниями. Прикрыв микрофон рукой, Кент вместо приветствия доложил:
– Никаких известий о вынужденных посадках в других аэропортах страны.
Эф забрался в электротележку и сел на заднее сиденье возле Норы Мартинес, его второго заместителя, биохимика по образованию. Она уже натянула на руки нейлоновые перчатки, белые, гладкие и скорбные, как лилии. Нора чуть отодвинулась, когда Эф устраивался рядом. Ему было досадно, что между ними существовала напряженность.
Электротележка тронулась с места. Эф вдохнул солоноватый воздух.
– Сколько времени самолет находился на земле, прежде чем погасли все огни? – спросил он.
– Шесть минут, – ответила Нора.
– Никаких радиоконтактов? Пилот вырублен тоже?
Джим повернулся к ним.
– Предположительно, но подтверждений нет. Спецназовцы Управления вошли в салон, увидели, что он полон трупов, и тут же ретировались.
– Надеюсь, они были в масках и перчатках?
– Так точно.
Электромобиль обогнул угол, вдали показался самолет. Большой, ярко озаренный прожекторами, направленными на него с разных сторон, он сиял, как майский день. Туман, наплывающий с океана, создавал вокруг него блистающую ауру.
– Боже, – выдохнул Эф.
– «Три семерки», так они его называют. «Боинг семьсот семьдесят седьмой», самый большой в мире двухмоторник. Самолет новый, недавняя разработка. Вот почему в Управлении психуют. По их мнению, никакой поломки быть не может. Они считают, это больше похоже на саботаж.
Колеса шасси сами по себе были огромными. Эф взглянул на открытый люк – черную дыру над широким левым крылом.
– Они провели анализ газового состава воздуха, – сообщил Джим. – Проверили на все, что только могло быть сотворено руками человека. Теперь не знают, как быть дальше. Разве что начать с нуля.
– Вот мы и есть тот самый нуль, – сказал Эф.
Замерший на летном поле самолет, полный трупов…
С точки зрения специалистов по контролю за опасными материалами, это было все равно, как если бы человек, проснувшись утром, вдруг обнаружил у себя на спине опухоль. А команда Эфа являла собой нечто вроде лаборатории, которая должна была сделать биопсию и доложить Федеральному авиационному управлению, рак это или нет.
Не успела электротележка остановиться, как к Эфу подскочили несколько человек в синих блейзерах – агенты УТБ, – чтобы сообщить сведения, которые он уже получил от Джима. А поскольку агентам самим ничего не было ясно, они принялись наперебой задавать вопросы, перекрикивая друг друга, словно свора репортеров.
– Слишком долго все это тянется, – заявил Эф. – В следующий раз, когда случится что-то необъяснимое, как сейчас, звоните нам во вторую очередь. Сначала в УКОМ, [16] а потом уже нам. Понятно?
– Да, сэр… То есть да, доктор Гудуэдер.
– Люди из УКОМа готовы?
– Ждут указаний.
Эф направился к микроавтобусу ЦКПЗ, уже ожидавшему их здесь.
– Я только скажу, что это не похоже на спонтанное заражение. Шесть минут на земле? Слишком короткий элемент времени.
– Это явно умышленное действие, – предположил кто-то из агентов УТБ.
– Возможно, – согласился Эф. – Во всяком случае, что бы нас ни ожидало на борту, источники распространения локализованы. – Он открыл заднюю дверцу микроавтобуса, пропуская вперед Нору. – Сейчас мы наденем защитные костюмы и посмотрим, что у нас там.
Его остановил чей-то голос:
– На борту был один из наших.
Эф обернулся.
– Из каких таких наших?
– Воздушный маршал.[17] Стандартное правило для международных рейсов наших авиакомпаний.
– Вооруженный?
– По идее, да.
– И вы не получили от него ни одного телефонного звонка? Ни одного предупреждения?
